Просто хочу

И опять мне было этого мало. На вдохе я втянула его в рот. Почти целиком. Выдыхая скользнула губами вверх. Еще глоток воздуха и опять он во мне. С третей попытки я поймала темп, который могла наращивать.

— Хватит, — рявкнул Крис, дергая меня за волосы, оттаскивая, — Ты опять доигралась.

Я вжалась в простыню, теряясь от его дикого взгляда. Разбудила зверя, сейчас он порвет меня кучу маленьких Сонь.

Крис надвигался, как танк. Я уже подумывала о бегстве, но вправо-влево нельзя — его руки. Я медленно поползла вверх.

— Куда же вы, мисс?

Я закусила губу, понимая, что мне снова грозит наказание. Неизбежное. Желанное. Я слегка развела ноги, приглашая его. Он торжествующе улыбнулся, нависая надо мной. Но как только я почувствовала медленное проникновение, отодвинулась назад.

— Софи, — мое имя звучало, как угроза.

— Кристофер, — а я открыто над ним издевалась.

Если бы только над ним. Я жаждала быть пойманной, но продолжала играть в догонялки. Он настиг меня у подушек, уже сам раздвинул бедра. На этот раз я впустила его наполовину, постанывая, усыпляя бдительность. Крис уперся руками в спинку кровати. Я опять извернулась, но дальше была лишь стена. Оставалось только встать, что я и поспешила сделать. А Крис опять зарычал, настигая добычу.

— Дальше некуда, Софи.

— Дальше незачем, — я обвила руками его шею, открывая рот, для поцелуя.

Его язык и член ворвались в меня одновременно. Мы опять делали это стоя. И мне снова это нравилось. Он прижался своим лбом к моему, смотрел прямо в глаза. Его пальцы впивались в мой зад, а от сдержанности не осталось и следа. Я снова растворялась в стальных глазах, диком темпе и остром, словно иголка, наслаждении. А потом осталось лишь серебро, отравленное ртутью, которое расплавленной кипящей волной поглотило сознание на несколько сладких мгновений.

Кажется, я кричала его имя. Кажется, он замедлил темп. Кажется, он так и не кончил. Я опустилась на колени, вбирая в рот то, что только что было во мне. Крис застонал, и я сразу схватила темп. Он опять не дал увлечься. Пряные струи потекли мне в рот. Я глотала, слизывая каждую капельку с губ.

Подумать только, всегда этого избегала. Брезговала.

Но мысли снова рассыпались, едва Крис оказался рядом, накрывая поцелуем мои бесстыжие губы.

Глава 7. Наша музыка

Первый раз за долгое время не побеспокоил вживленный в мозг будильник моих привычек. На часах было десять.

Утра?

Наверно.

Во сколько уснули?

Кажется, светало, когда мы пили выдохшееся пиво на кухонном диване. То хохотали, как дети, то опять принимались изводить друг друга ласками. Кажется, мы так и не закончили гонку за очередным оргазмом, просто выключились от усталости. Я аккуратно высвободилась из рук Кристофера и села. Тянущая сладкая боль между ног провоцировала меня разбудить его поцелуями и начать там, где мы остановились. Но я соскользнула с кровати, оделась и вышла из дома.

Привычка.

Ноги взяли знакомый темп. Музыку я не включала. Мое тело пело лучше любого плейера. Мысли скакали в разные стороны.

Народ куда-то спешил, торопился — это же Москва. Это мой город, затянутый смогом, пропитанный законами джунглей. Вот и мистер Мэйсон, кажется, здесь немного озверел. А я повелась на древние инстинкты, завязла в его доминации. А вы попробуйте не потеряться от этого взгляда, от менторских ноток его голоса. Это вам не холодный зомби-обаяшка. Это Кристофер, во плоти. И плоть у него что надо, и мысли незаурядные и воображение богатое.

Я задохнулась. Оказывается, ноги сами собой понесли быстрее от воспоминаний, фантазий.

Глупая ты Сонька, сколько не гони — не кончишь. Для этого тебе непременно нужен тот, кто нежится в хлопковом сонном гнездышке.

Вот идиотка!

И далась мне эта пробежка.

Я повернула к дому, стараясь больше не гнать, сохраняя силы для другого марафона. Но опять пытливый мозг подкинул мне задачку. Что толку бежать к нему? Он уедет не сегодня-завтра. Сам сказал — на выходные. Он твой только здесь, сейчас.

А потом?

Сумеешь не сдуреть, когда он будет за три девять земель? Когда будет блистать своей хищной улыбкой на ковровых дорожках? Хорошо тебе будет, Соня Северова? Ты, кажется, забыла, кто он. А еще совсем запамятовала, кто ты! Ты даже Кирилла не смогла удержать… И сама не смогла удержаться… Упала, разбилась, встала и поползла дальше. Медленно, но верно. Только путь лежал к новой пропасти.

Так что сбавь обороты и подумай.

Вот! У него же вагон таких Сонь по всей планете. Ты не эксклюзив — ты одна из. Он виртуоз — музыкант. Он играл на тебе, словно на гитаре, разрывая струны, надрывая голос. А завтра сядет за рояль. И вновь будет мастером. А ты — пылись, пока вновь не захочется струнных мотивов. И это нормально.

Нормально?

НОРМАЛЬНО!!!

И баста.

Я влетела в ванную, включила воду на полную, срывая с себя одежду. Мне нужен душ, желательно контрастный, чтобы расслабить мышцы и очистить мозг. Я стояла, упершись ладонями в кафель. Плечи опустились, дыхание выровнялось. Я спокойна, я равнодушна.

— И как это называется?

Крис залез ко мне, обвивая сзади руками, наклоняясь, чтобы повторить контуры моего тела.

Вот и к черту вся медитация. Я опять как струна.

— Водные процедуры, — констатировала я, невольно пододвигаясь к нему, чтобы прижаться ягодицами к любимому орудию пыток. От моих прикосновений он моментально вырос.

— Я тоже не прочь освежиться.

Крис застонал, когда я начала тереться задом об его член.

— Опять хулиганим?

Он отвесил моей попе звонкий шлепок, развернул к себе лицом.

— Тебе же это нравится, — я не спрашивала, а констатировала факт.

— Очень нравится.

Я повернула голову, чтобы оценить его довольную физиономию в этот момент. Мэйсон воспользовался

этим, накрыл мой рот поцелуем. Его руки скользнули к груди, сжимая, поглаживая, растирая.

Ты знаешь, Крис. Теперь ты все обо мне знаешь.

Ладонь скользнула ниже живота.

— Ммм, как быстро ты заводишься, малыш. Такая горячая. Признайся, думала обо мне сейчас?

— Да, — я и правда была вся мокрая еще до того как он присоединился ко мне.

— Это хорошо, — его рука опять стала подниматься, пока не достигла моего лица. Пальцы нежно очертили контуры рта, прошлись по губам. Я втянула их в рот, пососала.

Крис глубоко вдохнул, тихо, но твердо сказал:

— Нагнись.

Опять этот безапелляционный тон. И опять я не смею ослушаться, потому что не хочу. Потому что желаю.