Просто скажи Да

Лера даже вздрогнула, услышав это имя. Затем она сообразила, что имелся в виду вовсе не тот Макс, с мыслями о котором она

беспрерывно и безуспешно боролась, а ее студент по фамилии Марков.

– - ...насобирал целый рубль однокопеечными монетами!
– - выпалил взъерошенный шалопай, по Лериной милости промахнувшийся по Борису Годунову.

Лера перевела ледяной взгляд на Макса Маркова, никогда не отличавшегося особым усердием, и ехидно поинтересовалась:

– - Бросаете монетки, чтобы еще раз вернуться сюда?

– - Я... нет, Валерия Павловна.
– - В его глазах появился испуг.

– - Я вполне могу вам это устроить, -- холодно отчеканила Лера, обращаясь уже не только к Маркову, но и ко всей моментально притихшей компании.

Учитывая, что следующая неделя была уже зачетной, ее обещание прозвучало довольно-таки зловеще.

Сразу же наступила полная тишина. Было бы слышно, как муха пролетит, но даже самые морозоустойчивые особи перемерзли задолго до начала отопительного сезона в их вузе.

31

Звонок только что прозвенел, и студенты потянулись из аудитории. Господи! Неужели все? Лера чувствовала себя не лучше выжатого лимона, и мысль о курсах, которые еще предстояли ей вечером, бодрости не добавляла. Слава Богу, хоть учеников сегодня не было. Невольно ей вспомнилось замечание Макса относительно сведения себя в могилу непосильным трудом. Опять Макс... ну уж нет! Он перестал для нее существовать, оставшись лишь воспоминанием, возможно, даже лучшим воспоминанием в ее жизни...

Именно этот момент "лучшее воспоминание в ее жизни" и выбрало, чтобы предстать перед ней наяву. В руке у Макса была великолепная роза на длинной-предлинной ножке, ее крупный светло-розовый бутон успел уже наполовину раскрыться, наполняя воздух тонким изысканным ароматом.

Когда Макс вошел, Лера, отвечавшая на вопрос о графике приема задолженностей, замолчала буквально на полуслове, а ее рука с ежедневником так и осталась совершенно неестественным образом висеть в воздухе.

Студенты, не успевшие покинуть аудиторию, с любопытством переводили взгляд с Валерии Павловны на незнакомца и обратно.

– - Привет, -- тихо произнес Макс, подойдя к столу.

Не вставая, Лера, откинула назад голову.

– - Здравствуй.
– - Ей бы хотелось, чтобы голос ее прозвучал сухо и холодно, но получилось едва слышно и как-то хрипло.

Оба смотрели сейчас только друг на друга, однако связи с окружающим миром еще не успели утратить, а потому заметили, что студенты продолжают топтаться на месте и никто из них почему-то никуда не торопится.

Обернувшись, Макс обратился к заинтригованной аудитории:

– - Ребята, я понимаю, вам страшно интересно посмотреть, что будет дальше...
– - Тут он заметил настенное изображение своего родителя и хмыкнул: -- Н-да, времена меняются, но не нравы, хотя...
– - Его взгляд задержался на раскиданных по полу монетках, затем Макс снова обратился к студентам: -- Итак, господа, не соблаговолите ли оставить нас с Валерией Павловной наедине? Нам просто жизненно необходимо пару минут поговорить без помех.

Лере тоже не хотелось выяснять отношения прилюдно, и, казалось бы, она должна быть признательна Максу, но почему-то ее гораздо больше волновало, с какой это стати он здесь распоряжается. И вообще, что он о себе возомнил? Что теперь подумают о ней студенты?

Пока Лера задавалась риторическими вопросами, еще более заинтригованные студенты, которые уже много что успели подумать, неохотно потянулись к двери. Замешкавшуюся Юлю Перфильеву за рукав вытащил из аудитории Макс Марков, оказавшийся на этот раз гораздо понятливее умненькой отличницы.

Наконец дверь за ними закрылась, Лера и Макс остались одни. Впрочем, на длительное уединение рассчитывать не приходилось, перерыв должен был закончиться минут через пятнадцать.

Не говоря ни слова, Макс озабоченно вглядывался в ее осунувшееся бледное лицо, в тени под глазами, и Лера почувствовала настоятельную необходимость прервать затянувшееся молчание. Тут уж было не до оригинальности, и она задала ставший привычным вопрос:

– - Откуда ты взялся?
– - Справиться с голосом ей все еще не удавалось.

– - Из аэропорта, -- спокойно ответил Макс и, не обращая внимания на ее удивленно вздернутые брови, протянул Лере розу.
– - Это тебе.

– - Спасибо.
– - Она понюхала цветок.
– - Неужели, Макс, на поиски розы у тебя ушел целый день?

– - Твой сарказм, Лерочка, совершенно неуместен. Если бы ты не отключила свой мобильник...

– - Я его уже разбила, -- информировала она и тут же пожалела о сказанном, ведь Макс, чего доброго, мог вообразить, что она это сделала от злости, отчаяния или в каком-нибудь ином сильном эмоциональном порыве.

– - Ну, хотя бы трубку не бросала бы всякий раз, когда я звонил тебе.
– - Судя по его понимающей улыбке, он и вообразил нечто в этом роде.
– - Тогда я смог бы еще позавчера предупредить тебя, что на день задерживаюсь.

Упрек был справедливым, но только отчасти.

– - А вчера ты никак не мог предупредить?
– - стараясь говорить вообще без эмоций, поинтересовалась Лера.
– - Или сегодня утром?

Макс присел на край ближайшего к ней стола.

– - Вообще-то я пытался...

– - Да неужели?
– - Уместен был сарказм или не уместен, сейчас она об этом не думала.

– - Вчера утром, если потрудишься вспомнить, ты, Лера, как обычно, бросила трубку.

Да, действительно, она это сделала. Но вечером-то она трубку не бросала, вечером он просто не звонил.

– - Но вечером ты не звонил.
– - Леру переполняло благородное негодование, поскольку она была абсолютно уверена в своей правоте.