Проводы на тот свет

Перед отъездом Алексей побывал на могиле Ольги. Он стоял у её бюста и молчал: что говорить? О том, как далеко уводит его дорога от родных погостов? Или что вынужден он будет взять на свою душу грехи малые и большие, но делать нечего - чистенькими становятся лишь после смерти и то, если Всевышний пожелает. Алексей не сомневался, что Ольга - замечательная юная женщина - его бы поняла и отпустила бы все грехи его - нынешние и ближайшие.

Он поймал себя на мысли, что на кладбище он уже не смотрит больше холодными и равнодушными глазами. Это была странная, малюсенькая частица его России, к сожалению. открытая всем современным страстям и напастям. И родные могилы - это не только холмик, плита, под которыми покоится его Ольга, это все, кого укрыла русская земля.

Сима-пономарь, завидев Алексея, заспешил к нему откуда-то от своей (чужой?) недостроенной или, как он говорил, недоделанной часовенки.

– Говорят, ты теперь здесь хозяина?
– без особого почтения поинтересовался он.

– Кто такое говорит?

– А Сергей Викторович Сойкин. Большим он уважением к тебе проникся с тех пор, как ты шуганул отсюда благасовских эсесовцев. Тут какие-то пришли вроде бы дань-охрану наложить на кладбище, так он им и говорит: не возражаю, только посоветуюсь с зятем Юрася, который Алексей Георгиевич. Ты б видел, как они чуть не бегом к своим иномаркам топали...

"Ну, все путем, - невесело подумал Алексей.
– Осталось мне в Турцию слетать да в зону сходить - совсем стану авторитетом".

Сима чутко уловил его настроение, просил понимающе: "Может, сбегать? Так я мигом... Окажи честь, хозяин, ударим русским характером по граненым стаканам".

– Поэт-песенник, - улыбнулся Алексей.
– А где Анька?

– Здесь она, недалеко. Если надо, живьем приведу.

Алексей дал ему денег и вскоре Сима возвратился с бутылками и Анькой, бросившейся обнимать Алексея. Они зашли в часовенку, Сима благоговейно разлил водку в стаканы, приговаривая:

– Это тебе не коньяки да вина заморские. Это она, наша родная водяра, l'euo de vie!

– Чего-чего?
– изумился Алексей.

– Учил в институте французский, - с достоинством объяснил Сима.
– Но единственное, что помню, это название водки на французском - вода жизни! Во, понял? Французики, а соображают.

Он тронул струны старенькой гитары:

Здесь только тени бродят

Покойнички здесь спят.

Зеленокосые березоньки

Задумчиво грустят...

– Эх, Рассея, мать моя Родина!
– тяжело вздохнул Сима и снова налил в стаканы.

– Родной мой!
– расчувствовалась Анька. И тоже частушечно пропела:

Ты скажи мне, чо те надо

Может быть, и дам!

Воскликнула с энтузиазмом:

– Гуляем, мужчины! Мне теперь по ночам не муж-покойник снится, а ты, пригожий!

– Аня, - спросил Алексей, - ты можешь на недельку у себя приютить Симу?

– А по мне - так и на всю жизнь!
– бесшабашно ответила Анька.

– Только на неделю. Запомнила, Анька? Забирай его и неделю здесь не объявляйтесь.

– Тебя поняли, - неожиданно трезво сказал Сима.

– А может он у меня и приживется?
– с надеждой проговорила Анька. Мужик ещё не старый, пить перестанет - во вдовьем хозяйстве пригодится...

Алексей подумал, что вот какими они получились - странные его проводы в Турцию:

– Пожелайте мне удачи...

– Ты не то, чтобы придурок, - с чувством произнес Сима, - хотя и не от мира нашего. Но у тебя все путем будет. Слышишь, покойнички тебя к себе пока не ждут - не шелестят и не мельтешат. Бывай, удалой человек!

– Разбойничек ты мой ненаглядный!
– хихикнула Анька.

Алексей добрался домой в большом подпитии, и Тая восхитилась:

– Мой муж впервые домой пьяненьким явился! Пошла нормальная семейная жизнь!

...На следующий день Алексей встретился с Татьяной в зале вылета аэропорта, у "коридора" на таможенный контроль. Татьяна была веселой, оживленной, мило поцеловала его в щеку, критично осмотрела:

– Ты возмужал, Алексей, - сделала она вывод.
– И стал каким-то иным, чем был. Пока мне неясно, каким ты стал. Наверное, это будет приятно открывать тебя заново...

Они без проблем прошли на посадку, и стюардессы заботливо приняли в свои "объятия" пассажиров первого класса. Татьяна, переполненная впечатлениями, примолкла и ничто не мешало Алексею в бездонных небесах прокручивать в памяти последние дни. Вспоминая наставления Юрася и Штыря, должен был признать, что они не просто вывели его на убийцу, а прикрывали, стремились облегчить ему выполнение того, что считали справедливым, хотя и очень опасным делом. Почему? Только ли потому, что он был зятем Юрася? Это вряд ли. А может, всему этому есть более простое объяснение? В теневой "империи" появились конкуренты-беспредельщики и их следовало укоротить в назидание другим? Наверное, именно это и было основным мотивом той помощи, которую оказал Алексею Штырь по решению "совета авторитетов", а проще "сходняка" сильнейших. Но вот же сказал Алексею Андрей Иванович:

– Если все карты, дорогой зять, лягут тебе в масть, я в будущем буду спокоен за Тайку - ты её в обиду никому не дашь...

...Алексею и Татьяне не составило труда после приземления лайнера пройти формальности: здесь, куда устремлялись тысячи и тысячи россиян, была очень упрощенная процедура, все подчинялось интересам выгодного туристского и курортного бизнеса. Алексей сносно говорил на английском, что впрочем особенно и не требовалось: каждый второй трепался на ломаном или приличном русском.

Они приехали в отель, в котором работал Хренов охранником, на такси и поскольку номер заранее не заказывали, Алексею пришлось подкрепить свою просьбу сотенной зеленой купюрой. В рецепции предложили дорогой люкс, и администратор с интересом ожидал реакции этого русского с женой, ибо в таких номерах останавливались только очень богатые люди.

– Это то, что нам подойдет, - довольно равнодушно сказал Алексей, а у Татьяны округлились глаза, когда она краем глаза заметила, какую сумму вносит Алексей в качестве аванса.

– Я вас лично провожу, - торжественно заявил администратор.

– А багаж?
– шепотом спросила Татьяна.

– Никуда не денется, - ответил Алексей.
– Начинаем отдыхать.

Подводная охота

Номер был трехкомнатным, и Татьяна, осмотрев его, пришла в тихий восторг. Появилась горничная и попросила разрешения разобрать чемодан мадам. "Я сама", - сказала Татьяна, так как её смутило, что в таком шикарном номере горничная увидит её довольно скромные одежки.

Татьяна быстро извлекла свои платья и белье из чемодана, взялась было за сумку Алексея, но он сам повесил в шкаф на плечики свою одежду. Было уже довольно поздно, перелет оказался довольно утомительным.