Просто секс, без любви

— Я постараюсь. Но это соблазнительное выражение выходит само по себе.

Мы рассмеялись, и напряжение в атмосфере рассеялось. Но тут у меня зазвонил телефон, и я бросила взгляд на экран. Управдом — было написано там.

— Прости. Это управляющий зданием. Надо ответить. — Я подняла трубку, думая, что это Джимми, водопроводчик. — Алло?

— Моя любимая квартиросъемщица, я тут узнал, что тебе нужна моя помощь. — От этого голоса меня передернуло. Звонил не управдом, а владелец здания, тот еще мерзкий тип.

— О, привет, Дэймон. Утром я звонила из-за небольшой проблемы с трубой. Но там ничего серьезного. Думаю, тебе не стоит заморачиваться самому.

— Ты дома?

— Нет.

— А во сколько придешь? Ради тебя я загляну посмотреть ту протечку.

Я не знала, во сколько вернется Иззи, поэтому постаралась избежать перспективы остаться с ним наедине.

— М-м… точно не знаю. Но, думаю, не скоро.

— Как насчет пяти?

Бр-р. Ну почему мою протечку не может устранить водопроводчик?

— Дэймон, там ничего серьезного. Джимми починит, когда освободится. А я пока попользуюсь раковиной в ванной.

— Увидимся в пять.

— К пяти я, скорее всего, не успею.

— Тогда позвони, как придешь.

Мне с трудом удалось подавить стон.

— Хорошо.

Отключившись, я не смогла стереть с лица раздражение.

— Что случилось? — встревожился Хантер. — Все в порядке?

— Помнишь, я рассказывала про приятеля мужа, который любезно помог мне с поисками жилья, но с расчетом, что взамен я стану с ним спать?

— Да.

— В общем, именно этот засранец сейчас и звонил. Дэймон — владелец здания. Ненавижу, когда у меня что-то ломается, потому что он вместо того, чтобы отправить ремонтника, всегда заявляется сам. Он, конечно, не принуждает меня к чему бы то ни было, но как-то раз попытался поцеловать меня и постоянно приглашает на свидания, поэтому рядом с ним мне некомфортно.

У Хантера задергались желваки.

— Я поеду домой вместе с тобой. Он починит раковину при мне.

— Это необязательно.

— Нет, обязательно. И раз уж на то пошло, я обязан извиниться за то, что вел себя как назойливый придурок. Я не понимал этого, пока ты не рассказала про этого типа.

— Ты не придурок, — улыбнулась я. — Может, назойливый, но я знаю, что если скажу тебе «нет», ты отступишь. А вот Дэймону я не доверяю. Мне даже неприятно находиться с ним в одной комнате.

— Ну да, естественно, я отступлю. Если ты вдруг передумаешь насчет «просто друзей», то я только за. Но если нет, удовлетворюсь тем, что есть.

Хоть я и заявила, что хочу только этого, и понимала, что так будет лучше, мне стало грустно. Я выдавила улыбку.

— Хорошо.

Остаток обеда прошел нормально, но атмосфера точно переменилась. В разговоре чувствовалась какая-то неловкость. Расслабляясь, Хантер начинал флиртовать со мной, но потом одергивал себя и замолкал. Словно не знал, как дружить со мной. В какой-то момент, когда он сидел, необычно притихший, и водил пальцем по кромке бокала, я решилась спросить:

— У тебя нет друзей среди женщин, да?

Он оторвал взгляд от бокала.

— Разумеется, есть. Я дружу со множеством женщин.

— С кем?

— Например, с Анной.

— Она не твоя подруга. Она жена твоего лучшего друга.

— Разве она не может быть моей подругой и женой лучшего друга одновременно?

— У тебя есть друзья среди одиноких женщин?

— Конечно. На работе.

— Ладно. Кто именно?

— Иногда я обедаю вместе с Рене, нашим проджект-менеджером.

— Она с кем-то встречается?

— Вряд ли.

— Сколько ей лет?

Хантер пожал плечами.

— Наверное, за шестьдесят.

Я покачала головой.

— Извини, но она не считается. Как насчет незамужней женщины от двадцати до тридцати?

— Нет. И тому есть причина.

— Какая?

— Мужчины и женщины, если они примерно одного возраста и привлекают друг друга, не могут дружить. Это аксиома.

Я шокированно уставилась на него.

— Ты же это не серьезно?

Хантер откинулся на спинку стула.

— Ну и чем мне заниматься с женщиной, к которой меня влечет?

— В смысле? А чем ты занимаешься с друзьями мужского пола?

— Разными видами активного отдыха. Я люблю скалолазание, дайвинг, гольф.

— Что мешает заниматься тем же со мной?

— Ну начнем с того, что когда мы с парнями играем в гольф и одному из нас нужно отлить, мы отходим к кустам и делаем свое дело. А когда лазаем по горам, нет ничего лучше, чем отметить удачный подъем, помочившись с вершины.

— То есть, мужчины и женщины не могут дружить из-за твоей привычки публично мочиться?

— В прошлый раз, когда мы ныряли, Дерек порезался о коралловый риф. Мы бросили ему изоленту, чтобы тот замотал себе руку, и снова погрузились под воду. Вероятно, Дереку надо было наложить пару швов, но если бы он поехал в больницу, мы бы месяц дразнили его слабаком.

— А если бы я ныряла с тобой, ты бы не бросил мне изоленту?

— Нет. Я бы отвез тебя в больницу, где тебе наложили бы швы.

— А если бы я не захотела накладывать швы?

— Я не оставил бы тебе выбора. Ты пострадала, значит я обязан позаботиться о тебе.

— Но о своем лучшем друге Дереке — нет?

Хантер ухмыльнулся.

— Нет.

— Ты знаешь, что ты сексист?

— Мужчина, который заботится о женщине, называется джентльменом.

— Но не в том случае, если он это делает, поскольку уверен в превосходстве своего пола и считает, что женщина не способна о себе позаботиться.

— Я такого не говорил. Уверен, если ты порежешься, то сможешь доехать до травмпункта, где тебе наложат швы. Но я все равно хотел бы отвезти тебя сам.