Путь тени

– Но свое мнение-то у тебя есть! Ты можешь просто ответить на вопрос?

– Просто ответить на вопрос, говоришь? Не думая о том, почему ты спрашиваешь?

Даже о том, кто ты, так?

– Да! Как ты думаешь, что происходит, когда исполняется мечта?

– Свершается чудо. Которому все радуются. Даже ночь кажется солнечнее самого ясного дня, даже метель тепла, как сердце оазиса. Ты чувствуешь себя полубогом, идущим по небесам. Исполнившаяся мечта – это свершившееся чудо! Чудесная явь, вот что это!

– Да… – задумчиво протянула девушка. – Наверно…

– Ты все равно не уверена? Почему? Что тебя заставляет сомневаться?

– Разве демоны хотят людям счастья?

– А с чего ты взяла, что это демоны?

– Лаль сказал.

– Бог сновидений? Тот, кого называют Обманщиком? И кого ты считаешь своим заклятым врагом?

– Да… – Мати почувствовала себя неуютно. Что-то во всем этом было не так…

– Только не говори, что ты ему поверила! Что ты хотя бы на мгновение не усомнилась в его словах после того, как он столько раз обманывал тебя, после того, как он украл тебя из каравана, забросил за много дней пути!

– Поверила… – она поморщилась. Это было так глупо! Но, несмотря на всю ее ненависть к повелителю сновидений, ей даже и в голову не пришло… – Вот дура! – процедив сквозь зубы, Мати в сердцах стукнула себя по ноге кулаком. – И эти сны…

Он пришел ко мне в образе служителя того города… Потом – как Шамаш… И, наконец, в своем обличье… Он лгал мне… Как всегда… Но на этот раз не просто стремился обмануть, но заставил мучиться, пытаясь разгадать загадку, которая не имеет разгадки, потому что… потому что самой загадки не существует!

– Что, теперь все сходится?

– Еще как! Ну Лаль! – у нее в душе все просто кипело от ярости, глаза налились алым пламенем злости. – Ненавижу!

Качнув головой, Киш взглянул на девушку с сочувствием и, вместе с тем – неодобрением.

– Мати, какой ни есть, Он бог. Смертный не должен, не может ненавидеть небожителя.

Даже если речь идет о самом Губителе.

– Его я и не навижу… Не ненавижу, я хотела сказать… Потому что… В общем…А… – махнув рукой, она умолкла.

– Вот только… – юноша в задумчивости почесал лоб. – Интересно, зачем Ему все это понадобилось?

– Что? Обманывать меня? У него это уже вошло в привычку, – Мати криво усмехнулась, – может, он так развлекается. Вот нравится ему издеваться надо мной – и все тут!

– Потому что ты спутница бога солнца? Но повелитель сновидений никогда не был врагом господина Шамаша!

– Это он так говорит!

– Даже в той легенде о сне, даже тогда врагом был Губитель! А бог сновидений…

Губитель просто обманул Его, заставил стать своим союзником, выполнять свои приказы… – он умолк, услышав, как собеседница пренебрежительно фыркнула.

– Откуда ты это взял?

– Из легенды, конечно!

– Это… – она хотела сказать – "неправда", но успела лишь открыть рот. И так и замерла. Ее брови сошлись на переносице, глаза сощурились. "А ведь верно… – она только сейчас поняла. – Дядя Евсей рассказал не всю правду, а лишь ее часть…

Ту часть, которую позволили Шамаш и Эрра… А Эрра не хотел, чтобы знали об его участии в той истории… Так что… Все верно…" – Киш, дело в том, что… – поморщившись, Мати качнула головой. "Ну что я ему скажу? Что на самом деле все было совсем иначе? Что Эрра помогал Шамашу, в то время как Лаль… Он мне не поверит. Просто не поверит, и все. И еще решит, что после всего, произошедшего со мной, я сошла с ума…" – она решила – лучше промолчать. Тем более, что караванщик и не требовал от нее никаких объяснений, принимая ее странность всего лишь за странность, не более того. – Ладно… Все верно… Лаль – не враг Шамаша…

Он сам говорил мне об этом.

– Кто? Шамаш?

– Нет. Лаль.

– Так в чем же тогда дело?

– Ну, если всякое его слово обман, то и это должно быть…

– Даже самый отъявленный обманщик время от времени вынужден говорить правду.

– Когда, например?

– Хотя бы называя свое имя.

– Да…

– Что-то не так?

– Не знаю… – она прикусила губу. – Не так – это точно… Но вот что?

– Должно быть, жутко знать, что у тебя враг среди небожителей? Ведь бог может не только лишить смертного жизни, но и вечного сна, стерев в пыль тело. Он может сделать так, что мироздание не будет даже помнить о человеке, словно он и не рождался никогда, – Киш поежился, чувствуя, как мурашки пробежали по спине. На миг ему стало не то что не по себе – по настоящему страшно.

Но стоило ему всего лишь бросить взгляд на свою собеседницу, как страх забылся, затаился где-то, вытесненный из своих владений удивлением.

Киш думал, что его слова, по крайней мере, напугают девушку. Не то чтобы он надеялся, что она попросит его о помощи, но что спрячется за его плечом – да.

Ведь пусть гостья и была дочерью хозяина каравана, идущего тропой бога солнца, она все равно оставалась молоденькой девчонкой. А девчонки всегда в случае чего норовят, испуганно взвизгнув, юркнуть под защиту того, кто сильнее…

Что же до гостьи… В ее глазах не было и тени страха.

Мати лишь пожала плечами. Она никогда прежде не думала об этом.

– И сейчас, когда я сказал, тоже не думаешь? И не боишься?

– Нет, – ответила она. И дело тут было не в том, что караванщица решила храбриться перед лицом чужака. Девушка в самом деле не чувствовала страха за себя. Она была уверена, что с ней не может случиться ничего плохого. Не в этот раз.

– А следовало бы! Нет никого опаснее врага, не внушающего страх. Только ему позволяют подойти на расстояние вытянутой руки, и… – он выхватил из-за пояса нож, взмахнул им, рассекая воздух.

– Зачем? – Мати зло глянула на него из-под нахмуренных бровей.

– Что "зачем"? – не понял Киш.

– Зачем ты пугаешь меня? Ведь ты делаешь это специально, да? Ты хочешь, чтобы я боялась Лаля? Не просто ненавидела, но еще и боялась? Зачем тебе это?

– Мати…

– Какое тебе вообще дело до того, что я чувствую?

– Мати, я…

– Приятно причинять другому боль? Видеть другого слабым, беспомощным, напуганным?

Особенно если этот другой – спутник бога солнца!

– Я совсем не хотел… – наконец, воспользовавшись тем, что она умолкла, проговорил юноша те слова, которые давно собирался сказать, но затем замолчал, так и не договорив до конца. – Нет. Не так. Ты права. Я действительно пугаю тебя.

И действительно делаю это потому, что тебе покровительствует повелитель небес.

– Зачем? – процедила Мати сквозь зубы. Кровь схлынула с ее лица, которое сделалось белым, как снег, в то время, как синие глаза потемнели настолько, что стали казаться черными, словно ночное небо, в сердце которого белыми огнями горели звезды.