Путь к себе

Когда они подъехали к дому Ивана, уже совсем рассвело, но город еще спал. Только неприкаянные бродячие коты еще шныряли там и сям. Улицы были пустынны. Стены домов отливали мягким розовым цветом. Легкий ветерок шевелил занавески на окнах. От его воздушного прикосновения, оживает белье на веревках, перешептывалось, делясь своими секретами. Волшебный, заколдованный мир.

— Слушай, может, поедем сначала в какую-нибудь гостиницу? — предложил Андрей. — Неудобно врываться к нему этакой час. Он, наверное, еще спит.

— После такой-то ночи! — воскликнула Виолетта. — Ты шутишь?! Конечно же, не спит и ждет нас.

Она легко взбежала по ступенькам и позвонила. С минуту ничего не было слышно. Виолетта сделала было Андрею знак уходить, как вдруг раздались еле различимые шаги, дверь. распахнулась и на пороге возникла Цеца собственной персоной, да еще с ног до головы закутанная в простыню.

Девушки посмотрели друг на друга и расхохотались.

— Цеца! Ну, ты даешь! — только и смогла вымолвить Виолетта, вытирая слезы. Андрей смотрел на них во все глаза, ничего не понимая.

В глубине коридора появился Иван. Он успел натянуть шорты и поэтому выглядел почти респектабельно.

— Иван! — закричала Виолетта. — Так-то ты меня ждал!

Иван растерянно развел руками:

— Не мог же я оставить ее там одну, Виолетта. Ты же понимаешь.

Она обняла его за шею и расцеловала в обе щеки.

— За что люблю его, так это за искренность. Иван, ты чудо!

Виолетта подбежала к двери, взяла Андрея за руку и потянула за собой.

— Иван, — сказала она, сияя, — познакомься. Это Андрей.

Мужчины смерили друг друга оценивающими взглядами, улыбнулись как по команде и обменялись крепким рукопожатием.

— Я очень рад, что мы встретились, — сказал Иван.

— Я тоже. Виола мне все рассказала про тебя. У меня нет слов. Ты очень смелый человек.

— Пожалуй, — согласился Иван. — Ты же был там, сам все видел. Что собираешься делать дальше?

— Поедем в российское консульство. Надо уладить дело с паспортом Виолы. Но я думаю, что мне это удастся.

— Значит, Георгин не со всем смирился?

— Он вышвырнул нас за дверь в приступе ярости. Поэтому я так спешу, пока он не передумал и не перехватил нас. У меня создалось впечатление, что он способен на все.

— Ты знаешь, — сказал задумчиво Иван, — он, в общем-то, неплохой человек. Власть его испортила. А на Виолетте он вообще, по-моему, свихнулся.

— Вот тут я его очень хорошо понимаю, — улыбнулся Андрей. — Я ведь тоже…

Иван рассмеялся и хлопнул его по плечу:

— Пойдем, выпьем кофе. Чувствуешь запах? Это девочки колдуют на кухне.

Цеца в шортах и маечке намазывала маслом хлеб. Виолетта разливала кофе по чашкам. Его пьянящий аромат витал по кухне плотным пряным облаком. Андрей вошел и потянул носом воздух.

— Блаженство, — выдохнул он мечтательно. — Побываешь в такой передряге и сразу научишься радоваться мелочам.

Виолетта потянула его к столу:

— Садись, поешь что-нибудь.

Цеца вынырнула из холодильника:

— Ни молока, ни сливок не обнаружено. Пара полузадушенных сосисок и весьма подозрительный сыр.

— Чем это он подозрительный? — с обидой в голосе спросил Иван.

— Позеленел весь от обиды. О нем начисто забыли. Бедняжка!

— Кто бедняжка, он или я?

— Он, конечно. — Цеца ласково взъерошила Ивану волосы. — Ты-то на это пожаловаться не можешь.

— Виолетта! — горестно простонал Иван. — И откуда она только взялась на мою голову? Жил себе, жил, тихо, никого не трогал, писал картины. Вдруг появляется эта оса с тонюсенькой талией и острющим жалом, и ну жужжать: то ей не так, это не этак. Холодильник ей мой, видите ли, не нравится.

— Холодильник как раз ничего, а вот содержимое… — Цеца трагически закатила глаза.

— Это мы исправим, — бодро сказал Иван. — Тут недалеко есть один очень милый ресторанчик…

— Только не это! — Цеца в негодовании замахала руками. — Никаких ресторанов. Я их видеть не могу. Это у меня профессиональное, — добавила она не без гордости. — Куда лучше ужин при свечах под одной из твоих картин.

— Кстати, Иван, — встрепенулась Виолетта. — Покажи картины. Дико звучит, но мы с тобой почти год знакомы, а я ни одной не видела. Вообрази, — повернулась она к Андрею, — как я жила. Вспомнить страшно.

Он сжал ее руку. И все вокруг вдруг стушевалось и растаяло: веселая болтовня Цецы, звон чашек, рассудительный голос Ивана. Остались только его синие глаза на любимом лице, которое даже кровоподтеки не могли испортить. «Ты здесь, со мной, — говорили они. — Значит ли это, что ты любишь меня?» «Да, да, да, — лучились в ответ ее глаза. — Только ты».

— Виолетта, — позвала Цеца. — Ой, они, кажется, отключились.

— Оставь их, — сказал ей Иван. — Пойдем.

Они тихо вышли из кухни.

Когда Виолетта и Андрей очнулись, они обнаружили, что сидят на кухне одни, держась за руки.

— Забавно мы, наверное, выглядим со стороны, — сказал Андрей с улыбкой. — Как два влюбленных подростка.

— Или как два малыша в песочнице, — подхватила Виолетта. — Не смущайся. Влюбленные всегда выглядят глупо со стороны. Пошли, посмотрим картины Ивана. Судя по эскизам и рисункам, которые он приносил мне, это должно быть нечто. Он работает в манере фотореализма. Это, знаешь, когда…

— Знаю. — Андрей поднял ее со стула и так крепко поцеловал, что у Виолетты закружилась голова. Она покачнулась, но Андрей поддержал ее. — Эй, синьорина, — насмешливо заметил он, — вы, кажется, снова теряете над собой контроль. Идемте смотреть картины, а то Иван обидится.

Виолетта показала ему язык.

Иван с Цецой сидели на диване, и, кажется, вовсе не скучали. Огромная комната-мастерская с длинными окнами почти до потолка была залита розовым утренним светом. На стенах висело несколько картин, на полу, на столе, стульях небрежно валялись наброски, эскизы, пастель, тюбики с масляными красками, кисти, карандаши и еще много всякой всячины. На мольберте лицом к стене стояла большая картина.

— Господи, как я люблю этот художественный бедлам! — воскликнула, врываясь в мастерскую, Витсетта. — Моя мечта!