Путешествие Чандры

Шукра протянул лунному дэву шар, сделанный из прозрачного хрусталя, размером с кулак. Повёл над шаром рукой, шепча мантру, – и глубины шара затуманились, а потом показали прекрасную юную деву, веселящуюся с подругами в небесных чертогах. Засмотревшись на красавицу, Чандра не сразу сообразил, откуда знает её.

– Ой, это же Вишвачи, одна из апсар дэвраджа! – воскликнул дэв.

– Да, это Вишвачи, – произнёс Шукра с не свойственной ему нежностью, любуясь изображением. – Моя невеста. Мы любим друг друга и вскоре поженимся. Но я не могу привести такую нежную красавицу из света во тьму. Патала должна сиять! Для этого мне и понадобились богатства Куберы. Конечно, камни сами по себе не светят – нужно, чтобы на них падал свет светил – огня, или Солнца, или Луны. Но глупец Кубера сам напросился – он поймал часть твой энергии, Чандра, которую ты разбрасываешь по миру в полнолуние, не заботясь о том, кто её возьмёт и на что употребит. Вчера ночью Кубера получил самосветящиеся камни – в них заключён свет Луны. Правда, светиться они будут до тех пор, пока на них не попадут солнечные лучи. Но здесь, в Патале, Солнца не бывает. Так что камни эти мне весьма пригодятся.

– Так вот зачем всё это… – Чандра посмотрел на сурового гуру с умилением. – Вы хотите принести в Паталу свет ради своей невесты! Это действительно больше кама, чем артха… Но… уважаемый гуру, Вишвачи же апсара, как её отпустит Индра-дэв? И… апсары… служат многим мужчинам… – тут Чандра прикусил язык, испугавшись вызвать гнев Шукры, который вспыхивал быстро, как пожар в сухом лесу.

– Об Индра-дэве не беспокойся, – усмехнулся Шукра, он стал задумчивым, но не рассердился. – Что касается занятия Вишвачи – ты хочешь сказать, что, раз её касались многие мужчины, она не чиста и не может быть достойной женой? Так думает большинство, ты просто повторяешь за всеми, Чандра. Я не сержусь на тебя. Но если ты дашь труд своей голове, своему собственному разуму, то поймёшь, что чистота не только во внешних признаках. У Вишвачи чистая и нежная душа, не осквернённая страстями и чрезмерными привязанностями.

– Как вы познакомились? – спросил Чандра, устраиваясь поудобнее, и поглаживая оленя. Он почувствовал, что это будет хорошая история.

– Я проводил аскезу, а Индра, как всегда обеспокоенный, решил, что эта аскеза ему чем-то угрожает, что я попрошу дар, который поставит под угрозу его положение дэвраджа, – Шукра с удовольствием углубился в воспоминания. – И послал Вишвачи отвлечь меня от аскезы. Она старалась, как могла, но ничего не смогла сделать. Тогда эта благочестивая дева, убедившись в моей твердости, восхитилась и решила, что лучше она ослушается дэвраджа, чем продолжит свои искушения. Она сняла свои украшения, посыпала тело пеплом и также приступила к медитации. Попросив у меня наставления и твёрдо следуя им, она завоевала моё сердце. И, когда Индра хватился апсары, мы уже полюбили друг друга. Да, ей пришлось вернуться, но это ненадолго.

– Какая красивая история, – похвалил Чандра, подумав, что почитателей Шивы, каким был и Шукрачарья, завоевать можно только через аскезу. Что-то снова шевельнулось в лунном дэве, разбудив ощущение предыдущей ночи – ощущение, будто бы кто-то ждёт его.

– Таак, – протянул Шукра, внимательно посмотрев на Чандру – тот уже некоторое время сидел, плавая в собственных мыслях, и явно отключился от происходящего вокруг. – Чандра, где ты потерялся? Проснись – надо составить план!

– Я не сплю, – лунный дэв пришёл в себя. – Так как Кубера защищает свои богатства?

– Пять видов защит, по количеству стихий, – Шукра достал лист бумаги и на нём сами собой начали проступать рисунки. – Путь к сокровищам – своего рода лабиринт, созданный великим зодчим Майясурой. Всё там – иллюзии. Они сбивают с толку и заводят в гибельные ловушки. В земляной ловушке земля разверзается, а сверху падают огромные камни. В водной – комната быстро наполняется водой, не остается никакого выхода. В огненной – из стен вырывается пламя. Воздушная ловушка рождает ветер, который сбивает с ног и не даёт дышать, а эфирная выпускает молнию.

– Звучит устрашающе, – передёрнул плечами Чандра.

– И это ещё не считая отодвигающихся плит пола: попадёшь на них – сразу упадёшь вниз, на остро заточенные копья, – продолжал Шукра мрачным тоном. – Комнат, где из стен и с потолка на голову сыплется небесное оружие…

– Как же вы собираетесь пройти этот лабиринт, учитель? И как я могу помочь вам в этом?

– Чандра, лабиринт опасен не ловушками. В ловушки заводит искажённое восприятие. Всё постоянно меняется, и всё является не тем, чем кажется. Можно сказать, что это лабиринт ума. А кто влияет на ум? – Шукра ткнул дэва пальцем в грудь. – Ты! Чтобы пройти этот лабиринт Майясуры, надо уметь концентрировать и успокаивать свой ум. Я сам мог бы это сделать, но мои асуры к этому не способны. А чтобы забрать сокровища, нужно довольно много асуров. Представь, сколько камней нужно для того, чтобы осветить всю Паталу!

– Немало, – согласился лунный дэв осторожно. – Так вы хотите, чтобы я успокоил иллюзорный лабиринт Майясуры, чтобы он не менялся и вещи там были бы тем, чем они есть?

– Именно так, – кивнул Шукра. – Ещё нужно отвлечь Куберу, чтобы он не проверял свой лабиринт какое-то время, а это непросто.

– Давайте отправимся к нему, в город Аламари, – Чандра уже нетерпеливо ёрзал. – По пути что-нибудь придумаем ещё.

Шукра усмехнулся, но кивнул. Выдав асурам указания подойти, как только их наставник подаст знак, гуру асуров и лунный дэв, в сопровождении оленя, отправились в путь. День уже клонился к вечеру, на небо высыпали первые звёзды, и Луне надлежало взойти.

– Почему же Шукрачарья не возьмёт свет прямо от Чандры, зачем ему камни Куберы? – не удержался от вопроса Каколь.

– Лунный свет – нестоек по своей природе, быстро развеивается, – пояснил дэв Вишвакарма. – Чтобы его удержать, необходимо связать с водой или землёй. С землей – прочнее. Поэтому Шукрачарье нужны драгоценные камни – а в таком количестве они есть только у Куберы.

– Вот оно что… – протянул Каколь.

По дороге Чандра, по своему обыкновению, разглядывал всё, что попадало под его лучи, и неизвестно когда добрался бы до Аламари, если бы не настойчивость Шукрачарьи. Но двигался он, хотя упорно и размеренно, медленнее шустрого Месяца, забегавшего всё время вперёд. В один из таких забегов Чандра углядел Ганешу, медленно едущего на своей вахане – мыши. Ганеша возвращался с пира, устроенного Вишну и Лакшми, так что живот его был полон любимых яств. Ганеша так наелся, что задремал во время обратного пути на Кайлаш, и нечаянно свалился с ваханы.

– Вот досада, – пробормотал проснувшийся слоноголовый бог.

Зрелище Ганеши, и так довольно забавное – на толстеньком туловище сидела огромная слоновья голова с длинным хоботом и большими ушами, – к тому же, как будто нарочно, разъезжающего на огромной мыши, во время падения сделалось таким смешным, что Чандра не смог удержаться.

– Ещё и смеётся кто-то, – Ганеша обиженно покрутил своей большой головой и заметил сияющего Чандру, хохочущего в вышине.

– Не стоило бы тебе, Чандра, смеяться над своим божеством, – почему-то смех Месяца сильно уязвил обычно спокойного Ганешу. Не размышляя, он поднял первый попавшийся камень и изо всей силы запустил в Луну.

– Ой! – дэв вскрикнул – камень больно ударил его в бок. После чего Чандра быстро спустился вниз, сел и заплакал, олень же укоризненно посмотрел на Ганешу.

– Ох, извини, Чандра, не знаю, что на меня нашло, – попробовал утешить Месяц Ганеша, но тот продолжал лить слёзы, а на Луну в небе набежала тучка.

– Зачем вы, защитник всех планет и всех существ, больших и малых, тот, кому первому делают подношения во всех случаях, бросаетесь камнями? Вы же такой великий, что вам сделал Чандра? – всхлипывал дэв.

– Прости, я не подумал… – Ганеша был смущён, но тут наконец подошёл Шукрачарья.

– Каждый поступок имеет причину, – произнёс он строго. – Что у тебя в уме такого, Ганеша, что ты бросил камень?

– Если подумать, – Ганеше не очень хотелось сейчас думать, сытый живот звал расслабиться, а ещё лучше – поспать, но годы тренировок позволили ему отбросить это желание и последовать не за желудком, – то я – не красавец. И, хоть знаю, что это не главное, иногда мне хотелось бы быть таким же красивым, как Чандра. Поэтому, когда Чандра посмеялся надо мной, это было так обидно… Прости, пожалуйста, Чандра, – я не должен быть кидать в тебя камень.