Пятьдесят оттенков хаки
Шрифт:
– Как дела, Александр Владимирович? – поинтересовался у Рыбакова Андрей. – Трудно было?
– Не трудно, но стыдно, – вполголоса признался тот.
Тополевский свернул в комнату отдыха. Майя безучастно сидела все в том же кресле, глядя мимо телевизионного экрана.
– Не помешал? – обратил на себя внимание полковник.
– Нет-нет, проходите, – равнодушно ответила женщина.
Приступ отчаяния остался в прошлом, ей стало неловко за свои откровения. Снова не хотелось никого видеть.
– Вот взгляните, – собеседник положил перед Майей необычную купюру, изготовленную на базе ста долларов с помощью компьютера
На импровизированной банкноте вместо привычного портрета американского президента красовался лик профессора Загороднева. Но более всего поражал номинал новоявленного «денежного» знака: он равнялся десяти тысячам долларов.
– Что это? – изумилась дама.
– Вы отдадите эту купюру вашему дорогому профессору и потребуете еще сдачу… – шутливо посоветовал Тополевский.
Договорить Андрей не успел. Женщина, мгновенно оценив оригинальность идеи и качество ее исполнения, сорвалась с места и повисла у него на шее.
– Вы просто чудо, дорогой Андрей Васильевич! – она чмокнула Андрея в щеку. – Я сейчас же на обеде все так и сделаю.
– Это лучше сделать без свидетелей, – посоветовал он.
– Не понял? – выглянул из-за угла Митрофанов. – Это вы о чем?
– Так, о своем, – Тополевский смущенно освободился от объятий.
– Так-так-так, – шутливо наседал командир. – Выходит, пока мы тут грызли гранит науки, ты роман затеял? И хочешь обойтись без свидетелей? Не выйдет! Хотя в принципе я не возражаю – с кем еще отвести душу умному человеку, как не с ученой дамой!
– Да вы что? Да я… – опешил Андрей.
– Вы нас неправильно поняли, – стушевалась Майя.
– Продолжайте, не буду вам мешать, – игриво подмигнул им генерал. – Напоминаю лишь, что стол накрыт.
– Как нехорошо вышло, – огорчилась женщина. – Вас заругают?
– Кто? – улыбнулся собеседник. – Командир у нас мировой. Просто шутник. Да и меня он неплохо знает.
– Да? – недоверчиво уточнила Майя и как-то загадочно добавила: – А жаль… – но спохватилась и предложила. – Идемте к столу. Страсть как не терпится удивить Николая.
– Лучше наедине, – на всякий случай напомнил Андрей.
– А, вы, пожалуй, снова правы. Спасибо!
Ночью, провожая экзаменаторов к поезду, Андрей обратил внимание на то, что в руках Загороднева был багаж Майи. Он бережно поддержал коллегу под руку и галантно помог ей войти в вагон. Тополевский, пряча улыбку, любовался счастливой парой. Преподавательница выглянула из тамбура, взмахнула на прощание и благодарно прижала ладонь к сердцу.
– Желаю счастья, – с улыбкой шепнул ей вслед полковник.
– Андрей, спасибо, ты – классный мужик! – крикнул уже с подножки двинувшегося состава профессор…
Завершив работу, Тополевский сбросил материалы на Машин электронный адрес, выключил компьютер и, заглянув в кухню, вычеркнул в календаре еще один проведенный в разлуке с женой день. Он подмигнул улыбавшейся с портрета супруге: «Спокойной ночи, моя хорошая», – и погасил свет.
Глава двадцать восьмая
Маша встала из-за стола, размялась и прошлась по номеру. Из коридора донесся какой-то неясный шум. Журналистка посмотрела на часы, набросила на плечи шаль, с ногами забралась на диван и включила телевизор. В дверь громко постучали. Не дожидаясь позволения
войти, в комнату ввалился взлохмаченный Никита. Рукав его куртки был оторван.– Они все-таки тебя не поделили? – усмехнулась Маша.
– Он, – поправил оператор. – И кто теперь все это зашьет?
– А рвал кто?
– Твой Серебров, он у дежурной скандалит. Пьяный.
– И вовсе он не мой! Да и ты там с какого бока?
– Заступился за честь дамы.
– Вот пускай она и зашивает.
В дверь постучали.
– Никаких разборок в моем номере, – предупредила Маша. – Иначе звоню в комендатуру.
Никита решительно распахнул дверь и расплылся в улыбке.
– Никита Сергеевич, – раздался из коридора дрожащий женский голос. – Все уладилось. С ним уже разбираются. Он и генерала из-за своего дурного характера не получил. Идемте, я вам пришью рукав… А заодно и чаем напою.
Никита вопросительно оглянулся.
– Иди-иди! – отмахнулась Маша. – Завтра…
– …в восемь! – завершил он привычную мысль, закрыл за собой дверь и уже из коридора посоветовал: – Маня, не забудь запереться.
Маша повернула в замке ключ и взяла в руки чашку недопитого чая. «Серебров», – вздохнула она и потянулась к компьютеру…
…Едва стало светать, Вячеслав укутал спящую Анну, покинул продсклад и, крадучись, направился к штабу. За кустами шиповника в автомобиле, накрывшись с головой солдатским одеялом, ежился от холода его водитель. Полковнику стало стыдно, но делать было нечего, и он тихонько дернул входную дверь. Как того и следовало ожидать, она была заперта. Выругавшись, он двинулся вокруг здания. Единственно открытой оказалась форточка в туалете. Серебров оглянулся, ища, на что можно встать. Но под рукой ничего не оказалось – по его же требованию территория тщательно убиралась. Он пробежался к складу, выбрал деревянный ящик покрепче и вернулся к окну. С третьей попытки удалось забраться внутрь. Плотно затворив форточку, полковник, крадучись, прошмыгнул в свой кабинет. Едва он прилег на диван, в коридоре послышались возбужденные голоса подчиненных.
– Надо бить тревогу! – беспокойно призывал дежурный по части. – Ждал всю ночь? – уточнил он у водителя Сереброва.
– А то? Замерз как тюлень.
– Тюлени не мерзнут. Может, командир не смог тебя разбудить?
– Мне проснуться – раз плюнуть! Может, он в штаб вернулся?
– Незамеченный никем? Да и дверь была заперта.
– Может, вы не слышали?
– А помощник? Он тоже не глухой. Тут что-то не так, – дежурный подергал дверь командирского кабинета. – Видишь, заперто.
– Может, он в медпункт пошел? Говорил, что сердце колет…
– Так чего же ты молчал, балда? Бегом туда!
Едва шаги затихли, Серебров включил настольную лампу и стал лихорадочно шарить в ящике стола. Найдя начатую упаковку валидола, положил ее на видное место. Затем Вячеслав извлек новенькую упаковку со снотворным, достал сразу полжмени малюсеньких таблеток и оглянулся в поисках графина. Под окном раздался испуганный крик водителя: «Товарищ майор, у командира свет горит!» Серебров от неожиданности, не считая, проглотил таблетки и свалился на диван. За окном раздался топот дежурного. «Да, видимо, настольная лампа, – предположил майор и четко выкрикнул: – Товарищ полковник! Вячеслав Михайлович, вы меня слышите?!» Серебров предусмотрительно промолчал.