Просто мы научились жить (2010-2012)

Она отдала водителю деньги, выскочила из машины, и преодолела последнее препятствие.

Нашла. Нашла. Нашла.

Глава 31.

Женька третий раз подняла руку, чтобы постучать в дверь и третий раз опустила. Вот уже несколько минут она стояла на пороге красивого двухэтажного дома и никак не могла решиться.

Говорят, что когда мечта сбывается, чаще всего чувствуешь, что она тебе уже не нужна. С Женей было не так. Она чувствовала, что находится в одном шаге от исполнения, и трусила как девчонка. Миллионы мыслей роились в голове – начиная от «а вдруг она будет мне не рада» и заканчивая «что если я увижу ее и ничего не почувствую».

Она снова подняла руку, и удивилась, увидев, как дрожат сжатые в кулак пальцы.

– И долго ты собираешься так стоять?

Голос раздался откуда-то сверху, и Женька чуть в обморок не упала от ужаса. Она отдернула руку, отпрыгнула и, по-детски открыв рот, задрала голову.

На балконе второго этажа, прямо на широких перилах, сидела Лёка.

Женя молча смотрела на неё, позабыв обо всем на свете. Она выглядела такой молодой, даже юной, и каждая черточка ее лица с радостью отзывалась воспоминанием в сердце. Загорелая, с выгоревшими на солнце волосами, свободно спадающими на плечи, с насмешливым выражением лица – Боже, как давно Женька не видела такого! – она была ровно такой же, как много лет назад, в Таганроге, в их самую первую встречу.

Тонко-тонко забилась вдруг в животе жилка, и потекло по ней самое искреннее, самое светлое, какое только можно себе представить.

– Здравствуй, чудовище, – прошептала Женя, глупо улыбаясь.

– Привет, мелкая, – Лёка одним движением перекинула тело через перила, свесилась вниз и спрыгнула, приземлившись аккурат рядом с Женей.

Теперь между ними было всего полметра, и Женя могла бы дотронуться наконец до этой кожи, до этих рук, щек, спины. Но она только улыбалась, и молча смотрела.

Лёка улыбалась тоже, да так, что у Жени мурашки побежали по спине – давно она не видела настолько открытой, искренней и доброй улыбки. Похоже, дежурное «рада тебя видеть» в данном случае было более чем реальностью.

И – боже мой, как замечательно она выглядела! Красавица в фиолетовых шортах по колено и короткой майке, из-под которой виднелась полоска загорелого живота. Весь её вид лучился здоровьем и счастьем.

– Зайдешь? – Спросила Лёка, и чертята в её темно-синих глазах затейливо подпрыгнули несколько раз, кувыркаясь через голову и играя в чехарду.

– Зайду, – кивнула Женя.

Внутри Лекин дом выглядел так же красиво, как и снаружи – в зале, куда с порога попала Женька, царил азиатский уют – выбеленные стены, множество пуфиков на полу, плетеная мебель. В углу стоял столик с выключенным ноутбуком, а посередине комнаты – еще один, пониже, с чайником и затейливыми чашками.

Лёка босиком прошлепала к столику, подняла крышку чайника, осмотрела содержимое, и, жестом указав Жене на пуфики, скрылась в одной из трех дверей, ведущей в кухню.

Через секунду до Жени донесся звук включенной воды, а затем – тихое посапывание чайника. Она огляделась, присела на один из пуфиков, и посмотрела на свои руки.

Дрожат. Надо же… Казалось, что волнительнее, чем то, что она пережила в путешествии до этого, уже не будет. Ан нет – оказалось, можно волноваться еще сильнее, особенно теперь – когда цель достигнута, но, боже мой, как же сильно она модифицировалась в дороге, эта цель. Ехали искать Лёку для Марины, а нашли для Жени. Иначе и не скажешь.

Из кухни донеслись приглушенные звуки голоса – наверное, Ленка разговаривает по телефону. Может быть, даже с Дианой – объясняет, кто у неё в гостях, и обещает что «ничего такого не будет».

По мелким деталям, замеченным в комнате, Женя сразу поняла – они не просто встречаются, они живут вместе. Ну не может этот легкий сарафан, небрежно брошенный на стул, принадлежать Лёке. И едва ли Лёка стала бы с такой аккуратностью и тщательностью развешивать на стенах фотографии в красивых рамках. Да и две доски для серфинга, стоящие на специальных подставках на улице под навесом, говорят о многом.

Женя не могла понять, как могут в одном маленьком сердце уживаться такие разные и такие огромные чувства. Там было всё – и радость встречи, и ревность (кого к кому только?), и зависть, и многое-многое другое.

– Знаешь, я думала, меня в этой жизни уже ничего не удивит, – заявила Лёка, возвращаясь в зал с заваренным чайником, – но тебе удалось.

– Могу сказать тебе то же самое, – улыбнулась Женя, – в жизни столько не удивлялась, как в последний месяц.

Лёка разлила чай в маленькие пиалки, и упала на пуфик, поджав под себя ноги. Зевнула, потягиваясь, и прищурилась на Женьку.

– Давай же. Поведай мне свою удивительную историю.

Женя не знала, с чего начать. Эти синие глаза, чертята в них, сила, пронизывающая насквозь – всё это рывками возвращало её в прошлое, окунало в негу, покой и радость. И было страшно своими словами испортить момент, очернить. И было страшно, что это может закончиться.

– Я назвала дочь твоим именем, – сказала вдруг она, и интуитивно угадала. Лёкины глаза вспыхнули, а на лице разлилось непередаваемое выражение восторга.

– Правда? Мелкая, я… Ух.

И от этого маленького «ух» что-то внутри Женьки лопнуло, как натянутая донельзя струна, и разлилось по телу тепло и счастье.

Она больше не думала. Сама не поняла, как произошло, но через секунду уже сидела на Лёкиных коленках, обнимала её за шею, и дышала в ухо.

– Чудовище…

А Лёка смеялась, и не могла остановиться. Она крепко-крепко прижимала Женьку к себе, фыркала в ответ на слишком сильное задувание в уши, и хохотала до слез.

– Мелкая, ну прекрати! Хватит!

Они барахтались на пуфике, то щекоча друг друга, то вдруг снова начиная обниматься. И тепло как будто перетекало из одной в другую, а потом назад, и снова, и снова. Наконец, Лёка победила – скрутила Женьку в кольцо, зажала руками и ногами и победоносно укусила за нос.

– Так нечестно, – заявила Женя, – ты пользуешься тем, что ты сильнее.

– Дело не в силе, мелкая, – хмыкнула Лёка, – а в умении её использовать.

Они замерли, уставившись друг на друга. Чувство возвращения домой было таким острым и трепетным, что мешало дышать. Синева Лёкиных глаз плескалась так близко и так ярко, что Женя теряла разум. Она видела, как наклоняется Лёка ближе и ближе, и вот уже можно почувствовать её запах на губах, её сбитое дыхание, тепло её кожи…

В последний момент она изменила направление, и коснулась губами Женькиной щеки. А затем – разомкнула объятия.