Путь неофита

Наконец с приготовлениями покончено.

Ставки сделаны.

На кону жизнь.

Все, или ничего.

— Бежим. — прошептал Ник и приказал изможденным мышцам нести тело вперед.

Глава 41

Полуварварша и эльфийский принц. Странная парочка в обнимку бежала прямо в жерло огненного зева. Тива что-то крикнула, плотно сомкнув веки, но Никаниэль не понял ни слова. Он полностью сосредоточился на том, чтобы как можно быстрее переставлять ноги, и те подчинялись, пообещав позже наказать нерадивого хозяина.

Попытка всего одна и ошибиться нельзя. Упадешь — смерть. Споткнешься — так и останешься лежать, пожираемый жадными языками всеядного пламени.

С каждым мигом нестерпимый жар нарастал все сильнее, иссушая кожу и впиваясь в нее тысячами крохотных зубастых пастей. Мучительно хотелось зажмуриться, защитив глаза, но Ник не мог позволить себе подобной роскоши. Он обязан был идеально выбрать момент для активации заклинаний, а потому щурился, но сквозь слезы следил, отсчитывая каждое мгновение.

Пять шагов до двери.

Кровь бьется в висках, пульсируя в такт биению сердца.

Четыре шага.

Полнейшее сосредоточение. Весь остальной мир исчез, сузившись до размеров дверного проема.

Три шага.

Воздушный щит. Перед принцем формируется защитная полусфера, сотканная из потоков воздуха. На мгновение она заставляет пламя утихнуть, чтобы тут же вспыхнуть с гораздо большей силой.

Два шага.

Воздушный щит врезается в дверь, взметает веер искр и исчезает в водовороте огненных завихрений.

И тут же Водный щит.

Не успев до конца воплотиться, защитная магия с шипением испаряется, оставив на выгоревшей древесине черное пятно диаметром с настенное зеркало.

Один шаг.

Последний рывок. Мыслей не осталось. Только надежда.

С сухим треском подточенные пожаром и магией доски поддались натиску объединенных тел, и те вывалились прямиком в блаженную грязь тикийского закоулка.

За спиной раздался яростный вой пламени, с новой силой набросившегося на деревянное строение. Но слышались в нем и нотки сожаления об упущенных жертвах, будто стихии надоело уничтожать одни лишь неодушевленные предметы, и она не отказалась бы разнообразить свой рацион живой плотью.

Впрочем, силы природы умеют быть терпеливыми.

Жар по-прежнему лизал спины удачливых беглецов, но их жизням больше ничего не угрожало. По крайней мере со стороны ярко пылающей «Бешенной Русалки». А вот на глаза людям Тэльмонда лучше было сейчас не попадаться.

Тива помогла Никаниэлю подняться и тут же, не удержавшись, крепко его обняла. Принц сдавленно охнул. У него не болели разве что пятки, да и те, возможно, лишь дожидались своей очереди.

— Прости. — виновато шепнула девушка. — Но как ты… Нет, это все потом. Сейчас надо выбираться.

Полукровка поднырнула под левую руку Ника и они заковыляли прочь от злосчастного места.

Над Тикой разносился тревожный звон набата. И в этом нет ничего странного. В городе со столь плотной и хаотичной застройкой любой неудачно упавший факел мог запросто послужить причиной тысяч смертей.

Тем удивительное стало, свернув за угол, обнаружить не передающих по цепочке ведра с водой жителей, а форменное побоище все против всех. Кто-то уже валялся в грязи, истекая кровью, кто-то яростно лупил по голове потерявшего сознание противника, а один так и вовсе пытался отодрать от недавно занявшего соседнего здания доску. Причем явно не для того, чтобы остановить пожар.

К принцу стремительно подскочила фигура в плаще с глубоко надвинутым капюшоном. Сил сопротивляться не осталось ни капли, но этого, к счастью, и не требовалось.

— Что-то ты задержался! Неужто кого подцепил? Я уже начал думать… — Малем хотел было укрыть друга накидкой, но неожиданно заметил его состояние. — Что, кфхан побери… Демонова отрыжка, Ник, твои уши!

За суетой бегства, напряженного колдовства и угрозы сгореть заживо Никаниэль умудрился забыть об этом чудовищном происшествии. Или его сознание нарочно запрятало сей удручающий факт в самый дальний и пыльный чулан чертогов разума. Но, как бы то ни было, теперь ему придется с этим жить.

— Это тот богач. — подала голос Тива.

— Винфри Тэльмонд. — сквозь зубы процедил Ник. В глазах его плескалась холодная ярость. Что бы не говорили светлые жрецы Эльфхейма о добродетели, любви и всепрощении, он твердо решил не спускать унижения ублюдку с рук.

— Винфри кто? — переспросил Малеммил. — Погоди. Тот

самый Винфри Тэльмонд? Но откуда у него…

Малем и сам все вспомнил. Бывший городничий сбежал из Аканы, прирезав собственных людей ради мешка золота. И эльф об этом прекрасно знал.

— Кфхан побери! Значит сукин сын действительно двинул в Тику. Ник, обещаю, мы этого так не оставим. Но сейчас надо уходить. Ты еле стоишь на ногах! Идем в «Сундук», я тебя подлатаю.

— У мадам Люссоль неподалеку есть дом. — с опаской оглядываясь по сторонам, вставила ночная бабочка. — Она сказала, что мы можем там укрыться. Это рядом. Гораздо ближе «Старого Сундука».

— Люси? — удивленно проговорил Малем. Он явно сомневался. Накинув другу на плечи плащ, эльф отвел всех подальше от набиравшей обороты свалки. — Нам будут нужны лекарства.

— Госпожа обо всем позаботилась.

— Люси. — с теплотой в голосе повторил Малеммил. — Тогда веди.

Однако, сделав несколько шагов, Никаниэль вдруг встал как вкопанный. Его мгновенно прошиб холодный пот, и он обернулся, чуть не упав.

— Люм… Мой меч! — воскликнул Ник, намереваясь, если надо, лично потушить бордель, но вернуть бесценный артефакт.

— Спокойней, дружище. Все тут. — Малем откинул полу плаща, демонстрируя привязанные к поясу ножны. У принца прямо от сердца отлегло. — Когда все завертелось, парниша один сбежать хотел с целой охапкой мечей разных. Ну я ему и объяснил, как он неправ. Все. Пойдем.

Убежище оказалось неприметным одноэтажным домишком с покосившимися стенами. Пройди сто раз мимо — и тебе никогда не придет в голову, что там живет кто-то кроме тараканов, крыс и, возможно, призрака старого деда с всклокоченной бородой. Функцию окон выполняли тонкие щели под самой крышей, а прибитый над входом череп барана с отломанным рогом прекрасно дополнял картину.

— Ну и дыра. — протянул Малем, оглядывая сооружение. — Ты ничего не перепутала, милая?

— Сейчас сам увидишь, дорогой. — к Тиве, похоже, вернулось прежнее самообладание, утерянное среди объятых пламенем стен.