Прощай, Византия!

— Для такой свободы надо иметь огромные средства.

— Да. — Зоя подоткнула под спину яркую диванную подушку, приняла изящную позу. — Я видела по телевизору, показывали яхту одного нашего олигарха. Это плавучий дворец. Он, кажется, купил ее у какого-то аравийского шейха. Как бы я была счастлива, если бы и у меня был свой корабль. Ну конечно, не такой, водоизмещением поменьше, миллионов этак за двадцать.

Нина хотела было сказать, что уплыть от семейных бед и угроз даже на яхте-дворце невозможно. Но, как и в случае с Павлом, ничего не стала говорить. Зоя и так все еще сильно переживала случившееся с ней. Бить по ее больной точке не стоило, можно было навредить. А как раз этого, как врач, давший клятву Гиппократа, Нина не посмела бы сделать ни за что на свете.

Глава 30. КАПИТАН УГЛОВ ПО РЕЗУЛЬТАТАМ РАБОТЫ

— Взгляните, Алексей Иваныч, этот человек вам случайно не знаком? — Никита Колосов предъявил капитану Углову фото незнакомца с камеры наблюдения, захваченное с собой в Волгоград.

Они возвращались со Старой Пристани. Дом семьи Мужайло на берегу Волги скрыла вьюга, но он по-прежнему стоял перед глазами Колосова — евроособняк под ключ, пропитанный кровью своих мертвых хозяев.

Углов внимательно рассматривал фото, подсвечивая себе фонариком, — они с Колосовым устроились рядом на заднем сиденье машины.

— К ночи вообще все здесь кругом на фиг заметет, — делился своими опасениями милиционер-водитель. — Ездить-то еще нам долго, товарищ капитан?

— Ездить сколько надо, ты-то чего, Воробьянов, переживаешь? У тебя ж все равно до утра сегодня смена, остановился, включил печку — и спи себе. — Углов вернул фото. — Нет, сего гражданина мы не знаем.

Колосов вкратце изложил, при каких обстоятельствах была получена фотография. Поделился и личными впечатлениями преследования подозреваемого по пересеченной местности.

— Силен мужик. Думаете, один и тот же? — хмыкнул Углов.

Колосов кивнул, но в жесте этом сейчас не было прежней уверенности — простой вопрос Углова совершенно неожиданно породил в его душе целую бурю сомнений. Внезапно он вспомнил, как вместе со своими сотрудниками осматривал «Шкоду» Евдокии Абакановой там, на Кукушкинском шоссе. Мысль мелькнула: «А разве мог он, тот бугай, за которым я гнался в лесу, незаметно спрятаться на заднем сиденье малолитражки? Нет, вряд ли, уж больно здоров». Колосов мысленно сравнил незнакомца с мужем Евдокии Марком Гольдером, с ее братьями Константином, Ираклием и Павлом. Последнего он видел лишь мельком, но… «Вот черт, — его даже в жар бросило, — что ж тогда у нас получается? Либо мы неверно представляем себе всю картину нападения на первую жертву — Евдокию — там, на шоссе, либо… Да нет же, нет, я несколько раз все там осматривал, и следователь прокуратуры осматривал, и эксперты. И вывод у нас один: на Евдокию Абаканову напали в тот момент, когда она только-только отъехала от дачи Гольдера, и нападавший, судя по характеру ранений, находился сзади. Но разве мог этот громила в камуфляже и маске незаметно спрятаться на заднем сиденье? Тогда что же получается.., что там, в машине ночью был не он, а кто-то другой?»

Его душила досада — вот летел сюда, чтобы во всем окончательно для себя разобраться, подпитать новыми фактами версию, а выходит, что дело все больше и больше запутывается!

— Мы сейчас с вами в седьмое отделение милиции подскочим, — сказал Углов. — Там у нас опергруппа базируется, что по этому делу пашет. Вы мне интересный снимок показали, и я вас, в свою очередь, кое с каким фотоархивом хочу познакомить.

Снег валил, не переставая. В снежной мгле мигали желтые сигнальные фонари снегоуборочной техники. Отделение милиции находилось в заводском районе, недалеко от грузового порта. В отделении Колосов застал сбор всех частей: опергруппа была в полном составе, в дежурке и свободных кабинетах расположился СОБР. Рабочий день давно закончился, но никто по домам не расходился. Было такое ощущение, что все находятся в ожидании каких-то важных событий, которые вот-вот и грянут.

«Полгода сидели, спали, — с непреходящей досадой думал Колосов, наблюдая с неодобрением эту привычную, в общем-то, милицейскую суету. — А как кто-то из столицы приехал, зашевелились, видимость кипучей активности создают. Спорить готов, что они во мне инкогнито из Петербурга видят: на местах ведь в любой нашей командировке, по любому вопросу уже инспекторскую проверку негласную подозревают с далеко идущими выводами для руководства. Ишь ты, деятели во главе с Угловым. Это их тут еще, наверное, Ануфриев строить в шеренгу начал».

— Кофейку? — предложил Углов и взглянул так ясно, так добродушно, что Колосов невольно устыдился своих мыслей.

— Что здесь у вас намечается? — спросил он.

— Да вот информацию кой-какую для себя полезную ждем. — Углов ставил чайник в маленьком тесном кабинете, звенел ключами, открывая сейф, выкладывая папки ОРД, но отвечал по-прежнему уклончиво. «Кой-какой» было любимым его словцом и вполне могло стать прозви-щем. Он позвонил куда-то, но там его ничем не обрадовали — это было видно по его враз помрачневшему лицу.

— Вот архивчик наш небольшой. — Он с тяжким вздохом выбрал одну папку и протянул ее Колосову. — Взгляните теперь вы, не проходят ли эти вот граждане у вас по какой-то информации?

Колосов раскрыл папку. С фотографий явно из уголовного дела на него смотрели три совершенно незнакомые физиономии. Все трое — молодые мужики лет тридцати — тридцати двух: бритоголовый «бич» с приплюснутым носом боксера и полным отсутствием шеи, красавчик с орлиным носом и темными бровями и невзрачный блондин с узким, однако каким-то дьявольски привлекательным — увидишь однажды, не забудешь — лицом и внимательным цепким взглядом.

— Не пересекались, увы. — Колосов покачал головой, некого здесь ему было узнавать.

— Это некто Макаров, Кириченко и Юргин, — сказал Углов. — Все трое проходили вместе с Игорем Сусловым, охранником семьи Мужайло, по делу о разбойном нападении на водителя внедорожника. С Макаровым вот этим, — Углов ткнул в бритоголового, — они с детства знакомы, с одной улицы пацаны были, дружбаны — оба хабаровцы. У Кириченко и Юргина на момент того ареста тоже, как и у Суслова, уже было по судимости, причем и у того и у другого за грабежи. Вы вот к нам из Москвы приехали, а я в Хабаровск по этой вот троице летал, сидел там три недели безвылазно. За то разбойное нападение получили они не на полную катушку — судья, видно, добрый попался. Первым освободился вот этот Макаров, отбыв четыре года. У Суслова и Кириченко было по пять лет, они вышли почти одновременно. Юргин, признанный организатором нападения, — Углов ткнул в невзрачного блондина, — баланду хлебал дольше всех их — шесть с половиной лет. И вот когда он наконец вышел, как раз и произошло одно знаменательное событие.

— Какое?

— Его бывший подельник, Игорь Суслов, попробовавший себя к тому времени на многих поприщах, обратился в охранное агентство и получил там за приличную взятку липовые документы и отличную характеристику. После чего вместе со своим приятелем Макаровым они перебрались к нам, в Волгоград. А уже спустя полгода Суслов устроился охранником в банк «Евразийское сотрудничество», а спустя еще три месяца его взял к себе водителем-охранником директор банка Андрей Мужайло.

— А кем стал Макаров? — быстро спросил Колосов. — Устроился на работу здесь же, у вас, в Волгограде?

— Стал работать в частной фирме радиотакси.

— Вы его допрашивали в связи с убийством Суслова?

— Мы планировали его допросить, как только нам стали известны эти вот скрытые факты биографии охранничка, но мы не успели.

— Он что, тоже погиб?

— Девятого сентября в двух километрах от Старой Пристани нашли утопленника. В тяжком он был для установления личности состоянии, давность нахождения в воде около двух недель — сами понимаете, во что он превратился. Причиной смерти, по данным экспертизы, однако, было не утопление, а сквозное пулевое ранение в голову. Ему кто-то выстрелил в затылок. Долго он у нас проходил как неопознанный. И вот только недавно суммировали все данные, назначили целенаправленно генетическую экспертизу и опознали его.