Прощай, Византия!
Шрифт:
— А приятель Нины — Марк Гольдер? Ты его не считаешь?
— Вадик, сам он ничего не получит, наследником является его маленький сын.
— Он что, полным идиотом стал или есть какая-то надежда на выздоровление?
— Вадик, нельзя так о ребенке.
— Я выбираю самые точные выражения, Катя. Сейчас не до глупых сантиментов.
— Он очень болен. Он не в себе.
— Понятно. — Кравченко кивнул. — А девиц вы исключили полностью?
— Ирина — совсем еще девчонка. А Зою саму чуть не убили. Ведь устранять начали, как правильно Никита подметил, самых слабых, самых беззащитных:
— Слабость и беззащитность в таких делах никакой роли не играют. Думаю, убийства совершены в такой последовательности только потому, что появлялся удобный момент выследить и прикончить очередную жертву. С одной только девицей — этой вашей Зоей — сорвалось… Кстати, тебе не кажется странной одна вещь?
— Какая? — настороженно спросила Катя.
— Константина Абаканова и его жену ваш стрелок замочил из той же самой винтовки, что и Федора.
— Да, и гильзы и на этот раз все забрал. У нас по этой винтовке до сих пор ничего конкретного. Только приклад ее заснят на фото. Куцый фрагмент.
— В обоих этих убийствах был использован глушитель.
— Нуда, специально, чтобы выстрелов было не слышно.
— А в Зою стреляли из пистолета «ТТ» без глушителя.
— Так там же лес вокруг их дачи, — ответила Катя. — Соседние дома далеко. Пали себе — никто не услышит, на помощь не прибежит. На Мичуринском проспекте в Федора он стрелял вон с какого большого расстояния. В Константина и его жену стрелял в сумерках, видимо, только и надеялся на свой оптический прицел. А в Зою — это же все на моих глазах было, мы только к воротам подошли, и вдруг — бах-бах! Он тогда стрелял метров с пятидесяти, из ближайших кустов.
— И промазал?
— Он бы не промазал, Вадик. — Катя покачала головой. — Он бы ее точно убил. Это Колосов его спугнул — бросился за ним в погоню, перестрелка началась. Если бы его там не оказалось, мы бы одни с Ниной Зою не спасли.
— Ну да, вообще-то логично. — Вадим задумчиво кивнул. — И что же после всего этого твой умник собирается предпринять?
— Я не знаю, — сказала Катя тихо. — Даже спрашивать у него боюсь.
— Его, часом, не по голове там в Волгограде шарахнули?
— Нет, голова у него в порядке.
— Еще что-то соображает? Так какие у вас с ним соображения по первому убийству?
— Самые общие. Евдокию Абаканову одну из всех жертв убили ножом. Колосов считает, что убийца прятался непосредственно в ее машине.
— А еще что он там считает?
— Что если так все и было, то это не тот человек, за которым он гнался в лесу.
— То есть это не стрелок? Не тот тип с фотографии?
— Да.
— А кто же тогда?
— Видимо.., его сообщник. — Катя отвечала неуверенно.
— То есть сам заказчик? Так, что ли, получается?
— Это Колосов так считает. По его мнению, тот, за кем он гнался, незаметно спрятаться сзади в машине Евдокии Абакановой не мог — слишком здоровый, не поместился бы.
— А ты как считаешь?
Катя снова ничего не ответила.
— Кто из них по физическим данным способен убить таким вот способом?
— Ираклий, — ответила Катя. — Он молодой, ловкий. Очень сильный. Павел Судаков, он.., я его видела — он старше их всех. Все еще никак не может оправиться
после аварии. Двигается как-то скованно, видно, что травмирован.— А может, все это специально разыграно? Напоказ?
— Ты думаешь?
— Золотко мое, я их не видел, это ты их рвалась наблюдать на пленэре. Ну а этот Марк?
— Колосов его первого в убийстве жены подозревал. Но он тоже вряд ли бы смог прятаться там, в машине… Он такой долговязый, такой неуклюжий.
— Ты его все время защищаешь.
— Я его не защищаю, Вадик. Но если бы ты их только видел с Ниной там…
— У них действительно это серьезно? Давно хоть она с ним знакома-то?
— С осени. Насколько я знаю, они виделись всего несколько раз. Он ее в свои дела не посвящал. Она до последнего времени не подозревала, что он тоже принадлежит к семье Абакановых.
— И как она собирается с ним поступать?
— Ты меня об этом спрашиваешь? Я, что ли, влюблена без памяти?
— Даже так уже. Ничего себе лав-стори! Ну а вы с этим умником на пару что собираетесь теперь делать?
— Может быть, ты мне.., нам что-то дельное посоветуешь? — тихо сказала Катя. И по глазам Вадима поняла, что это на данный момент самый мудрый ответ.
Глава 35. БУРЯ В ПУСТЫНЕ
По дому гуляли сквозняки, хлопали двери. Царил полнейший хаос. На всех вещах, на всех предметах лежал слой пыли, словно песчаная буря пронеслась в выжженной дотла пустыне. А за окнами белели сугробы… А за окнами в парке была зима. Здесь же, в доме, все было засыпано горьким песком, жгучим пеплом. Лица казались серыми, углы — темными, лестницы — бесконечными, комнаты — опасными, ворота — замурованными…
Именно так Нина представляла себе все это. Отказываясь покидать этот дом, она жестоко лгала себе: ноги сами несли ее прочь отсюда. Прочь! Скорей! Но.., как же она могла уйти?
Голоса — шепот, крики сливались в невнятный хор. Словно все кругом сошли с ума и бормотали, бормотали, не слушая друг друга:
— ..Строим домики благополучия.., складываем кирпич к кирпичику, возводим на развалинах. Закрываем глаза, чтобы не видеть, не знать… (Павел — прядь волос прилипла к потному лбу, жесты отчаянны и нелепы.)
— Я завтра же уеду отсюда, уеду за границу, к черту собачьему. У меня шенгенская виза еще действует. Куда-нибудь, где тихо, где мухи от покоя дохнут, — в Финляндию, в Швецию. Я не могу здесь оставаться дольше, я с ума схожу! Я боюсь!! (Зоя с жаром, с великой женской непоследовательностью, ведь только вчера внушала своей младшей сестре, что либо — либо: либо жить, либо бояться.)
— Но как же мама? Как же теперь без Кости вообще все?! (Ирина — ставшая словно меньше ростом, вконец потерявшаяся в этом домашнем содоме.)
— Вот и охрана братану не помогла… От судьбы-суки не уйдешь, она такая, она достанет. (Ираклий — тем же тоном, каким днями раньше Нине: «Я такой, я дверь сломаю».)
Невозмутимым и спокойным в этом истерическом хаосе был только портрет. Он смотрел из золоченой рамы на своих внуков мертвыми глазами. Нине впервые за все эти дни хотелось повернуть его лицом к стене. Но она не смела. Она ведь была не хозяйка в этом доме. А кто же был здесь теперь хозяин?