Путь неофита

Шел на брата брат, на отца шел сын. Две веры разделили Свободную Лигу, как закат отделяет день от ночи. И такими темпами закат дней самого города уже приближался, выглядывая из залитых кровью домов и очагов пожаров, смотря глазами мертвецов и в одночасье осиротевших детей. Что бы не случилось дальше, Ночной Базар уже никогда не станет прежним.

Какую сторону выбрал бы сам Ник?

Он без сомнений верил в истинных богов и ни на йоту не сомневался в их существовании. Но то, как люди извратили религию, казалось ему непростительным. Это не боги отвернулись от королевств, а королевства предали небожителей, за что получили справедливое наказание. И простые жители тут виноваты ничуть не меньше алчных жрецов.

Но и церковь Трех Основ принц принять тоже не мог. Какими бы правильными не казались их слова и поступки, сколь мирными и благочестивыми не выглядели их цели и идеалы, сам факт измышления ложных богов смотрелся в глазах Никаниэля неслыханным святотатством.

Хотя в сложившихся обстоятельствах новая религия, безвозмездно помогавшая страждущим, воспринималась не в пример лучше всяких Уиллисов Ваутов, торгующих детьми и трясущих с бедняков последние медяки на бессмысленные ритуалы и молитвы.

А хуже всего, что подобные войны запросто могли вспыхнуть по всей бывшей Лионтии. Причем не вместо битв соседних королевств за клочок межевой земли, а в дополнение. Хорошо хоть в родном Эльфхейме такое невозможно — эльфы свято верили в истинных богов, и те отвечали им, щедро одаривая последователей своей милостью.

В общем, к вспыхнувшему в Тике конфликту принц относился весьма неоднозначно. Но одно он знал точно — сколь сильно ему бы не был противен этот город, такой беды его жители не заслужили.

В бордель друзья вернулись несолоно хлебавши. Никаких следов зверолюдей обнаружить не удалось. Не исключено, что они вообще уже забрали свою лисехвостую принцессу и теперь во всю прыть мохнатых лап мчали в сторону Коэльского океана.

Правда не похоже, что Винцесса прикончили шинкацу. Такой удар свойственен скорее… оркам? Но откуда бы им там взяться.

Вопросов больше чем ответов.

Еще и Люсинда со своим переворотом. Будто мало крови сейчас льется по улицам Тики, стекаясь к руслу Строптивой. Интересно, что подумают дварфы, обнаружив, что питающая их подземное море река внезапно сменила цвет?

К кфхану дварфов! Что за дурацкие мысли!

Вообще, нужно отдать мадам Люссоль должное — момент для нее более чем подходящий. Город в хаосе, Гашур и Ваут потеряли много людей и последователей. В других обстоятельствах у нее не было бы и шанса, но теперь… теперь у нее есть реальная возможность сместить баланс сил в свою сторону. Умная женщина. Умная и коварная. Нельзя об этом забывать.

На следующий день друзья занимались все тем же — взяв бордель за центральную точку, удалялись от него настолько, чтобы не заблудиться, пытались найти шинкацу и возвращались, чтобы сменить направление.

Бои на улицах заметно поутихли, превратившись в отдельные стычки. Город будто взял перерыв, затаился, выжидая дальнейшего развития события. Последователей учения церкви Трех Основ неожиданно оказалось слишком много, чтобы науськанные храмом горожане смогли быстро всех перебить.

Часть пожаров ночью удалось потушить. Нашелся кто-то достаточно сознательный. Другие же еще чадили, испуская в небо клубы черного дыма. Со своего места Никаниэль насчитал целых пять клубящихся столбов, подпиравших небосвод.

После обеда Малем, извинившись, оставил друга одного. Он хотел обсудить что-то весьма важное с их гостеприимной хозяйкой и, оставшись в борделе, строго-настрого запретил Нику влипать в какие бы то ни было истории.

Получилось у принца неважно.

Он как раз крался вдоль измазанной кровью каменной стены двухэтажного здания и собирался уже поворачивать назад, как из-за угла неожиданно вынырнула вооруженная чем попало компания людей и дварфов. Те не стали вступать с одиноким путников в теологическую дискуссию, а решили, видимо, провести полевой эксперимент: к каким богам отлетит его душа — к старым или к новым?

Никаниэль прекрасно знал ответ на этот вопрос, но доказывать правоту ценой собственной жизни не решился. А потому религиозным методам предпочел тактические. Или попросту — сбежал.

Вот только отступление длилось не долго, и с другой стороны его поджидала еще одна не менее интеллигентная кодла исследователей.

К счастью для принца, эти две группы оказались из противоположных лагерей и тут же, позабыв об одиночке, принялись объяснять благородным слушателям насколько правда одних правдивее правды других, не забывая при этом подкреплять свои аргументы сталью.

Ник же тем временем юркнул в узкий проулок и спрятался за грудой гнилого тряпья. Вот только на этом его везение закончилось, и закуток, как выяснилось, являлся настоящим тупиком. И как Никаниэль не пытался, пользуясь методами Кранка, проникнуть в изнанку города, ни одна доска не согласилась сдвигаться в сторону, надежно храня свои секреты.

Поэтому все что оставалось принцу, это слушать крики умирающих за веру и надеяться, что богословский диспут в должной мере удовлетворит выживших, и те не захотят искать сбежавшую жертву эксперимента.

— А что это ты тут делаешь?

От неожиданности Ник чуть было не испачкал последние штаны.

Он стремительно развернулся, попутно поставив личный рекорд по вытаскиванию меча из ножен, но его жизни ничего не угрожало. Прямо в глаза Никаниэлю невинно смотрела белокурая девочка с косичками. С учетом того, что принц сидел на корточках, а она стояла, росту в ней было совсем не много.

— Ты в прятки играешь, да? Я люблю прятки. А твои друзья подрались за то кому водить? — «Что-то с ней не так.» — Понимаю. Я вот тоже терпеть не могу прятаться. Но не на столько, чтобы тыкать в кого-то из-за этого ножом.

Девочка попыталась выглянуть из-за кучи тряпья, но Ник успел ее остановить. Не хватало еще чтобы их заметили.

— Ванесса? — удивился принц, неожиданно вспомнив как ее зовут.

— Ой, а мы разве знакомы? Прости, я забыла твое имя. Обычно со мной такого не бывает. Какие у тебя глаза краси-ивые!

Никаниэль поправил сбившийся капюшон и тут же проверил содержимое карманов. С кендерами надо быть настороже. А в том что перед ним стоял именно кендер никаких сомнений не оставалось. Даже детям, в отличие от этих полуросликов, хватало ума не высовываться на улицы.