Пять рассерженных мужей

Даня и Пупс суетились вокруг костра. Женька надевал куски мяса на шампуры. Архангельский его подбадривал и наблюдал за тем, как Тася раскладывает продукты на огромном пне, накрытом белой скатертью, в чем я сразу узнала заботливую руку бабы Раи.

«Скоро она и Юльку начнёт принимать у себя,» — мысленно ругалась я.

Мишель, похоже, начал к компании терять интерес. Впрочем, на полянке ничего занимательного и не происходило: у озера под звёздным небом мужички налаживались водки пожрать да шашлычка полопать. Эка невидаль.

— Софи, а зачем мы за всем за этим следим? — спросил Мишель.

— Сама не знаю, — буркнула я.

— Так может вернёмся в лес, сядем в машину и уедем? — предложил он.

Я и сама была не против, но не представляла, как сделать это незаметно: из леса к деревне дорога пролегала лишь мимо баньки, другой не было. Своими безрадостными мыслями я поделилась с Мишелем. Он испугался:

— Мы что же, всю ночь здесь будем сидеть?

— Зачем же? Подождём пока народ наберёт нужный градус и уедем.

— Зачем ждать? Давай уедем теперь.

Ему явно нетерпелось уединиться со мной и заняться чем-нибудь более интересным. Я не возражала, но и с любопытством своим совладать не могла. Должна же я была знать какую они собрались считать «капусту». Тут и ждать-то осталось немного, шашлыки практически готовы.

— Понимаешь, Мишель, — пояснила я, — не знаю как там у вас во Франции, но у нас, в России, жены, разводясь с мужьями, не бросают их на произвол судьбы. Не принято это у нас.

Он испугался:

— А что же жены делают?

— Заботятся о них, иногда для этого привлекают и новых мужей.

Я сочла свой намёк своевременным. Мишель растерялся, он явно не был к такому готов, потому что спросил, кивая на поляну:

— И долго я буду о твоём Евгении заботиться?

— Желательно, до конца его дней.

Он вздохнул с облегчением:

— Тогда недолго.

Сначала я рассмеялась, считая, что он пошутил, но потом встревожилась и хотела поинтересоваться о чем идёт речь, но как раз в этот самый момент Архангельский закричал:

— Ну, все, мужики! Шашлыки готовы! Садимся и считаем «капусту»!

И наши непутёвые мужья с радостным галдежом расселись вокруг пня, в предвкушении удовольствий пофыркивая и потирая руки.

Сердце моё кровью облилось.

«Эти недотёпы, эти уроды, — горестно думала я, — пристроились на берегу озера и сейчас будут на живописной природе ужинать при свете костра: трескать шашлыки, полировать их пивом и считать „капусту“. Вот как беззаботно проводят они время, данное им матушкой природой для ратных дел и трудов до седьмых потов на благо семьи и Родины.»

Да, я так подумала, потому что искренне считаю, что мужчины созданы для славных и трудных дел, а такой безделицей, как тресканье шашлыков и попивание пивка могут и женщины заниматься. Женщины же, их жены, пашут, надрываются, чтобы лбов этих прокормить, лбы же развлекаются у костра, как пионеры.

Конечно сердце кровью облилось! Я сразу вспомнила Тамарку. Бедная баба до отвала лет двадцать уже не спала. Все мечется, из кожи лезет, для семьи старается, а Даня за неё сон добирает.

А Тося? Маленькая, тощая, взвалила на себя бизнеса воз и тянет его как улитка.

А Маруся? Та бедная с утра до вечера ноги в буфете оттаптывает, с немыслимым напряжением по десять часов в день глядит, чтобы покупатель её не облапошил.

А Роза? Куда с утра до вечера гинеколог Роза глядит и говорить не хочется… Хотя, наши непутёвые мужья круглосуточно с радостью смотрели бы туда, дай им денег и воли.

Можно представить как негодовала я. Сильно негодовала, но недолго, потому что мужья быстро стрескали шашлыки и принялись считать «капусту». Архангельский, по старинке, инициативу взял на себя.

— Ну, Жека, — обратился он к моему бывшему, — рассказывай. Как вы с Тасей съездили?

Конечно же я превратилась в уши, потому что начала во вкус входить с этим их бизнесом: любопытно было, что эти непутёвые придумали на этот раз.

— Значит так, — обстоятельно начал Евгений. — Эта тема, похоже, попрёт, это, думаю, толковый бизнес. Надо начинать. Короче, мы с Тасиком удачно пересекли границу ближнего зарубежья, встретил нас там зёма, прижился там, считай уже местный. Встретил нас, все путём…

«Куда это их носило?» — изумилась я.

Женька тут же мне и ответил, ну не мне, конечно, ну, да и я уши не затыкала.

— Из Симферополя зёма повёз нас на тачке своей в Севастополь, а как к Севастополю подъехали — не пущают. И взяток не берут. Что делать? Воскресенье. Зёма наш разволновался. «Братаны, — говорит, — все начальство отдыхает.»

— Думали уже в горах ночевать, — пожаловался Тася.

«Цену себе набивают,» — сразу установила я.

— Короче, — продолжил Евгений, — мы отправили зёму одного через пост, а сами почапали пешим через горы. Договорились, что он от поста отъедет и нас на дороге подождёт. А зёма предупреждает: «Вы, — говорит, — только через горы осторожно идите, а то там беркутовцы частенько в засаде сидят. Это типа вашего ОМОНа.» Мы с Тасей переглянулись и пошли.

«Ну, — подумала я, — сейчас такими балладами душу корчевать начнёт.»

Не я одна так подумала. Архангельский тоже насторожился:

— И как?

— Нормально, — разочаровал его и меня Евгений. — Через горы прошли, зёма нас подобрал и сразу в цех отвёз. Поглядели мы, вполне приличные гробы, хоть и беспредельно дешёвые. Хохлов расспросили что да как, короче, все нормально.

Я ушам своим не поверила и у Мишеля поинтересовалась:

— Что он сказал? Приличные что?

— Гробы, — ответил он.

«Совсем наши мужики офигинели, — подумала я. — С котиков на гробы переключились.»

А разговор, тем временем, темпы набирал. Архангельский деловито спросил:

— Жмурконтору цена устраивает?

Женька оживился:

— Ещё бы, в три раза ниже нашей. И материалу — хоть задницей ешь. Витя уже и ДВП нашёл дешёвую, и с тканью договорились и даже с гробом этим в жмурконторе побывали. Марусин родственник, ну тот, к которому ты нас посылал, сказал, что хоть сегодня товар возьмут, только ГОСТ требуют.