Прыжки по лужам

Я хотела побыть с ним наедине.

После начала его стажировки мы видели друг друга по утрам по пути в школу и у наших шкафчиков.

К тому времени, когда он ночью возвращался домой из-за своего нового расписания, ему было трудно адаптироваться к изменениям в его образе жизни, и я быстро поняла, что должна перестать актуализировать проблему.

Он еще легче раздражался и вместо того, чтобы позволить причинить моим чувствам боль, я делала кое-что другое.

Я снова стала няней.

На самом деле я не совсем уверена, для чего я это сделала.

Может быть из-за того, что у меня не было возможности видеть Колтона, и я чувствовала себя одинокой. Возможно, мне просто нужно было доказать себе, что я могла увлечься другими вещами, а не только им.

Моя мама делала мне пару раз замечания, что мне стоит проводить больше времени с друзьями или найти хобби.

Вместо этого я выбрала работу.

Вероятно, это было глупо, но я мало нянчилась с близнецами с тех пор, как мы с Колтоном начали встречаться, и это были легкие деньги.

Работа дала мне время очистить голову, когда у меня возникали беспокойства на счет наших отношений.

Каждое утро я знала, что увижу его. Мы просто должны выждать до этого времени.

Время шло быстрее, когда я была занята.

Телефонные звонки друзей срабатывали, но, прогуливаясь с парочками, я скучала по нему еще больше.

Он подружился с несколькими другими стажерами и время от времени рассказывал о них, но мы не виделись, потому что он был слишком занят.

Дополнительное общение увеличило добавочную нагрузку на его и без того заполненное расписание искусства и школы, РОВЕСНИКАМИ из класса и меня.

Но я вижу в нем некоторые изменения к лучшему, и, кажется, это все стоит того.

Он стал более внимательно наблюдать за людьми, и я могла сказать, что он применял манеры или фразы, которые, вероятно, использовали другие стажеры.

Несмотря на то, что я была катализатором на его пути стать более общительным, по словам его мамы, стажировка действительно вытащила его из скорлупы.

Возможно потому, что другие стажеры тоже были парнями. Или потому, что он должен говорить весь день об искусстве: прожевывая его, дыша им, живя им.

Что бы это ни было, я была рада.

Неважно, как сильно я скучала по нему.

Это то, чего я хотела с самого начала.

Когда мы могли, то все еще переписывались по почте. Мы все еще виделись насколько это было возможно.

Но чрезвычайным отличием было то, что мы перешли от нашего изначального времяпровождения, когда мы были склеены словно сиамские близнецы, к случайным моментам, которые были в то время.

Это был сложный переход.

Для меня.

Если ему и было трудно находиться вдали от меня, то я этого не знала.

Он держал свой ритм и следовал ему, будто он был единственно возможным.

Наши физические отношения немного замедлились, поскольку мы едва проводили время наедине, кроме машины.

Пару дней, когда мы ехали в школу, его рука бродила по моей ноге, и я раздумывала над тем, стоит ли пропустить первый этап, чтобы получить хоть какое-то его общение.

Конечно, я не хотела, чтобы его родителям позвонили из школы из-за того, что он опаздывает или отсутствует, но...

Черт побери!

Я скучала по нему!

На некоторое время моя совесть победила, и я даже гордилась тем, что решила продолжить движение, пока мы не приехали в школу, где целовались несколько минут и шли к нашим шкафчикам.

Но... Я не всегда была такой сильной.

На самом деле иногда я забирала его на пару минут раньше, чтобы у нас была возможность найти место для парковки.

Я понятия не имела, как сильно жаждала его прикосновений. Хотела слышать его голос. Неважно, насколько ограниченными были его слова.

Он так быстро стал всем для меня, что я не заметила, как это произошло, пока все не зашло слишком далеко.

Я так далеко зашла.

О чем я понятия не имела.

За неделю до выпускного я была всем сыта по горло.

Я была занята покупкой платья, подготовкой и учебой, и старалась поспевать за моими друзьями и парнем.

Я уверена, что была рассеяна даже больше, чем обычно, и наша поездка в школу проходила тише, чем мы привыкли. Но у меня было так много всего в мыслях, поэтому я даже не думала об этом.

Мы ехали в школу, проезжая мимо одной из нескольких дорог, которую мы провозгласили нашей, когда наша потребность побыть наедине была слишком много раз проигнорирована, и я начала разговор:

– Твои друзья из музея пойдут на выпускной с их девушками?

Рука Колтона сжала мою чуть сильнее, чем обычно, потом я почувствовала, как он поерзал на месте и громко заговорил в тихой машине.

Положив наши руки на мое колено, он задал самый милый вопрос, который я когда-либо слышала:

– Лили, тебе бы понравилось, если бы мы...

Я не буду повторять его здесь.

Но вы, вероятно, поняли суть.

Это достаточно много для третей базы.

Хорошо, это почти хоум-ран* (*Хоум-ран (англ. Home run) — разновидность игровой ситуации в бейсболе, представляющая собой хит, во время которого отбивающий и бегущие, находящиеся на базах, успевают совершить полный круг по базам и попасть в дом (то есть совершить пробежку), при этом не имеется ошибок со стороны защищающейся команды. (В рассматриваемом контексте данный термин предполагает занятие сексом).

Машину занесло из-за того, что я сильно и неожиданно нажала на тормоз.

Я стукнулась об руль, выбивая дурь из моей ноющей груди, и уставилась на него, как Бэмби, который наблюдал за смертью своей мамы:

– Что?
– я уверена, чтобы это был красноречивый ответ.
– Я имею в виду, что мы уже довольно... Физически…

Я знала, что у нас было, и меня не удивило, что он предложил это.

Но слышать, как он говорит это, полностью отличалось от всего.

Он напрягся на сидении и на мгновение посмотрел на меня: