Пути Господни
Шрифт:
Великий Пастырь поморщился. Технарю, проводящему большую часть жизни среди безмолвных механизмов, никогда не освоить, не осознать многозначительность пауз, силу шепота, музыку крика, исчерпываемость недосказанного.
Этьен – милый враг, ты стоишь и краснеешь, ты так и не научился скрывать своих чувств. Теперь не научишься. И дело совсем не в возрасте или закостенелости характера. Просто – поздно. Слишком поздно. Время. Этьен, оно идет, оно движется, отсчитывая последние часы, дни, возможно – по самым оптимистическим прогнозам – недели. Оно идет, и оно работает на меня, на нас.
Мальчишка –
И даже таких очевидных вещей, в своей ярости, в своем праведном гневе, Этьен, ты, увы, не видишь.
– Я не разделяю цеха и вековую принадлежность, - речь старшины техников начала утомлять – еще один минус в его актив, или пассив. Затянувшийся первый акт следовало заканчивать. – Перед законом все равны!
– Он ничего не совершил!
– Он оскорбил Мать Церковь! Публично! Это, по-вашему, не проступок! В старые времена и за меньшее отправляли в Утилизатор!
– Он молод, горяч, немного глуп…
– Он еретик! Слова его, поступки его – ересь! И он понесет заслуженное наказание! Как я уже говорил – перед законом все равны!
– Не хотите ли вы сказать…
Не без удовольствия Великий Пастырь наблюдал, как старшина техников белеет. А ведь до этого он был красный, как вишня.
– … Утилизатор…
– Я ничего не хочу сказать, более сказанного. Степень его вины и меру наказания установит Высокий Трибунал, заседание…
– Ваш Высокий Трибунал! – выплюнул техник.
– Да что вы себе!.. – а здесь можно и притворно возмутиться. Конечно его, чей же еще.
– Выпустите его! Сейчас же, сегодня!
– Аудиенция окончена!
– Выпустите, я прошу, пока прошу!
– Вы угрожаете? Мне угрожаете?
Вместо ответа, Донадье резко развернулся и, почти не шатаясь, зашагал к выходу.
Великий Пастырь смотрел на худую спину.
Да, не стать ему дипломатом.
***
Авария на фабрике.
Причина – выход из строя конвейера.
Потери – 0 (5 рабов).
Рекомендуемая квота на детей – 1.
– Осторожнее голову. Не смотри вперед!
Было поздно.
А успей предупреждение вовремя, Рхат все равно бы глянул, не удержался.
Да и как можно удержаться, когда перед самым носом такое…
Великая Мать!
Голова закружилась.
Колени подогнулись, сохраняя равновесие, Рхат Лун рухнул на четвереньки.
Рядом, в похожих позах, усиленно мотая головами, стояли остальные члены отряда.
– Не смотри!
Новенький, только появившийся из лаза рухнул позади Рхата.
Великая Мать, он почти забыл, как они выглядят. Привык, свыкся с вечно нависающим потолком.
Звезды. Тьма звезд.
Точки на недосягаемой чаше неба.
Летними ночами, когда всевидящее око Великой Матери разгоняло вечное покрывало облаков, проглядывали они – звезды.
Старики говорили – то души великих охотников и вождей, подвигами своими, заслужившие честь находиться рядом с Великой. Следить за племенами, пока богиня спит.
Когда-то и сам Рхат надеялся…
Столько звезд он не видел никогда.
– Толкай, толкай! А ты – выдохни.
Ну же, поднатужимся!Рхат Лун обернулся.
Обернулись многие.
Как они и боялись – Толстый Руи застрял в норе.
Половина складчатого, покрытого редким грубым ворсом, тела торчала снаружи. Вторая, наиболее объемная, намертво закупорила ход.
– Тянем, еще раз, все вместе. А ты не дыши, сожми мышцы!
Три больших глаза Руи виновато смотрели на Хозяина Брайена.
– А вы чего расселись, помогайте!
Рхат, вместе с другими, покорно обхватил мускулистую руку здоровяка.
– На счет три. Все вместе! Раз, два…
В отряд отбирали самых крепких, самых зубастых, самых когтистых рабов. Бывших воинов, или охотников.
Словом, у Рхата не было ни одного шанса.
Он не особо огорчался.
Боэта.
Какими глазами она смотрела на отобранных.
А когда он попытался обнять девушку, привычно ткнувшись носом, раздраженно повела плечами.
И Рхат решил.
Великая Мать – он тоже из племени охотников!
К тому же отряд поведет его Хозяин.
Ему нужен, просто необходим слуга!
Труднее всего оказалось убедить в этом самого Хозяина.
– Ладно, - наконец махнул рукой Хозяин Брайен. – Но знай, там тебе придется сражаться. Возможно самому, когда ни я, ни кто другой не сможет помочь.
Зато какими глазами его провожала Боэта.
Ради этого стоило… поражаться.
С легким хлопком, зад Руи выскочил из норы.
Рхат, вместе с другими тянувшими, не удержав равновесия, повалился на холодный пол. Сверху их придавила теплая, слегка попахивающая туша Руи.
Из освободившейся дыры вывалились оставшиеся члены отряда.
Последним вылез Картхор – кряжистый коротышка, низкий лоб которого украшали пеньки спиленных рогов. Картхор тащил за собой, никому не доверяя, связку коротких метательных копий. Под древко приспособили пластиковые палки каких-то садовых инструментов. Наконечниками служили остро отточенные держатели вилок и ложек. Подобным самодельным оружием щеголял каждый в их команде. У Рхата – одного из немногих – был нож. Самый настоящий, с легкой пластиковой ручкой и зазубренным лезвием. Кажется, такими на кухне резали хлеб.
Нож, прямо перед походом, вручила лично Боэта.
– Зарежь им как можно больше техников!
Глаза девушки блестели.
– Пошли! – Хозяин Брайен указал на следующий лаз. – Я – впереди, остальные за мной. Внутри не шуметь… - глаза Хозяина остановились на Руи. – Ты – лучше останься.
***
В последние годы наблюдается интересная тенденция – дети, зачастую против их желания, идут служить в те цеха, где работают родители.Вполне естественное желание родителей помочь, защитить своих отпрысков, оборачивается против самих отпрысков.Так, отец, или мать, занимающие определенный пост, имеющие вес в том или ином цехе, проталкивают детей на наиболее, как им кажется, престижные места.Показателен в этом отношении цех техников. Привилегированное положение, необходимость специальных знаний сделало из цеха что-то вроде обособленной фармации, закрытого общества.Доходит до того, что дети техников играют только с детьми техников.