Психотерапевт

Ева обнимает меня:

— О, Элис, мне так жаль.

— Ей было бы теперь столько же лет, сколько и Нине Максвелл. Наверное, звучит пафосно, но из-за этого мне кажется, будто мою сестру убили дважды.

— И в придачу еще Лео тебе об убийстве не рассказал — любому бы хватило, чтобы с ума сойти. Тебе теперь многое нужно осмыслить.

После бокала шабли становится легче.

— Какой она была? — спрашиваю я.

— Нина? — Ева отпивает вина. — У меня не было возможности хорошо ее узнать, мы переехали сюда всего за пять месяцев до ее смерти. Очень милая, немного не от мира сего. Работала психотерапевтом и еще была квалифицированным инструктором йоги. — Она улыбается: — Запустила нашу йога-группу, и после ее смерти мы в память о ней так и продолжаем.

Мне понравилось, что Нина Максвелл любила йогу: моя сестра тоже. Регулярно пыталась затащить меня к себе на занятие, но у меня всегда находились другие дела. Потом я так жалела, что не сходила хотя бы раз. И еще мне нравится, что Нина Максвелл работала психотерапевтом: похоже, ей нравилось помогать людям.

— А ее муж?

— Милейший человек, каких поискать. Насколько мне казалось. Никогда ведь не знаешь точно, так ведь?

— Ты, наверное, была в шоке, когда его арестовали за убийство?

Ева тянется к низкому стеклянному столику, не круглому и не квадратному, какой-то неопределенной формы, за бокалом.

— Все были. — Она делает глоток. — Мы не могли в это поверить. Думали, обычное дело, первый подозреваемый обычно муж. А потом узнали о его само­убийстве.

Я вспомнила: частный детектив говорил, что хочет восстановить справедливость.

— И тогда вы поверили, что это он убил?

— Да.

— Но почему?

Ева явно нервничает.

— Прости, что пристаю с вопросами, — продолжаю я. — Я просто пытаюсь понять. Если не хочешь, чтобы я спрашивала, то скажи.

— Нет, все в порядке. На самом деле такое облегчение — наконец поговорить об этом с человеком, которого здесь тогда не было. У нас это стало каким-то табу. — Ева замолкает, обдумывая мой вопрос. — Помимо того что не нашли следов взлома, есть еще причины, из-за которых мы поверили, что Оливер ее убил. Во-первых, его самоубийство, похоже, говорит о том, что он не смог смириться с содеянным, потому что действительно любил Нину; это так ужасно. А еще всплыли кое-какие подробности, убедившие нас, что это не только возможно, а очень вероятно.

— Какие подробности?

— Во-первых, он соврал насчет того, во сколько вернулся домой в тот вечер. — Она хмурится и виновато смотрит на меня. — На самом деле нехорошо повторять то, что я слышала из вторых или третьих уст. Как я уже говорила, я не так уж и хорошо знала Нину. Тамсин знала ее гораздо лучше. А Лорна в тот вечер все видела. — Она ставит бокал и тянется к бутылке. — Разреши тебе добавить?

Хоть меня и снедает любопытство, я рада прекратить разговоры об убийстве. И уважаю ее нежелание распространять сплетни.

— Посмотрим кино? — предлагает Ева. — Что-нибудь легкое, чтобы отвлечься?

— Хорошая мысль, — отзываюсь я.

— Вряд ли ты согласишься на «Когда Гарри встретил Салли»? Я его смотрела только раз.

— Почему бы и нет? — смеюсь я. — Романтическую комедию я переживу.

Мои мысли все равно крутятся вокруг убийства, однако фильм все же занял нас до возвращения Уилла.

— Умоляю, скажи, что ты не голодный, — восклицает Ева, поднимаясь с дивана поцеловать его. — Мы с Элис тут болтали. Она останется на ночь. Здорово, правда?

Я замечаю, как она подмигивает Уиллу, давая понять, что дело серьезное.

Уилл скидывает с плеч рюкзак, ставит его на пол.

— Очень, — отвечает он, улыбнувшись мне. — И — да, я голодный, я всегда голодный, когда у меня весь день репетиции. А вы тут поели?

— Нет, — жалобно отвечает Ева, — даже чипсов нет ни крошки.

— Ну, тогда, может, я сделаю нам тазик пасты?

Ева закидывает руки ему на шею.

— О, я так надеялась, что ты это скажешь! — восклицает она и поворачивается ко мне: — Уилл делает лучшую в мире пасту. Восхитительный соус по рецепту прабабушки. Пальчики оближешь!

— Только если я его с нуля буду делать, то это часа на два, — сообщает Уилл.

— А, ну да, я совсем забыла. — Ева выглядит такой удрученной, что мне становится смешно. — Вся эта возня ради того, чтобы как следует уварить помидоры.

— Именно. Поэтому я сделаю карбонару, если у нас есть бекон.

Ева сияет:

— Есть. Хочешь выпить вина, пока готовишь?

— Нет, не беспокойся, я возьму пива. — Уилл уходит в кухню. — Увидимся минут через двадцать.

Звонит мой мобильник, и я пугаюсь.

— Это Лео! Не могу с ним сейчас говорить.

— Тогда не говори, — отвечает Ева. — Напиши эсэмэс, что ужинаешь с нами и поговоришь с ним позже. Успеешь подготовиться, подумать, что ему сказать.

— Отличная мысль. — Я тут же успокаиваюсь.

Ева встает.

— А пока ты думаешь, я накрою на стол. Приходи, когда будешь готова.

Я пишу Лео эсэмэс и, получив от него в ответ веселое «Отлично, повеселитесь там», ощущаю укол вины из-за того, что он и не подозревает, о чем я собираюсь с ним поговорить. Напоминаю себе, что это не моя вина; это он поступил нечестно. Однако помогает не то чтобы сильно.

Плюс одинаковой планировки домов в «Круге» в том, что я точно знаю, где у Евы с Уиллом кухня. Проходя через холл, слышу, что они тихо разговаривают. Очевидно, Ева рассказывает, почему я здесь.

— Помочь? — спрашиваю я, открывая дверь.

— Да, выпей со мной еще вина, — отвечает Ева, доставая из холодильника следующую бутылку.

Там, где у нас стоит стол, у них — барная стойка. Я взбираюсь на стальной барный табурет и наблюдаю, как они перемещаются по кухне. Уилл то и дело натыкается на Еву, делая вид, будто она мешает ему пройти. Я улыбаюсь: им так хорошо вместе. И думаю о нас с Лео. А нам хорошо вместе? Я полагала, что да. Но теперь не уверена.

Мы перемещаемся за стол и принимаемся за дымящуюся восхитительную пасту. Я жду, что Уилл что-нибудь скажет о случившемся; я бы не возражала — вдруг у него будет какое-нибудь озарение насчет Лео и он сможет объяснить, почему тот решил скрыть от меня такую важную вещь. Но хоть я и расслабилась немного — Уилл отлично умеет развеселить человека, — он не упоминает ни Лео, ни убийства.

Позже, лежа в их уютной гостевой комнате, я вспоминаю, как недавно говорила Лео об одной своей подруге, которая обнаружила, что ее муж проиграл все их деньги.