Путешествие Чандры

Наконец усилия принесли плоды, и из колодца медленно поднялся сияющий шар размером с ананас. Чандра ловко поймал его кувшином и накрыл горлышко листом.

– Готово! – с торжеством объявил он. – Теперь давайте посмотрим, куда его пристроить. Чтобы вы могли передвигаться с моей скоростью, понадобится повозка, – дэв посмотрел в ночное небо, и, к изумлению и восторгу Сунайны и Джанаки, прямо сверху спустилась снежно-белая колесница о двух колёсах.

– Ты ведь не против повозить нас, дружок? – обратился дэв к оленю. Тот послушно дал себя запрячь, Чандра взялся за поводья, смертные, следуя приглашению дэва, забрались в повозку, и она поплыла над землёй, озарённой нежным светом полной Луны.

Чандра, конечно, видел, что Джанака и Сунайна больше интересуются друг другом, чем вопросами мироздания. Про себя он усмехался – кажется, царь Джанака все-таки забыл свой список требований к невесте и доверился собственному сердцу. Поднявшись повыше, дэв высматривал, что творится на земле. Кувшин с лунной энергией держала Сунайна, с одобрения Джанаки.

– Можно, конечно, дать свет растениям, – рассуждал Чандра вслух. – Можно – коровам, они превратят его в молоко. А ещё можно растворить в недоступном озере в горах – пусть дочери Индра-дэва ходят купаться туда, где взоры смертных их не смогут увидеть, под охраной свиты дэвраджа…

– Что это, Чандра-дэв? Кажется, кто-то плачет, вы слышите? – воскликнула девушка, вглядываясь в расстилающуюся внизу землю.

– Да, теперь и я слышу, – подтвердил Джанака.

– Посмотрим, что там, – решил Чандра, направляя оленя к земле. Чтобы смертные не увидели повозку с пассажирами, дэв окутал её иллюзией.

Повозка плавно опустилась возле храма. Потихоньку подойдя, Чандра и смертные увидели источник плача и стенаний – красивая молодая женщина рыдала, изливая свои жалобы богам.

– Как мне искупить свои грехи? – вопрошала красавица. – Ведь за что-то я наказана! Я люблю Аюша, а он – любит меня, мы женаты с юности, но у нас до сих пор нет детей! О, чего только я ни делала, в какие только паломничества ни ходила! Видно, придётся моему возлюбленному супругу взять другую жену, а мне – быть служанкой у них! Или пойти мне лишить себя жизни, я ведь, негодная, не могу сделать жизнь своего свами полноценной…

– Бедная женщина, – тут же посочувствовала Сунайна. – Она молода и красива, и замужем за любимым человеком, но не может подарить ему ребёнка! Как её жалко!

– Это действительно большое горе, – покачал головой Джанака. – Чандра-дэв, можете ли вы помочь ей?

– Да, Чандра-дэв, пожалуйста!

– Что ж, раз вы оба этого хотите… – Чандра кивнул на кувшин света. – Её желанию можно помочь. Если она с мужем разделит этот кувшин на двоих, у них родится ребёнок. Однако этот свет можно потратить и на другие полезные дела. Кто знает, от чего эта женщина бесплодна? Не нарушится ли какой-нибудь космический закон от этого вмешательства? Вдруг это плод какого-нибудь её прошлого поступка…

– Лишать женщину материнства – это самое страшное, что может произойти, – горячо заговорила Сунайна. – Чего бы она ни совершила в прошлом, сейчас правильно будет ей помочь!

– И я того же мнения, – поддержал девушку царь.

– Может статься, – медленно проговорил Чандра, вглядываясь прямо в глаза Сунайны, – что эта лунная роса понадобится и вам. Вы можете сохранить её и использовать, когда возникнет нужда. Подумайте – вы готовы отказаться от такого средства ради незнакомой женщины?

Сунайна побледнела, осознав намёк на своё возможное бесплодие. Всё же она собралась с силами и сказала твердо:

– Я – дочь князя. Как князь или царь – отец своим подданным, так княжна – мать им. Она должна заботиться о людях, и потом уже – о себе. Эта женщина – подданная царя Митхилы и проживает на тех землях, за которыми следит мой отец. Потому мой долг – думать в первую очередь о ней. Что там будет в моём будущем – мы не знаем, решим, когда оно наступит. А сейчас, Чандра-дэв, позвольте отдать ваш свет этой женщине, пусть у них с мужем будет ребёнок!

Джанака молча с глубоким восхищением смотрел на Сунайну. Чандра снова с удовольствием подумал, что не ошибся – эти двое были просто созданы друг для друга.

– Как вы правы! – наконец выдохнул царь-пастух.

– Что ж, по вашему желанию та энергия, которую взяли из Луны ведьмы для своих злых дел, та, которую вы, Сунайна, и вы, сын Митхилы, защитили от них, которую добыли пахтанием из воды – вся эта энергия пойдёт на рождение новой жизни, – промолвил Чандра с улыбкой.

Незримый, он подошёл к плачущей женщине, осторожно поместил энергию из кувшина в подношение божеству, сделав его прасадом[2], и негромко и нежно прошептал в ухо:

– Всё хорошо, твоё желание исполнено, не плачь больше. Раздели этот прасад со своим мужем нынче же, пока не закончилась ночь, – и у вас будет ребёнок. И, если вы примете его как дар богов, у вас будет очень счастливая жизнь.

Женщина перестала рыдать, она с изумлением огляделась вокруг, но никого не увидела.

– О, благодарю! Я сделаю так, как вы сказали! – воскликнула она, и, схватив прасад, поспешила домой, разделить его с мужем.

– Как чудесно! – воскликнула Сунайна, когда убедилась, что пара разделила прасад.

– Но почему вы, Чандра-дэв, сказали, чтобы они приняли ребёнка? – вопросил Джанака. – Как они могут не принять собственное дитя?

– Из-за лунных энергий рождённый ребёнок будет светлым, не очень похожим на родителей, – пояснил Чандра. – Я предупредил о последствиях.

– Вот как… – прошептала Сунайна. – Надо будет как-то проследить, чтобы у них всё было хорошо…

– Это дело будущего, – улыбнулся Чандра. – А пока можем отдохнуть от дел – хотите, покажу вам несколько красивых мест на Земле, вы их не видели, а они того стоят!

Чандра собрался отвезти молодых людей, которые уже разговаривали друг с другом и не могли наговориться, в какое-нибудь романтическое место и оставить их там на пару часов. Взглянув сверху, он заметил красивую лесную поляну, полную цветов и танцующих светлячков. Опустившись на неё, дэв выпряг оленя и оставил парочку наедине – благо и предлога никакого не потребовалось, молодые люди, казалось, были полностью поглощены друг другом, внешнего мира для них практически не существовало. Забравшись на дерево на краю поляны, Чандра вытащил свою флейту.