Психотерапевт
Шрифт:
Лео поворачивается от плиты:
— Ты точно хочешь пойти со мной?
По тону кажется, что он ждет отрицательного ответа.
— Было бы странно, если бы ты не пошел.
— Если ты предпочитаешь пойти одна, я могу сказать, что приболел.
На секунду я задумываюсь, не сказать ли Мэри, что мы не можем прийти. Рядом с Лео я буду несколько скованна и не хочу, чтобы эта неловкость между нами испортила вечер. К тому же Тамсин тоже придет. Однако мне хочется сблизиться с остальными приглашенными и не хочется делать шаг навстречу Лео. Все прекрасно понимают, что между нами сейчас не все гладко, поскольку
Я беру телефон.
— Позвоню Мэри и скажу, чтобы ждала нас обоих.
— Отлично, — отвечает Мэри, когда я сообщаю ей, что завтра вечером мы свободны.
— Принести что-нибудь? — спрашиваю я.
— Ничего не нужно. В семь вечера подойдет?
— Да, хорошо.
Нажимаю на отбой и сообщаю Лео:
— В семь часов.
— Отлично, — отвечает он с наигранным энтузиазмом.
За едой он даже не пытается поболтать со мной, только читает новости в телефоне с бокалом красного в руке. Я даже не знаю, обижаться мне или чувствовать облегчение.
— Я сегодня виделась с Лорной, — говорю я.
— Как она?
— Все еще переживает, что пустила к нам в комплекс чужака. Я сказала ей, что только что узнала о Нине, — продолжаю я, не в силах удержаться от желания его подколоть.
Лео делает глоток вина.
— Правильно.
— Мы говорили о Нине, и она сказала, что у Нины был роман. И теперь я думаю, что, может, ее убил не муж, а любовник.
Бокал выскальзывает из его пальцев, ударяется о стол. Вино разливается по деревянной поверхности, словно кровь из раны. Секунду мы оба зачарованно смотрим на расплывающееся пятно. Потом Лео вскакивает, хватает кухонное полотенце, чтобы промокнуть его, а я убираю бокал.
— Прошу прощения, — говорит он. — Рука дрогнула.
Нахмурившись, разглядываю следы вина на столе, потом снова беру бокал и ставлю обратно.
— Ничего страшного.
— Не думаю, что это хорошая идея — сплетничать насчет убийства, — произносит он, опускаясь на колени, чтобы вытереть вино, пролившееся на пол.
Я гляжу на его затылок и впервые замечаю, что на макушке у него волосы начали редеть. Островки кожи розовеют, когда Лео принимается тереть доски пола.
— Лорна не сплетничала. Я попросила ее рассказать о Нине, — отвечаю я.
Лео, скомкав полотенце, идет к раковине и кладет его сбоку. Потом открывает кран и споласкивает руки.
— А зачем?
— Потому что мне хотелось узнать о женщине, в чьем доме я живу.
— Только потому, что ее убили, — произносит он. — Иначе она бы тебя не заинтересовала.
Я смотрю на его спину.
— А кстати, Лео, что ты почувствовал, когда Бен сказал тебе, что в доме, который ты хочешь купить, убита женщина? Тебе не стало любопытно? Ты не задал ни одного вопроса, не поинтересовался, кто она?
Лео тянется за свежим полотенцем и поворачивается ко мне.
— Нет, вроде нет, — отвечает он, неспешно вытирая руки. — Если я правильно помню, это Бен сказал, как ее зовут.
— И ты не погуглил, чтобы узнать, что случилось? Тебе было совершенно все равно?
— Мне было не все равно. Я вспомнил ее имя, вспомнил этот случай. Я знал, что произошло. Думаю, любой бы вспомнил, потому что об этом много говорили в СМИ.
— Но о ее любовной связи
нигде не упоминается.Лео, положив полотенце, возвращается к столу.
— Может, и не было этой связи. Может, это все слухи.
— Нет, — отвечаю я. — Она призналась Лорне. — Я собираюсь налить ему еще, но он качает головой.
— Тогда это может быть мотив. Вот почему муж ее убил. Узнал об измене и в припадке ревности совершил преступление.
— Может быть. Если только это не сделал тот, другой.
Лео хмурится. Он явно на взводе; впрочем, сплетен он никогда не любил.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что, со слов Лорны, Нина собиралась сказать любовнику, что все кончено. И потому что все говорят, будто Оливер был добрейшим человеком, каких еще поискать.
— Так-таки все?
— Все, кто здесь живет! Его друзья и соседи.
Лео берет бокал, в котором почти ничего не осталось, и опрокидывает в рот.
— Я думаю, будь хоть малейшие подозрения на этот счет, полиция бы разобралась. — Лео встает из-за стола. — Мне надо поработать. Увидимся.
Я слышу его шаги на лестнице и в кабинете. И через минуту — скрежет металла о металл. Я знаю, что это за звук: выдвигается ящик шкафчика с документами. Значит, ключ от него где-то там, наверху. Или… Я выхожу в холл. Сумки у входной двери уже нет, нет и пиджака на столбике лестницы, куда Лео обычно его цепляет. Возможно, он носит ключ с собой. Но почему? Неужели дела его клиентов настолько конфиденциальны?
Глава 19
А НАУТРО Я ПОНИМАЮ, ЧТО НЕ СМОГУ. Не смогу пойти к Мэри. Не хочу притворяться, что между мной и Лео все хорошо, и не хочу встречаться с Тамсин. Вдруг она расскажет всем, что я расстраиваю Лорну?
— Поеду в Харлстон на выходные, — говорю я Лео. — Вернусь в воскресенье вечером.
Он удивленно смотрит на меня:
— Ладно, хорошо. Остановишься у Дебби?
— Да. Мне нужно побыть в каком-то другом месте.
— А что с ужином у Мэри?
— Можешь пойти один, если хочешь, — отвечаю я, зная, что он не захочет.
Я звоню Дебби:
— Ты в эти выходные занята?
— А что, ты хочешь приехать? Боже, я так рада, ты не представляешь, как я по тебе соскучилась! Лео тоже едет? Остановишься у меня? Места полно!
Я смеюсь — мне сразу становится легче. Дебби одна живет в большом загородном доме с четырьмя спальнями. Она не замужем, и, хотя в ее жизни были мужчины, сейчас она счастлива в одиночестве.
— Нет, я еду одна, и да, с удовольствием остановлюсь у тебя.
— Так даже лучше. Не то чтобы я против Лео, просто так мы сможем нормально поговорить, и ты расскажешь мне, как живется в Лондоне.
Она произносит это так, будто Лондон находится на другом краю земли. Просто Дебби, как и я, родилась и выросла в Харлстоне, к тому же ни разу не была в столице. Она предпочитает заниматься своими лошадьми и школой верховой езды.
— Удобно, если я появлюсь завтра?
— Да, конечно. Ты на машине?
— Да, приеду примерно к ланчу.
— Отлично!
Я звоню Мэри и, к моему облегчению, попадаю на голосовую почту. Оставляю сообщение — многословно извиняюсь, объясняя, что мне нужен отдых и я решила уехать на пару дней. Спустя десять минут она отвечает, что понимает меня, и я успокаиваюсь.