Путь к себе

Она принялась разглядывать картины, медленно переходя от одной к другой. Пару раз она даже взвизгнула и захлопала в ладоши от удовольствия. Иван сиял.

— Почему так мало? — спроста Виолетта нетерпеливо Ей хотелось смотреть еще и еще. — Ты замечательный колорист. Вот эта картина, смотри, просто купается в солнце. А здесь ночь мрачнее мрака, и эти ослепительные белые одежды. Почему, почему так мало? — переспросила она.

— Большая часть осталась в картинной галерее, многое разошлось. Здесь только последние веши.

— А это? — спросила Виолетта, указывая на кар1нну, повернутую к стене.

— Эту я еще не закончил.

— Можно посмотреть?

— Если хочешь, хотя я не люблю показывать неоконченные работы.

— Ну, пожалуйста!

Иван пожал плечами и повернул картину. На зеленом цветущем лугу лежала обнаженная девушка. Картина действительно была еще далека от завершения. Задний план был едва намечен, детали не прописаны, но уже сейчас было видно, как нежно ласкает трава ее чуть загорелое тело, как грациозна и в то же время полна скрытой силы ее поза.

— Хороша! — Андрей даже присвистнул.

— Какое знакомое лицо, — взволнованно произнеси Виолетта. — Может ли это быть? Это же Стефа, обворожительная «ночная бабочка». Она мне здорово помогла однажды.

— Точно, она, моя любимая натурщица, — с гордостью произнес Иван. — Настоящий самородок, природная грация, а какое тело!

— Прямо светится вся, — завистливо выдохнула Цеца. — Надо же! Но все равно мое ухо лучше. — Она зашуршала бумагами на столе, как мышка. — Куда оно могло запропаститься? А, вот! — Цеца торжествующе протянула им листок. Это был набросок пастелью. Изящное ушко в окружении коротко-стриженных волос. Нежное, перламутрово-розовое, оно трогательно светилось на белом листе, как драгоценная жемчужина.

— Это Иван нарисовал сегодня ночью, — с гордостью сказала Цеца. — Оно даже лучше, чем оригинал.

Все стали дружно ее разубеждать, но она не желала ничего слушать.

— Прелесть, Иван, просто прелесть. — Виолетта была в восторге. — Это лучшая твоя работа.

— Да, Иван, тебе надо больше работать пастелью. Получается удивительно, — признал Андрей.

— Как вы не понимаете?! — вскричала Цеца. — Все дело в модели.

Иван рассмеялся и обнял ее за плечи.

— Должен признать, что твое ушко несказанно меня вдохновило. Такого я еще не помню. — Он легко хлопнул ее по нежной округлости пониже спины.

— Иван, у меня к тебе просьба, — сказал Андрей.

— С удовольствием исполню любую.

— Продай мне картину. Вот эту. — И он указал на небольшую картину в скромной раме. Грациозная девичья головка на гордой шее, с летящими по ветру золотистыми волосами, а рядом голова ирландского сеттера с длинными волнистыми ушами. Оба, и пес, и девушка, смотрят вперед, в неведомое. Казалось, что губы ее шевелятся, а чуткий нос собаки нервно подрагивает.

— Странный выбор. — Иван испытующе посмотрел на Андрея.

— Она напоминает Виолетту, — просто объяснил он.

Иван азартно щелкнул пальцами:

— Вот он, глаз истинного художника. Ты первый заметил сходство. Конечно, это она, не настоящий портрет, а так, как я ее вижу. Забирай.

— Сколько?

— Обижаешь. Это подарок. Вам обоим.

— Спасибо. Подарок царский. Виолетта, к сожалению, нам пора. В девать открывается автосалон. Забираем машину и сразу в консульство.

Виолетта подошла к Ивану, положила руки ему на плечи и заглянула в глаза.

— До свидания. Я очень, очень тебя люблю. — Приблизила губы вплотную к его уху и еле слышно шепнула: — Не обижай тут мою Цецу.

— Ее, пожалуй, обидишь, — в тон ей шепнул Иван.

Виолетта крепко его поцеловала. Мужчины пожали друг другу руки. Виолетта расцеловалась с Цецой. Все шумной гурьбой высыпали на улицу, быстро погрузили вещи. Иван бережно уложил на заднее сиденье завернутую в бумагу картину. Джип тронулся.

— Пока! Счастливо! — кричали Иван и Цеца вслед удаляющейся машине.

Виолетта по пояс высунулась из окна.

— Иван, почему на картине собака? — закричала она. — Почему собака?

Иван сделал загадочный жест, напоминающий вопросительный знак.

Солнце уже припекало вовсю. Горячий воздух врывался в окно, почти не принося облегчения. Они стремительно удалялись от моря, и его свежего дыхания уже не чувствовалось.

Андрей нажал на кнопку. Стекла окон поползли вверх, включился кондиционер. В машине сразу стало прохладно.

— Передохнем немного и выключим, — сказал он Виолетте. — Не люблю этот синтетический воздух.

— Но почему все-таки собака? — неожиданно спросила Виолетта. — Как ты думаешь?

— Ты о картине? Это просто.

— Объясни.

— Я думаю, он хотел сказать, что тебе нужен друг, преданный и верный, с которым ты смело, могла бы смотреть вперед, который всегда был бы рядом. Собака здесь — абстрактный образ, который стал вполне конкретным.

— То есть собака — это ты! — воскликнула Виолетта в восторге от своей догадки.

— С твоего позволения, не собака, а пес. Да, я твой верный пес, готовый защищать тебя всегда и везде. — Андрей оскалил зубы и зарычал. — Ты не заметила между нами сходства?

— Где были мои глаза! Вылитый ты!

— Если у вас, синьорина, будут еще какие-нибудь вопросы, смело обращайтесь. Я всегда к вашим услугам. Консультации на любые темы и, причем совершенно бесплатно.

— Хвастун! Дай лучше порулить.

— А ты умеешь?

— Конечно. Права я, правда, еще не успела получить. Тяжелое детство, знаешь ли. Но машину водить умею, особенно по пустой дороге.

Андрей, вздохнув, пустил ее за руль.

— Только не гони и держи ногу поближе к тормозу.

— Не волнуйтесь, капитан, все будет в порядке. А вы пока отдохните.

— Отдохнешь тут с тобой, как же, — проворчал Андрей.

Однако к его величайшему удивлению, у Виолетты получалось превосходно. Машина легко взяла с места и плавно покатилась по дороге.

— Она сама едет! — воскликнула Виолетта, сжимая руками руль. — Чудо, а не тачка!

— Где ты набралась таких словечек? — удивился Андрей.

— Не забывай, что я не всю жизнь просидела на цепи. Я даже в школе училась.