Путь Владычицы: Дорога Тьмы

На юную принцессу смотрели две пары глаз — серые и зелёные. Аша с минуту назад сняла второй браслет, так что малериец потирал руки, запястья, мял плечи.

— Хорошо. Я ждать.

— Благодарю, ваша милость, — Дыв легко поклонился и повернулся к товарищу, не спускавшему глаз с принцессы. Тот что-то сказал, и Дыв перевёл. — Торвальд говорит, что вы напоминаете ему его дочь. Она тоже очень смелая. А вы из всех фрейев больше похожи на человека, чем на… ящерицу.

Девушка вздрогнула от слова, некогда задевшего её:

— Я не получить Тьма. Я восемнадцать лет. Скоро получить. Потом я быть ящерица!

Рабы переглянулись многозначительно. Дыв коротко бросил, мол, теперь ему всё понятно, и пожелал принцессе скорейшего совершеннолетия. А потом, как поняла Кайа, малериец начал делиться магией, сбрасывать накопившиеся излишки в своего друга: мужчины взялись за руки, соприкасаясь ладонями, и упёрлись лбами друг в друга. В полумраке темницы отчётливо были видны мелкие искры, проскальзывающие из сомкнутых рук. Внезапно Дыв взмолился:

— Хватит, Тор, не могу больше!

Мужчины разъединились, и Дыв схватился за лоб со стоном и руки, смочил их и протёр себя. Малериец уже выглядел намного лучше, расслабился, опуская голову и еще с минуты две сидел неподвижно, пока сотоварищ успокаивал свою кожу.

— Почему вы не хотеть отдать сила моя сестра? — после увиденного Кайа недоумевала. — Вы стать легче, вы получать хороший еда и купаться каждый день.

Дыв хмыкнул:

— Проблема в том, моя доннина, что ваша Тьма не просто забирает часть Света, а травит его остатки. Мой товарищ со временем потеряет магию, но не это страшно. Без законного договора между Тьмой и Светом равновесия быть не может. Торвальд может заразиться Тьмой, если ваша сестра того пожелает, и, вернувшись домой, погубит своих родных, а возможно, и остальных.

— Но мой брат говорить, ваш маг вода и маг трава становиться сильный, как раньше!

— Они не маги, доннина. Они — карамалийцы. У нас почти так же, как и у вас — фрейи и фрейлеры имеют разный уровень владения магии. Разве ваш мастер Оржан или секретарь вашего отца могут посылать зов родным, как это делает ваша сестра?

Кайа покраснела — раб напомнил ей о четырёх бессонных ночах по вине несдержанности Солвег.

— Что он делать? — спросила о тихо мычащем малерийце, вместо того чтобы согласиться со словами раба.

Дыв обернулся на товарища:

— Не беспокойтесь, доннина. Он лечит себя и готовит к следующим пыткам. Его раны начали гноиться, поэтому он их прижигает изнутри.

Минуты шли издевательски медленно. Аша успела метнуться на выход, почуяв неустойчивый всхрап стражника, усыпила его снова и вернулась. Малериец, наконец, справился, перекинулся парой фраз с товарищем, и тот перевёл, мол, Торвальд хочет ещё немного сбросить ресурс, для этого просит доннину выйти, если вдруг магия света покажется болезненной. Кайа была заинтригована.

Расслабленный Дыв попросил, раз принцесса добра, разрешить навестить товарища, заключённого в темнице напротив, пока Торвальд сбрасывает ресурс. Принцесса действительно была добра и кивнула, её интересовало только происходящее в этой узнице.

Дыв вышел, а малериец опустился на колени и приложил ладони к полу. Кайа стояла почти у самых дверей, магия если и распрострянялась по низу, то медленно. Лишь факельный огонь вспыхнул, как сумасшедший, напугав Ашу. Внезапно Кайа почувствовала ЭТО. Оно тронуло её ноги, отпрянуло, а затем снова обняло и поползло тёплой волной вверх. Не было ни больно, ни страшно — одно ласковое тепло, как от насмешливого и доброго взгляда Инграма.

Тёплая волна дошла до сердца, согрела его и остановилась. Захотелось плакать, просто так, без причины, и уткнуться в материнскую грудь. Малериец же, закончив действо, поднялся с колен, знакомо приложил ладонь к сердцу и вернулся в свой угол, где лежала цепь. Теперь, наверное, нужно было снова заковать его, Кайа обернулась, но Аши рядом не было. Пришлось выйти в коридор, где слышались два тихих мужских голоса. Матушкина защита испуганно жалась к решётке, и Кайа догадалась: магия малерийца задела настоящую Тьму!

— Аша, всё закончилось, иди ко мне, ты нужна!

Мужское парное бормотание вмиг затихло, потом послышался приглушённый голос Дыва, и он вышел из темницы Янне сына Нарри:

— Что случилось?

— Мы нужно идти, — Кайа провела рукой над облачком, коснувшимся её плеча. — Аша, надень обручья на раба и цепь.

Неохотно послушалась ручная Тьма, медленно заплыла в темницу к малерийцу, он самостоятельно надел растянувшиеся браслеты, Аша покрутилась, закрывая их, потом точно так же металлическое кольцо, соединённое с цепью, — и с облегчением молниеносно вылетела из темницы.

Дыв сказал пару слов товарищам, закрыл замки на дверях, на решётке, прицепил ключи на пояс к охраннику, и зашагал рядом с принцессой, улыбаясь своим мыслям.

Кайа молчала, косилась на спутника и злилась: вот что сделали сказки с ней! Всё детство слушала истории, бессознательно отбирая те, что некогда стали наследием от рабов-малерийцев.

Ни одна из сестёр не мечтала увидеть светлокосых жителей Кар-Малерии, как этим бредила Кайа. И вот один из них, не светлокосый, не настоящий маг идёт рядом с ней, улыбается, а у Кайи мурашки то и дело щекочут плечи и руки…

Аша вдруг резко остановилась перед лицом принцессы и рванула в темноту, а через несколько мгновений заметалась рядом, то сжимаясь в плотное пятно, то становясь похожей на птицу.

— Сёстры с матушкой вернулись! — догадалась Кайа, и кровь отлила от лица: — Вы не успеть приходить!

Раб заметно испугался:

— Бежим!

— Нет! — Кайа (неслыханное дело!) схватила его за руку и потянула в сторону кухни, переходя с карамалийского на родной от волнения. — Поднимемся по кухонной шахте! Я так много раз делала!

На кухне, слава Тьме, спала обычная ночь. Низ шахты, на которой находился стол для блюд, подаваемых наверх, был открыт. Кайа потянула раба за собой: “Сюда!” — залезла сама и толкнула рычаг от колеса с накрученной на него цепью. Механизм скрипнул и замер.

— Аша!

Тьма метнулась от хозяйки, и стол с двумя крупными “блюдами” поехал вверх, ускоряясь. Из-за тесноты приходилось терпеть мужчину, прижимавшегося боком и обхватившего рукой.

— Куда мы выйдем? — спросил раб, обжигая дыханием ухо принцессы.