Просто мы научились жить (2010-2012)

– Перестать изображать из себя то, чем ты не являешься – первый шаг к тому, чтобы освободиться, – сказала она, – так что все, что произошло – к лучшему.

– Я тоже так думаю, – кивнула Лека, и подмигнула, – Янка, мне срочно нужен психоаналитик? Будешь меня лечить?

Яна засмеялась и стукнула ее по носу.

– Дурочка. Нельзя брать в клиенты друзей. И мне кажется, тебе нужен не психоаналитик, а кое-что другое. Вернее, кое-кто.

И подмигнула тоже.

Лека вздохнула, но взгляд не отвела.

– Как дела у кое-кого? Ты в курсе?

Яна задумалась. Конечно, она была в курсе – в отличие от Леки, Женька звонила часто. Но что из ее новостей можно было рассказать? О Леке маленькой Лека старшая точно не знала, но было ли это тайной – вот вопрос?

– Не можешь сказать, да? – Догадалась Лека. – Просто скажи, у нее все хорошо?

– Да, – на этот вопрос Яна могла ответить, – более чем.

Ей стало неловко – нелегко знать что-то, что для другого человека жизненно важно, но не иметь возможности об этом сказать.

Подумалось вдруг, что если бы Лека узнала – это многое изменило бы.

– Какие планы? – Спросила она, отмахиваясь от ненужных мыслей.

Лека улыбнулась, грустно и задумчиво.

– Никаких. Сегодня вечером встречусь со старой подругой, а дальше пока не знаю.

Яну будто ветром смахнуло, она вскочила на ноги и возмущенно спросила:

– С какой еще старой знакомой? С Кошарой?

– С Кошарой? – Удивилась Лека. – Нет, зачем мне с ней встречаться? С подругой по универу, с Ксюхой.

Отлегло. Но за секунду до этого в Яниной голове пронеслось несколько тысяч картинок о том, как Лека возвращается к старой жизни, и катится по наклонной.

А причина этих переживаний вдруг одним глотком допила чай и засобиралась в путь.

– Ты вернешься? – Только и успела спросить Яна.

– Не знаю, – был ей ответ.

***

В половине девятого она была на месте – встала на мосту, глядя на нагромождение льдин внизу, в Мойке, и долго смотрела на них не отрывая взгляда. Ждала.

Ксюха появилась неожиданно – подошла сзади, обняла за шею и, обойдя Леку, заулыбалась.

– Раньше ты никогда не опаздывала, – сказала Лека.

– Все меняется, – ответила Ксюха.

Вопреки ожиданиям, Аси с ней не было. Они вдвоем прошли по Невскому, выбрали сверкающую огнями «Идеальную чашку», и заняли столик у окна.

Лека молча наблюдала, как Ксюха аккуратно вешает на плечики стильное пальто, распутывает белоснежный шарф, поправляет идеально уложенные волосы. Рядом с ней любой почувствовал бы себя засаленным пацаном, только вернувшимся с прогулки, а уж Лека в ее грязных джинсах – и подавно.

Она смотрела на эту – теперь уже женщину – и недоумевала, куда подевалась угловатая девчонка, запутавшаяся и рыдающая по поводу и без? Куда подевалась ее напускная бравада, циничность, прячущая добрую душу? И главное, куда подевалась их общая молодость?

– Кто такая Ася? – Лека задала мучивший ее вопрос сразу же после того, как официантка принесла им кофе в красивых белоснежных чашках.

Ксюха немного помедлила прежде чем ответить, но Лека видела – это не более чем позерство. Желание добавить еще немного стильности в их встречу.

– Женщина, которую я очень люблю, – просто сказала она, и простота этих слов смазала все остальное.

Нельзя сказать, что Лека не ожидала чего-то подобного, но все же была удивлена.

– И давно ты ее любишь? – Вырвалось у нее.

Ответ ошеломил еще больше.

– Практически всю жизнь.

Это все меняло, это рушило все представления Леки о мире, о людях, о Ксюхе и обо всем, что было тогда.

– Но ты же… А как же Виталик?

Ксюха опустила глаза, по щекам ее разлился румянец.

– Виталик был попыткой доказать себе, что я нормальная. Я много сил вложила в эти отношения – наверное, именно поэтому разрыв был настолько болезненным.

У Леки голова пошла кругом.

– Но как же так? А остальные твои мужики? Я никогда не могла подумать, что ты на самом деле… Ладно я, со мной все понятно. Но ты?

– Лека, – Ксюха протянула руку поверх стола и накрыла Лекину ладонь, – милая, мне было очень хорошо с тобой и в роли любовницы и в роли друга позже. Но, прости конечно, ты ни хрена обо мне не знала. Никто из вас не знал.

За этим должна была последовать, наверное, исповедь – долгий рассказ о том, как есть на самом деле, как было и как могло бы быть, но ничего такого не произошло. Ксюха сменила тему и начала распрашивать Леку о ее жизни. Та не возражала.

Она рассказала ей все. О Питере, Марине, наркотиках. Рассказала о Саше и обо всем, что было после. И о Жене рассказала тоже.

И стоило ей упомянуть ее имя, как дернулся уголок Ксюхиного рта, а на лбу появилась складка.

– Что? – Спросила Лека, толком не понимая даже, о чем спрашивает.

– Господи, – Ксюха засмеялась, но видно было, что ей ни капли не смешно, – если бы ты знала, КАК я ее ненавидела.

– За что?

– За то, что у нее было все, о чем я могла только мечтать. Ей так легко все давалось! Ее любили, с ней дружили, и она знала, чего хочет. Она получила Виталика, она получила Кристину, она получила тебя.

– Ксюх, – Лека сделала глоток и покачала головой, – я понятия не имела, что тебе все это было нужно.

Ксюха отсалютовала чашкой и кивнула:

– Я же сказала: никто из вас ни хрена обо мне не знал.

Лека посидела немного, вслушиваясь в музыку в зале и глядя на холодный Невский.

– Как вы встретились с Асей? – Спросила.

– Мы встречались сотни раз, – ответила Ксюха. Она вдруг сделалась задумчивой и грустной, – встречались, и прощались, прощались и встречались… Две тысячи разных Ксюш и две тысячи разных Ась. И каждый раз это было навсегда. По крайней мере для меня.

Это звучало до одури загадочно, но переспрашивать не хотелось. Леку вдруг пронзила безумная надежда – а вдруг?