Прощание с кошмаром

— Ты чего рюмишь? — Кравченко налил в чашку крепкой заварки. — Иди ко мне.

— Ф-фитонциды.., ед-кие, — Катя всхлипнула. — Лук, мер-зость… Щиплет!

Кравченко нагнул ее голову над мойкой и, как ребенку, начал промывать ей глаза чаем.

— Открой, открой, сейчас все пройдет. Терпи, Катька! Щиплет у нее!

— Ты где был? — Она наконец протерла глаза, захлопали ресницами — еще жжет…

— Где был — там меня уже нет. А ты вот что, душа моя, чтобы завтра никуда с работы не смела срываться. Чтоб как штык у меня была готова.

— К чему?

— Нужно будет нам подъехать в одно место. Куда и когда — придется еще уточнить. — Прекрати говорить загадками.

— Сегодня из офиса Чугунова в «Галерею Четырех» был сделан один звонок, — Кравченко царским жестом подал ей полотенце, — насчет альбома Бориса Григорьева. Да, да, того самого. Звонил мой напарник. Разговаривал с тем самым красавцем, что тебе так приглянулся. Потом с ним беседовала и секретарша Чугунова. Сказала, что для переговоров о покупке вещи в галерею приедут «наши люди».

— Вадя, так ты что же… А твое Чучело в курсе?

— Он на даче. С ним жена и какой-то новый прохиндей экстрасенс. Лечат все еще его, беднягу. А у меня завтра — законный выходной день. А Чугунов, Катька, мало что сейчас соображает.

— А как же секретарша…

— Главное — понимание и взаимовыручка. Я попросил — наша старушка Анна Павловна пошла мне навстречу. Зря, что ль, я ее внука-наркомана из отделения милиции в прошлом году вызволял! И коллега тоже понял меня с полуслова. Я сказал: мне до зарезу нужен такой адресный звонок. Завтра мы побеседуем с этими галерейщиками предметно. Ну, что смотришь так удивленно? Ты же хотела узнать эту теплую компашку поближе. Они ребятки деловые, ушлые. Сойтись с такими накоротке можно лишь на одной почве — деловой. Когда они прибыль почуют реальную. Поняла? В прошлый раз мы там дурака валяли — и этот Егорка нас раскусил, кажется. А вот теперь он поймет, что пришли настоящие клиенты. Чугунова в Москве знают все. Это имя пока что. И никому не покажется странным, что это мое запойное чудо в перьях в наши неспокойные кризисные дни решило вложить кой-какие бабки в нетленку. В то, что всегда в цене, — предметы искусства и антиквариата. И этот альбом «Интим», или как там эта парижская порнушка зовется, как раз вещь такого сорта, что придется моему Чучелу по вкусу.

— Вадик, ну ты и авантюрист. — Катя все еще не верила, что дело принимает такой оборот, лишь цеплялась за руку Кравченко, как клещ. — Ты хочешь завтра взять меня туда с собой? Серьезно?

— Да. Ты разве не этого от меня давно добиваешься? Участия, вернее, соучастия в этом балагане?

— Я.., а что я должна буду им говорить? Опять то же, что и прошлый раз, ту же чушь?

— Говорить буду я. — Кравченко (таким его уж Бог создал) снова распускал павлиний хвост. — Твоя задача слушать, поддакивать мне — твоему мужу и господину, и строить умные обаятельные глаза. Словом, накапливай впечатления от общения с этими галерейщиками. Потом нафантазируете вместе с Серегой Бог знает что — знаю я вас.

— А его мы разве завтра с собой не возьмем?

— Он завтра работает. А потом, чем меньше народу — тем интимней посиделки. Егор этот, Дивиторский, что ли, его фамилия, сказал: чтобы ему завтра перезвонили. Он скажет, где Белогуров будет нас ждать.

— Значит, мы поедем не в Гранатовый переулок?

— Он сказал, мол, у Белогурова какие-то дела завтра в городе. И Бога ради, не вздумай завтра задавать ему вопросы про эти чертовы «Жигули»!

Катя поднялась на цыпочки, обвила его шею руками. «Муж и господин…» — это же надо, а?

— Так-то лучше, — заворчал Кравченко. — Все лучше, чем поливать горючими слезами мое доброе сердечко.

25 ВСТРЕЧА

Катя представляла себе эту встречу совсем не так. Почему-то ей казалось, что все должно произойти вечером, в сумерках, при неярком свете настольной лампы под зеленым абажуром. Такую она видела в демонстрационном зале дома в Гранатовом переулке. Лампа стояла на низком столике из прозрачного стекла.

Но все произошло не так. Кравченко позвонил ей на работу не вечером, а в половине двенадцатого дня.

— Собирайся мигом, через десять минут жду тебя на Никитской. У вашего парадного подъезда.

— Уже едем? Ты им звонил? — Катя сдернула сумку со стула. — С кем говорил? С Дивиторским? Что он сказал?

— Катя, отсчет времени пошел. А мне еще нужно до тебя добраться.

Этот звонок Кравченко сделал из офиса Чугунова. Несколько минут назад отсюда же он связался и с «Галереей Четырех». Трубку взял Егор.

— Галерея. Добрый день, я вас слушаю.

— Добрый, добрый. Вам звонили вчера насчет одной вещички — некоего альбома…

— Да, да, помню. Так вы от Василия Васильевича Чугунова? А с кем именно я говорю?

— Начальник его личной охраны. Кравченко моя фамилия. Зовут Вадимом Андреевичем.

— Очень приятно, а я…

— А мы уже знакомы с вами, Егор.

— Неужели?

— Угу. Я к вам с женой как-то заезжал. Кстати, именно этим альбомчиком тогда и заинтересовался.

Дивиторский на том конце провода выдержал маленькую многозначительную паузу.

— Ах это вы… Что же вы сразу-то не сказали, от кого вы, мы бы тогда…

— Мой шеф не любитель афишировать подобные дела. Вы меня понимаете, Егор? Что, у кого и за сколько — эта информация, по его мнению, должна оставаться строго конфиденциальной.

— Конечно. Мы всегда самым тщательным образом следим, чтобы интересы наших уважаемых клиентов не пострадали. Кстати.., а Василий Василич, когда ему нужна информация насчет вещей такого сорта, всегда сначала посылает вас на них взглянуть? — Дивиторский не мог удержаться от ядовитого сарказма.

— Угу. Почти что. Я, может, и не очень секу в этих антиквариатных штуках, Егор, однако.., в людях я разбираюсь неплохо. Должность у меня такая. — Кравченко хмыкнул. — Меня посылают смотреть не вещь, а продавца. Не проходимец ли, не кидала, не жулик ли подзаборный. А вещь… Когда решат купить ее у вас, полк специалистов найдется, чтобы проверить ее подлинность и ценность со всех сторон.

— Я понимаю. Конечно, так и должно быть. — Егор, испугавшись, что своей дерзостью может оттолкнуть выгодного клиента, заспешил:

— Иван Григорьевич в курсе, я ему все передал. Рад помочь такому уважаемому человеку, как господин Чугунов. Белогуров будет ждать вас сегодня в двенадцать часов на Крымском валу — выставочный зал знаете? К сожалению, раньше никак нельзя — там аукционные торги. А позже он занят и.., вам удобно в двенадцать?

— Сойдет. Где точно он нас будет ждать?

— Он вас встретит в вестибюле.

— Ясно. Мы приедем.

На том и расстались. Кравченко коротко передал суть беседы Кате уже в машине, когда они ехали по Садовому кольцу. Отметил про себя: Катя сильно волнуется. С чего бы?

А она… Она действительно волновалась и отчего-то ощущала себя не в своей тарелке. Утром сегодня едва на работу не опоздала — все не могла оторваться от зеркала. Самая главная мысль, терзавшая ее, была: что надеть на встречу с этим человеком? Какую сумку, какие туфли выбрать? Заколоть ли волосы? Или пусть они падают на плечи «тяжелой шелковой волной», как Мещерский говаривает. Какие выбрать духи? И надо ли вообще ими сегодня пользоваться? Она и сама удивлялась суетности своих помыслов в этот важный момент, но…