Путешествие Чандры

– Чандра, не спи! – лунный дэв вздрогнул и пришёл в себя от окрика агхори. – Здесь тебе нельзя спать – иначе никогда не сможешь проснуться. Всё выплакал? Молодец, заполнил весь костяной кувшин.

Чандра глянул – правда, череп был до краёв полон таинственно мерцающей лунным светом жидкостью. Горечь, испытанная им с невероятной силой по поводу давно прошедших событий, вышла слезами и лишила сил – дэву сейчас безумно хотелось спать.

– С первым заданием ты справился, теперь для тебя есть второе, – бодро продолжил Даттатрея. – Ты же хочешь выбраться отсюда?

Чандра вяло кивнул.

– Тогда тебе придётся успеть, до твоего восхода, найти выход из лабиринта Ямараджа, – усмехнулся брат. – Но на твоих ногах оковы, и ходить ты не можешь. Это поправимо.

Агхори быстро прошептал мантру. Чандра невольно вскрикнул: путы, наложенные Ямараджем, ослабли, однако их разрушение причинило дэву боль.

– Но куда идти тебе? По царству Смерти ты будешь блуждать, пока не упадёшь. Я сделаю тебе дорогу, по которой ты быстро доберёшься до центра лабиринта Ямы – там я буду тебя ждать.

Даттатрея взмахнул своим посохом с привязанным к нему человеческим черепом и прошептал какую-то мантру. Череп зажёг свои глазницы ярким огнём, прочертившим на полу огненную дорожку.

– Вот теперь ты можешь идти – по этой тропе из огня и углей, – почти весело заявил Даттатрея. Чандра в ужасе уставился на тропу.

– Но как же мне идти по такому жару? – вопросил он.

– Ногами, – безжалостно бросил агхори. – И без обуви – вмиг сгорит. Слёзы свои возьми – пригодятся. Береги эту влагу, здесь это такое сокровище, что ты и не представляешь! Да, олень твой идти по такой дороге не сможет – оставишь его здесь.

– Нет-нет, пожалуйста! Этот олень никогда не бросал меня, как же я теперь оставлю его в царстве Смерти? – взмолился Чандра.

– Ну, так и быть, – снизошёл агхори. – Руки у тебя заняты сосудом, потому положу оленя тебе на плечи – будешь нести и его.

С этими словами Даттатрея схватил оленя и пристроил его на плечи дэва, который только охнуть успел.

– С тропы не сходи ни в коем случае, слёзы береги. Встретимся позже, – агхори исчез во мраке, а Чандра воззрился на тропу, не решаясь ступить на этот путь.

– О, Махадэв, о, матушка Парвати, что же делать? – простонал лунный дэв. – Дружок олень, ты лежи смирно, не шевелись. Как можно пройти по углям и не сгореть?

Повздыхав и пожаловавшись на судьбу, Чандра почувствовал, что его снова клонит в сон, от которого здесь не просыпаются, а оковы на ногах становятся чуть плотнее. Осознав, что время работает против него, дэв снял обувь, и, прижав к груди череп слёз, шагнул на огненную дорожку.

– Мамочка! – вокруг дэва взметнулось пламя, и он зажмурился, ожидая, что боль станет совершенно невыносимой. Но тут же вокруг него соткался почти невидимый женский силуэт, и пламя поутихло.

– Я верю в тебя, сынок, – шепнул на ухо Чандре знакомый голос. – Иди!

Осторожно, мелкими шажками, дэв побрел по раскалённым углям – и, хотя они жглись, как и положено углям, всё-таки это можно было вытерпеть.

Дорога петляла, на одном повороте Чандра пошатнулся и, чтобы не упасть, ухватился за стену. Тут же стена стала как будто прозрачной, и за стеклом дэв увидел сцену, которая вновь заставила его пережить прошлое с прежней силой.

«Ты впервые заставил Солнце опустить от стыда глаза!» Сурья-дэв, разгневанный и скрывающий за гневом боль от того, что поступил неправильно и причинил боль своим близким, да и многим невинным существам. Ведь когда он решил доказать, что Сурья – самый важный дэв и без его света мироздание погибнет, и не взошёл, начались большие разрушения. Он вынуждал свою юную дочь Ями выйти замуж за того, кто ей не нравился и её не уважал, – за Чандра-дэва.

– Я виноват, Сурья-дэв, – проговорил Чандра, а в череп тем временем текли ещё слёзы и не переполняли его. – Я увидел направление вашего ума, и, вместо того, чтобы попробовать изменить его, дать хороший совет, стал поддерживать ваши заблуждения.

– Почему ты так поступил, Чандра? – спросил Сурья-дэв из Сурья-локи, и, к его изумлению, призрачный Сурья из прошлого повторил Чандре этот вопрос. Гнев с его лица исчез, осталась только боль.

– Я не хотел, чтобы вы страдали, Господь! Вы же даёте мне свет, защищаете от асуров! Но… – Чандра всхлипнул. – Я увидел возможность занять лучшее положение в обществе дэвов. Поддерживая вас, думал только о себе!

– Потому и последствия твоих действий стали плохими, Чандра. Нет ничего нехорошего в уважении – но его завоёвывают делами, а не постами. Ты использовал свою способность чувствовать ум не на благо, а чтобы путать мысли Солнца. Убирайся с моих глаз, не показывайся мне никогда! – крикнул призрачный Сурья, вновь наливаясь гневом. – Ты потерял моё уважение, и не достоин не то что ступать в Сурья-локу, а даже и смотреть на неё!

Сурья в Сурья-локе удивлённо приподнял бровь – этих слов он не говорил. Чандра, рыдая, отошёл от стены и побрёл дальше. Каждый раз, когда он останавливался передохнуть, Яма-лока показывала новую сцену, в которой безжалостно выставлялись напоказ все грехи и проступки Чандры.

– Буддх! Я принял тебя не по доброй воли, тебя мне навязали! Запомни: ты не имеешь прав ни на меня, ни на Чандра-локу! Сиди тихо в какой-нибудь комнате, и не попадайся мне на глаза!

Бедный Буддх, тогда мальчик лет десяти, стоял, глотая слёзы. Шквал ненависти, обрушившийся на него от родного отца, никак не был им заслужен. Будучи незаконнорожденным, он не знал свою мать, а отец, едва познакомившись, тут же оттолкнул.

– Буддх, сыночек, я никак не должен был тебя так обижать, – прошептал Чандра этому видению.

– Вы совершаете адхарму, Чандра-дэв, – Буддх теперь был юношей, как и в настоящем времени. Он был бледен, и смотрел очень холодно и решительно. – Я не желаю в этом участвовать. Вы не отец мне! Тот, кто не принял дхарму отца, не может считаться отцом, даже если он отец по крови!

– Мой мальчик, – рыдал Чандра, а череп впитывал слёзы, светясь всё ярче. – Ты рос без ласки матери, а я лишил тебя и любви отца! Сделал сиротой при живом отце!

– Буддх, – в видении появилась фигура гуру Брихаспати, он ласково смотрел на юношу, и Буддх потянулся к нему, как цветок тянется к солнцу. – Я долго думал и решил предложить тебя усыновить. Твоя мать, Тара, – по-прежнему моя супруга, значит, я могу принять тебя как сына. Что скажешь?

– О учитель! – Буддх улыбнулся, он расцвёл прямо на глазах, оживился. От прежней скованности, замороженности не осталось и следа. – Я долгие годы ждал возможности назвать вас своим отцом!

– Отныне ты будешь носить имя Брихапутра, а не Чандрапутра, – улыбнулся гуру, благословляя склонившегося к его стопам Буддха.

Видение исчезло, а Чандра, не понимая уже, где правда, а где воображение, где уже свершившиеся события, а где – только представления о будущем, опустился возле стены, покинув огненную тропу.