Псы войны. Гексалогия

Когда в Лесной Гвинее, гористой, удаленной от крупных экономических центров области, появились в первые послевоенные годы приносящие некоторый доход посадки кофейного куста, то женщины края увидели в этой культуре средство обеспечить себе некоторую экономическую независимость. Кофейный куст, новый в этих местах, не был "охвачен" древней классификацией сельскохозяйственных растений, и потому с ним не было связано каких-либо запретов. Женщины поэтому могли возделывать кофейные плантации без опасения репрессий со стороны племенной общины. Они могли оставлять себе и доход, полученный от продажи сбора кофейных зерен.

Присутствовали три доктора и Кати Бергман. Последняя выглядела совсем

не той холеной леди, какой она была во время путешествия. Скорее она

выглядела уставшей колонисткой, выполняющей работу других нерадивых людей.

Там также присутствовали восемь других колонистов: четверо мужчин и

четверо женщин. Энгер не знал из каких подразделений их выбрали, но они,

кажется, представляли основные области деятельности колонии. Тед Шеклтон,

очевидно, выступал в качестве интенданта.Энгер и 2 помощника - полиция

Напротив, в городе вчерашний крестьянин оказывался в новой среде и ему приходилось, очевидно, решать задачи, которые он даже не мог бы вообразить, оставаясь в деревне. Не говоря о поисках работы или иных средств к существованию, он должен был усвоить новое отношение к труду, принять новые нормы человеческих взаимоотношений, Одновременно ему следовало от многого отказаться -- былых привычек, старых привязанностей, прежних этических идеалов.

Временами новый горожанин оказывался перед тяжкими испытаниями. И все же драма, героем которой оказывался крестьянин, была, как представляется, мучительнее, чем страдания, выпадавшие на долю горожанина. Крестьянин вступал в конфликт с самыми близкими ему людьми -- с братьями, с отцом, с собственными детьми. Жизнь заставляла его ломать отношения, которые в его же глазах были священными, -- отвергать авторитет старейшин, разрушать традиционную семью, переходить в иную веру, забывать об общинной солидарности. Одновременно возникала другая крайность -- подчеркнуто ревнивое отношение к поддержанию давних порядков, неприязнь к любому независимому движению мысли.

заметку местного следователя Антуана Мате. "Колдовство в Африке, -- писал он, -- это постоянное обращение к духам язычества. Это также протест против господствующих религий: католичества, ислама или реформатской церкви. Можно также утверждать, что колдовство является дочерью нищеты. Оно -- надежда мятежных". Далее Антуан Мате призывал: "Надо заполнить новым видением мира пустоту, которая возникает из-за исчезновений суеверий и колдовства. С этой целью мы предлагаем создать специальную комиссию, призванную собирать сведения о магических обрядах, между прочим, об изготовлении талисманов гри-гри... Эти обряды невозможно полностью уничтожить, ибо они часто сопровождаются врачеванием и в состоянии оказать услугу нашему краю".

Что это?

– - Пер­си­ковые кос­точки. Дер­жи во рту, спа­са­ет от жа­ры и жаж­ды.

– - Впер­вые слы­шу. Ты не шу­тишь?

– - Нис­коль­ко.

– - Пох­валь­ная пре­дус­мотри­тель­ность. Спа­сибо.

– - Ста­рая при­выч­ка, -- улыб­нулся Ник, -- при­учи­ли в "Тек­са­ко Галф". Там бы­ли ре­бята стре­ляные ку­да боль­ше, чем Матье.

– - Слы­хали, -- ска­зал Бо­рис, -- кон­сорци­ум из­вес­тный.

– - Неф­тя­ная бан­да пер­вый сорт.

– - Ты ра­ботал на них?

– - Вро­де это­го.

– - Ну и как?

– - Да уж под­набрал­ся кой-че­го, -- Ник сно­ва ух­мыль­нул­ся, -- вот кос­точка­ми мо­гу при­тупить жаж­ду, что­бы не пить без кон­ца. Лиш­няя во­да в та­кую по­год­ку -- боль­шой вред, вер­но?

– - И мно­го у те­бя при­пасе­но?

– - Как толь­ко ус­лы­хал, что по­дадим­ся в Ано­мо, ми­гом сле­тал за ни­ми в го­род. Пом­нишь?

– - Ты из ла­геря, а к те­бе гость на "джи­пе". Жа­лел, что не зас­тал твою за­меча­тель­ную лич­ность.

– - А, мень­ше б их ви­деть, бла­годе­телей.

– - Зна­чит, ез­дил в го­род за гос­тинцем, не по важ­но­му де­лу. Са­чок ты, бра­тец, сит­це­вый.

– - То есть? Не по­нял, кто?

– - Объ­яс­нить слож­но. Это ти­тул та­кой. По­чет­ный. Для тех, кто ло­вит сач­ком ба­бочек, что­бы дру­гим нес­кучно бы­ло пу­пы над­ры­вать.

– - Ты, шеф, зло­памят­ный.

– - Да нет, -- ска­зал Бо­рис, -- прос­то не люб­лю сач­ков.

– - Хо­роша бла­годар­ность за спа­сение от жаж­ды.

– - Лад­но, про­верим твое средс­тво, -- при­мири­тель­но мол­вил Бо­рис, от­прав­ляя кос­точку за ще­ку. -- Мно­го до­был?

– - Нам с то­бой хва­тит. С Матье не про­падешь.

– - Ты хо­тел ска­зать -- всем, вер­но?

В деревнях Ганы, когда я просил мне рассказать, кто возглавляет местную организацию правившей тогда в стране Народной партии конвента, среди ее руководителей мне почти всегда называли людей одних и тех же профессий -- учителя, чиновника, лавочника. И это, как правило, была молодежь.

"Один из моих главных информаторов, Кисанга, принадлежал к числу лучших резчиков по дереву в целом королевстве Гбудве. Случалось, что чаши и сиденья, которые он вырезал, раскалывались во время работы, что не удивительно в таком жарком климате. Хотя им отбирались самые твердые породы дерева, изделия иногда трескались или при изготовлении, или уже по окончании, даже если ремесленник был осторожен и хорошо знаком с технической стороной своего ремесла. Когда это случалось с чашами и табуретами моего знакомого, то он объяснял свою беду колдовством и обычно много говорил мне о завистливости и ревности своих соседей. Когда же я отвечал, что он ошибается и все хорошо к нему относятся, то он протягивал мне треснувшую чашу или табурет как конкретное подтверждение своих слов. Если люди не околдовывали его работы, то как я объясню это? Таким же образом горшечник припишет колдовству тот факт, что его горшки полопались во время обжига. Ведь опытный гончар может не бояться, что его горшки потрескаются из-за какой-либо ошибки. Он выбирает подходящую глину, тщательно месит ее, пока не будут удалены все мелкие камешки и другие примеси, и наконец лепит горшок осторожно, не торопясь. В ночь перед тем, как копать глину, он воздерживается от половых связей. Казалось бы, ему нечего было бояться, а тем не менее горшки иногда раскалывались. И это можно объяснить только колдовством. Гончар говорит: "Горшок треснул. Не обошлось без колдовства11".

Будучи своеобразной проекцией общественного сознания на внешний мир, эта сила была особенно чувствительна к слову, к жесту, к изображению, то есть ко всему тому, в чем выражались людская мысль и людское воображение.

На этой почве выросла непроходимая чащоба суеверий, странных, фантастических представлений. Она питала многие религии, возникшие в древности в пред-классовом обществе, повлияла на форму и содержание сопровождавших эти религии обрядов. И этот ритуал и эти верования могли исчезать, но они всегда возрождались, правда в ином обличье. Само архаичное сознание трансформировалось медленно, и даже во многих крупных крестьянских движениях эпохи борьбы за независимость еще можно было обнаружить его воздействие на людские умы. Оно накладывало глубочайший отпечаток на содержание духовной, идейной борьбы, происходившей в деревне Тропической Африки. В то же время и само это сознание испытывало на себе влияние и происходящего столкновения новых взглядов, новых верований, новых идей и изменения всего содержания деревенской жизни.

Среди европейцев, работающих в странах Тропической Африки, нередко можно услышать обычно рассказываемые с иронией истории о вере африканцев в заговор, в талисманы, о странных, временами возмущающих обрядах, совершаемых ими для защиты от сглаза, от колдовства. Но и от иронии рассказчиков и от их негодования часто отдавало изрядным лицемерием.

В ноябре 1973 года мне пришлось смотреть по парижскому телевидению передачу, посвященную... колдунам и ведьмам в современной Франции. Из слов одного из участников, католического священника, я узнал, что при каждом диоцезе имеется выбранный епископом церковнослужитель, которому специально поручается заклинание бесов... Игравший в передаче видную роль журналист рассказывал, что колдуны встречаются по всей стране. Он описывал некоторые подробности из их магического ритуала, и казалось, что дым инквизиционных костров средневековья еще не рассеялся.