Путь Владычицы: Дорога Тьмы
Шрифт:
— В центральную башню, наши комнаты выше на один пролёт.
— Благодарю, доннина.
Кайа помолчала, Аша трудилась внизу, но даже так шахта ехала слишком медленно: под рукой карамалийца вспотело тело, и хотелось, чтобы он её или убрал, или уже сдавил посильнее…
Толчок оповестил: стол появился во фрейской столовой. На сидевших под столом сразу обрушился прохладный воздух, свободно гулявший на верхнем ярусе. Карамалиец вдруг быстро приложился губами к руке Кайи, сошедшей с подъёмного механизма, и выскользнул в ветряной сумрак коридора — к своей комнате избранного слуги.
Аша догнала
— И где ты гуляла, обманщица? — спросил ироничный голос Инграма, валяющегося на постели младшей сестры.
7. Цена любви
В голову ничего оригинального не приходило: разум, только что перенёсший несколько волнительных минут, не оказался готов к новому испытанию. Кайа молча плюхнулась рядом с братом, потянулась и пробормотала:
— Погуляла немного.
— Где можно гулять ночью во дворце? Я понимаю: если бы ты имела крылья и улетала бы, да хотя бы к диким, на их игрища.
— Получу крылья и обязательно туда слетаю. Ты меня возьмёшь с собой? — сестра перевернулась на живот и подпёрла рукой голову, чтобы видеть родное лицо вблизи.
Инграм не притворялся, что устал, от него приятно пахло морской солью и влагой. Крылья были свёрнуты и не видны, но то, что они не успели высохнуть в полёте, Кайа знала по прошлым полнолуниям. Сейчас прохлада Побережья таилась внутри брата, и девушка не удержалась, погладила чешуйчатый изящный рисунок на скулах. Инграм улыбнулся и повернул к ней лицо:
— Матушка сегодня пообещала Солвег седьмую жертву. Полетим через неделю к диким. Знаешь, что это значит?
— Что дикие больше двух жертв в год не приносят, — с иронией ответила Кайа, и брат посмеялся:
— Заноза ты. Дождаться не можешь инициации?
Девушка вздохнула. С Инграмом давно хотелось поговорить серьёзно, но он всегда отшучивался, стоило ей заговорить на больную тему, как чувствовал. А сегодня отчего-то нега накатила на него, прилетел к ней, а не к себе или остался с сёстрами.
— Не только инициации.
Брат не двигался, только смотрел, поэтому Кайа осмелилась, приподнялась и сместилась на локтях ближе к нему, оперлась на его грудь — сложила голову на руки:
— Я люблю тебя.
Инграм поморщился:
— Давай не будем об этом хотя бы с тобой, а? Хотя бы сейчас.
— Марна, Солвег и Улва тебе признавались? — вдруг догадалась Кайа.
— Улве нравится Горан.
— Ух ты! Ну-у-у, Горан тоже ничего, но ты лучше.
Инграм повозился, скинул с себя сестру, сел на край кровати, зевнул:
— Завтра отец с утра хочет слетать на восточную границу. Дикие сказали, там что-то случилось. Вернее, их гвыбод*[1] увидел. Говорит, горы растут, земля дрожит, два племени погибло.
— Будь осторожен, — руки Кайи обвили плечи брата и сомкнулись на его груди.
— Кайа! — Инграм недовольно скинул тёплые оковы. — Что с тобой сегодня такое? Приставучая стала. Я знаю, где ты гуляла — ходила на карамалийца пялиться, пока Солвег не видит… Отстань!
Он встал резко:
— Маленькая ты ещё!
Слушать это от Инграма было обиднее всего, и слёзы брызнули из девичьих глаз. Принц, ещё не
умеющий сопротивляться женским уловкам, тут же обнял:— Ты только плакать умеешь!
— А ты меня обнимаешь, только когда я плачу! — сквозь слёзы пробубнила Кайа, чем насмешила брата.
— Бобо-боба-ба-бабу! — передразнил Инграм. — Не плачь, малышка. Ты же ещё ребёнок, как я могу на тебя по-другому реагировать? И не проси меня стать твоим первым мужчиной. Мне Марны и Солвег хватило. Не надо мне рассказывать про Ребекку и Нельса Великодушных. Я сыт по горло сказками о прадедах. И как можно жениться на своей сестре — это же скукота серая! Знать, что она сейчас скажет через минуту, в какой позе уснёт рядом — к тебе спиной или лицом… Те времена, когда мы должны были блюсти чистоту крови, прошли. Я хочу повидать мир. Даже убогие малерийцы путешествуют, а меня отец дальше, чем на крыло, от себя не отпускает. Я бы мог облететь Всемирье, как это сделал мой дед Инга, имя которого запечатано во мне. Может, я найду прекрасную принцессу Тьмы, и мы создадим своё Всемирье?
Кайа ошарашено слушала брата, впервые разразившегося подобными откровениями. Так вот он что задумал! Смыться из дома и отправиться исследовать Всемирье! Без неё! Она мстительно стукнула брата по плечу:
— Ну, и лети! А когда ты вернёшься, я всё равно тебя буду ждать. И лучше меня ты всё равно не найдёшь! Потому что только я знаю — ты грызёшь ногти, когда нервничаешь, и меня это не раздражает!
Инграм расхохотался, приподнял сестру так, что её руки оказались зажатыми по бокам:
— Договорились, если лучше тебя не найду, то женюсь, сестричка, клянусь Тьмой Воссоединяющей!
Кайа поникла. Уж она-то, и вправду, знала брата хорошо: на ветер слов он не бросал. Не зря, выходит, появлялся иногда на лекциях учителя послушать о разных странах, а появление карамалийцев подогрело любопытство. Но если Инграм улетит, то с кем она будет секретничать?
— Я буду скучать по тебе, — хныкнула она. — Когда ты сбежишь?
Инграм поставил её на ноги и прижал к себе:
— Завтра, сестричка, как раз удобный случай. Мы достигнем восточной границы, а там я расскажу всё отцу и полечу дальше.
Кайа разревелась. Так вот зачем Инграм пришёл к ней — попрощаться! Брат не отталкивал и не сделал вид, что ему надо срочно куда-то. Терпеливо дождался затишья и сказал ровным голосом:
— Всё? Ты как будто меня проклинаешь и не хочешь дождаться, — он сурово цыкнул на начавшееся “Я? Я тебя не проклинаю!..” — Цыц, я постараюсь вернуться быстрее, через полгода, так и быть. Не вой! Полгода быстро пролетит. Ты как раз получишь свою первую жертву, у тебя прорежутся малюсенькие крылышки, вот здесь…
Инграм пощекотал сестру за бока, а потом снова обнял и заговорил серьёзно:
— Вот когда прилечу, тогда и поговорим, малышка… А сейчас мне нужно приготовить кое-что в дорогу. Матушка велела зайти к ней, а я у тебя задержался.
Кайа, уткнувшись в грудь Инграма, пыталась запомнить его запах.
— Давай-ка прощаться, я к тебе утром загляну, если спать не будешь, обнимемся ещё раз.
— Не заглянешь!
— Обещаю. Ну? — он отодвинул её от себя, и отёр мокрое лицо шершавой ладонью, впитавшей глубинную соль океана. — Что тебе привезти?