Прощай, Византия!

Окно теперь было прямо напротив — его закрывали жалюзи. За ними на фоне скудного света метались какие-то осатанелые тени. Пах! Пах! — гремело из квартиры. «У него там не одна обойма», — подумал Колосов. Раскачался, сгруппировался всем телом и…

Он представил себя снарядом, пробивающим броню. Тело его со всего размаха ударило в окно. Он ошибся — там был не стеклопакет, а обычное стекло. И оно с грохотом разлетелось вдребезги, поранив ему руки и правое плечо. Но в горячке он этого даже не заметил. Сверзся в водопаде осколков с подоконника, упал на пол:

— Юргин, бросай оружие!!

В это самое мгновение дверь, снесенная могучими ударами кувалды, с лязгом сорвалась с петель, и в образовавшийся тесный проем хлынул спецназ. Загремели выстрелы. Закричала женщина. Все это происходило в прихожей. Колосов, приходя в себя от удара в кухне на полу, ничего этого поначалу не видел. А потом он увидел его — это действительно был Юргин, тот блондин с тюремной фотографии. Отстреливаясь, изрыгая ругательства, он, как загнанный зверь, метнулся на кухню, увидел на полу среди осколков Колосова и…

Колосов опередил его на какую-то долю секунды, выстрелив первым. Пуля угодила Юргину в живот. Он скорчился и со всего размаха рухнул на кухонный стол. Оттуда — на пол.

В кухню ворвались спецназовцы и Углов. В прихожей страшно, как роженица, орала женщина.

— «Скорую» сюда, Рощук в перестрелке ранена! — крикнул Углов. — Дружище, ты-то как?

— Вроде нормально. — Колосов, все еще оглушенный, поднялся.

— Индивидуальный пакет сюда быстро, — скомандовал Углов. — Тебя надо перевязать, порезался ты, братишка.

Он пнул ногой Юргина. Тот захрипел, перевернулся и буквально завизжал от боли. Он был в звездно-полосатых американских плавках и белой футболке, видимо, действительно только-только с постели. Он зажимал рану на животе обеими руками. А оттуда сильными точками била кровь.

— Ну что, ушел от нас, скрылся? — спросил его Углов. В его глазах не было ни малейшего сострадания к поверженному.

— Врача мне.., я кровью истеку на хрен, — хрипел Юргин.

— Ничего, подождешь, не истечешь.

— Да я подыхаю.., давай «Скорую» сюда мне!

— Я сказал, подождешь. Видишь телефон, мне только номер набрать, «Скорая» уже у подъезда. Тамарку твою сейчас заберут, но к тебе я врачей не допущу, пока всей правды мне не скажешь. — Углов склонился к Юргину. — Что, молчишь? Убийство в Старой Пристани твоих рук дело?

— К-какое уб-ббийство? — Юргин захлебывался кровью. — Я сдыхаю, в натуре, начальник, ты что?!!

— Убийство банкира Мужайло и его семьи? Правду говори! Не хочешь? Ну, тогда подыхай, мне молчальники не нужны.

— Ну, мое это.., я это, я.., мы вместе, втроем.., я не хотел их всех кончать, так получилось. — Юргин задыхался, хватаясь за живот, корчась на полу кухни среди разбитой посуды. — Я не хотел. Суслик обещал, что все тихо будет, мы только сейф вскроем, и все…

— Он тебе помогал — Суслов, охранник Мужайло?

— Да, да!

— Это ты его надоумил устроиться в банк с Тамаркиной рекомендацией?

— Да! Я! «Скорую» вызывай, начальник!

— Мы не все еще вопросы выяснили. — Углов был сама неумолимость. — Кто там в доме стрелял из пистолета с глушителем, кто убил Мужайло, его жену, его мать-старуху, детей?

— Ну, я стрелял, я! Я не хотел.., так вышло, что всех разом пришлось кончать!

— А за что ты убил Суслова?

— Он раскис. Он сам, падаль, напортачил, а потом раскис, слюни распустил, щенков этих малолетних пожалел, начал заступаться, пистолет у меня вырывать. Мне пришлось и его.

— А за что ты убил Макарова?

— Он бы мне Суслика не простил, они ж друзья были. Начальник, умираю я, врача мне давай!

— Дам, когда скажешь, где деньги, которые вы взяли там, в доме, из сейфа. Сколько там осталось от восьмисот тысяч? Вы ведь не все еще с Тамаркой успели потратить, а Жора?

— Она, Тамарка, скажет. Она все знает! — взвыл Юргин, харкая кровью. — Она скажет, если не сдохнет, шлюха подзаборная! Это из-за нее я тут… Она во всем виновата. — Ладно, сволочь, будет тебе врач. — Углов набрал номер. — Пусть врачи сюда поднимутся, можно. Благодари бога, Жора, что никого из моих ты сегодня здесь не положил. Это вон его, коллеги нашего московского, во многом заслуга. — Он покосился на Колосова. — Наши пули тебя не достали, зато вон его мимо не прошла.

Колосов долго вспоминал взгляд, которым наградил его с пола окровавленный Юргин, — этот взгляд, казалось, мог прожечь насквозь, как серная кислота. А потом появились врачи.

Глава 32. К ИСХОДНОЙ ТОЧКЕ

Увидев Никиту Колосова в таком виде на работе в главке — с ссадинами на лице, с забинтованными руками, — Катя потеряла дар речи. Вот такой он вернулся из города на Волге?! В какую передрягу он там попал?

На ее умоляющий отчаянный взгляд он ответил коротко, по-мужски: «Со мной все нормально». Потом, помолчав (они встретились в коридоре розыска, кругом были люди), добавил тихо: «А его я чуть не убил».

— Кого — его?

— Посиди тут минуту, мне надо к шефу. — Он открыл свой кабинет. — Сейчас я приду.

Ожидание показалось Кате бесконечным. Наконец он вернулся.

— Можно я закурю, Катя?

— Никита, что случилось в Волгограде?

Он начал рассказывать. В кабинет то и дело заходили, заглядывали сотрудники отдела убийств, что-то спрашивали, перебивали — как же, шеф вернулся! У Кати голова шла кругом. Колосов называл совершенно незнакомые фамилии — Суслов, Макаров, Рощук, Юргин. Рассказывал про дом Мужайло на берегу Волги, про пустой сейф, про какую-то банковскую проверку, про липовые рекомендации охранного агентства, про засаду на улице Красной Армии, про штурм.

— Я его чуть не убил — Юргина, Жору Хабаровского, — повторил он. — Выстрелил ему в живот. Хотел было соврать сам себе, что целился в ногу, но… Нет, Катя, себя не обманешь. И на этот раз я опять пошел по пути наименьшего сопротивления: стрелял наверняка.

— Что ты болтаешь? Ну что ты такое болтаешь?! — воскликнула Катя. О, она слишком хорошо помнила эту фразу про «наименьшее сопротивление»! Это уже было однажды — вооруженное задержание, выстрел. Колосов убил того, кого они задерживали. Это был солдат-дезертир из воинской части, сбежавший с автоматом, успевший на момент схватки с милицией уже ранить троих гражданских. Колосов застрелил его в ходе штурма заброшенной фермы, где он прятался. Прокуратура тогда признала применение оружия вполне правомерным, однако…