Пятнадцать суток за сундук мертвеца

Неизвестно откуда перед нами материализовалась длинноногая Светлана. Она по-прежнему улыбалась так, что ей позавидовали бы все стоматологи.

— Ну, все в порядке? — поинтересовалась она. — Пойдемте знакомиться с тренером.

Еще раз спросив себя, зачем все это надо, я вздохнула и ходко потрусила за Светланой.

В тренажерном зале за снарядом, больше похожем на дыбу, судорожно подергивалась какая-то субтильная девица. На ее лошадином лице было разлито такое страдание, что хотелось немедленно ее добить, тем самым прекратив агонию несчастной. За стеклянной перегородкой группа женщин из шести человек танцевала неизвестный, но горячий латиноамериканский танец. Об этом свидетельствовали зажигательные звуки не то самбы, не то румбы. Я немного задержалась, увлеченная зрелищем и музыкой. По правде говоря, «зажигать» получалось только у тренерши. Остальные выдава-ли какой-то гибрид между русской «барыней» и хохляцким гопаком.

«Вероятно, это группа здоровья», — решила я и поспешила догнать Светлану и Клавдию.

Мы миновали солярий, массажный кабинет и остановились перед дверью с надписью «комната инструкторов». Светлана деликатно постучала, и через секунду перед нами предстал молодой человек, лицом и статью очень похожий на Ван Дамма. Специально они таких подбирают, что ли?! На кого ни глянешь — красавцы и атлеты. Впрочем, осадила я сама себя, за такие деньги, которые сдирает центр со своих клиентов, лучше любоваться атлетами, чем стареющими борцами сумо.

— Добрый день, — с легким поклоном поздоровался красавец и вопросительно уставился на Светлану.

— Драсте... — прошептала я растерянно. Клавка молчала, округлив глаза и приоткрыв рот. Подозреваю, что юноша произвел на нее шоковое впечатление.

— Здравствуй, Гена, — привычно улыбнулась Света. — Это твои подопечные, Афанасия и Клавдия Клюквины. Девочки, а это ваш личный тренер, Геннадий Александрович Медведев. Передаю вас в его надежные руки.

С этими словами администраторша удалилась. Проводив ее долгим взглядом, Гена оценивающе смерил нас глазами.

— Значит, пришли спортом заняться, — подвел итог инструктор.

Мне не понравился ни его взгляд, ни его тон, поэтому я с вызовом ответила:

— Решили! А что, не подходим по фактуре?

— Мелковаты, конечно... Но это в принципе не важно. Мы тут любых принимаем и обучаем. Что ж, давайте обсудим программу и график тренировок...

Когда мы покидали гостеприимный оздоровительный центр, я чувствовала себя слегка пришибленной. Если верить нашему тренеру, таким доходягам, как мы с Клюквой, до вечера не дожить. Геннадий совершенно искренне недоумевал, почему это мы до сих пор еще ноги таскаем. Я хотела возразить, что Коленька был не в пример здоровее, а ласты склеил, но благоразумно промолчала. Нечего раньше времени человека пугать! Короче говоря, Гена заверил, что через месяц сделает из нас полностью здоровых людей. От этого заявления остатки моих волос вздыбились, а вдоль позвоночника забегали мурашки. Завершая экзекуцию, тренер предложил такой график занятий, что возникло горячее желание плюнуть на уплаченные деньги и бежать отсюда, куда глаза глядят. Нечеловеческим усилием воли я подавила этот порыв и затравленно уставилась на Геннадия. Наконец рандеву завершилось. Не чуя ног под собой я ринулась к выходу, увлекая за собой Клавдию. Вообще, Клавка вела себя странно до чрезвычайности. Она молчала, округлив глаза, изредка смеялась невпопад и томно вздыхала. По всем признакам, на Клюквину пала любовь.

На свежем прохладном воздухе сестра вынырнула из анабиоза и мечтательно вздохнула:

— Да-а, вот это принц!

— Тебя послушать, так кругом одни принцы! — разозлилась я. — И Коля, и Гена... Ты как хочешь, а лично я от этих «прынцев» уже ничего хорошего не ожидаю. Мало тебе одного...

— Как ты можешь, Афанасия! — встала Клавка на защиту любимого. — Твой Коля ни в какое сравнение не идет с Геннадием. И потом, живое к живому, прах к праху...

Я задумалась, пытаясь понять, что имела в виду Клавдия, говоря о прахе, но внезапно остановилась посреди дороги как вкопанная.

— Ты чего? — опешила Клюквина.

— Клава, это Гена! — деревянным голосом проскрипела я.

— Гена, а это Клава! — хохотнула ехидная сестрица.

— Мне кажется, на свидание в парк должен был явиться Гена.

Сестра удивленно заморгала.

— Смотри, что получается, — пустилась я в объяснения. — Тот Гена, с которым мы встретились, оказался вовсе не Геной, а Николаем. А должен был прийти этот Гена. Но по каким-то причинам не смог и прислал вместо себя Колю. Ну, а Коля, чтоб не путаться самому и не путать нас, так и остался Геной! Все очень просто! Ты поняла?

Клавдия уважительно смотрела на меня примерно с минуту, а потом честно призналась:

— Нет. Вернее, я поняла, что Коля — это не Гена, а Гена — не Коля. Только это было давно, еще когда мы покойного Колю домой везли...

Я всерьез разозлилась на сестру. Мне-то казалось, что мои выводы тонки и безукоризненны с точки зрения женской логики. А может, у Клюкви-ной мужской склад ума? Ведь давно известно, что женщины думают двумя полушариями мозга, а мужчины — всего одним. Я уже открыла рот, чтобы попенять Клавке на ее бестолковость, но она меня перебила:

— Не сходится...

— Что не сходится? — не поняла я.

— Перед тем как прийти на свидание в парк, я встречалась с твоим Колей. Он представился как Гена.

— Ну и что? — пожала я плечами. — Может, он хотел признаться в невольном обмане, когда пришел в парк, да не успел!

Клюквина внимательно посмотрела на меня и неожиданно заявила:

— Знаешь, Афоня, ты напоминаешь мне море на корабле.

— Своей красотой? — я кокетливо провела рукой по волосам.

— Нет. От тебя меня тоже тошнит.

Я обиделась и до самого дома не проронила ни слова. Зато в родных стенах уединилась с Тырочкой и в красках живописала ей свои сегодняшние приключения и переживания. Мои переживания оставили черепашку равнодушной, зато рассказ о диковинных рыбках заинтересовал молчаливую подругу. Она даже восторженно шевельнула два раза своими ножками. Клавдия была тиха, задумчива и рассеянна до безобразия. Вместо полноценного ужина она раскрыла пачку банальных пельменей. Причем вместо соли она сыпанула в кипящую воду сахар и долго его размешивала, глядя в пустоту. Пришлось мне отстранить ее от обязанностей кухарки и самой варить пельмени. Я даже рискнула достать с антресолей квашеную капусту, порезать туда лучок и заправить это чудо нерафинированным подсолнечным маслом. В мирное время подобная самостоятельность могла обернуться мини-скандалом. Капусту Клюквина запасала на зиму. Сейчас же мои партизанские действия остались без внимания. Признаться, я всерьез обеспокоилась. Оказалось, зря. Пока Клавка отстраненно жевала ужин, я изобретала способы отвлечения сестры от любовных грез. Ничего стоящего в голову не приходило. Я окончательно расстроилась и брякнула первое, что пришло на ум:

— Мне кажется, что убить должны были не Колю, а Гену.

Клюквина перевела на меня встревоженный взгляд и обеспокоенно спросила:

— Ты это серьезно?

— Конечно, — уверенно кивнула я. — Убийца знал, что в Таганский парк должен был прийти Гена, знал, где он будет ожидать девушку, а вот в лицо он Гену, скорее всего, не знал. Поэтому перепутал Геннадия с Коленькой... А дальше ты знаешь. Спрашивается, за что хотели убить Гену? В общем, Гена твой — тот еще перец! Так что ты завязывай пока грезам предаваться. Лучше ошибиться сейчас, чем слезы лить потом.

Клавдия внимательно выслушала меня, недолго поразмышляла и согласилась:

— В чем-то ты, Афоня, права. Но как же тяжело, когда разбиваются мечты и сердце.

— Это точно, Клавочка, — поддакнула я. — А мне-то каково?! Соломенная вдова, да и только!

Мы с сестрой одновременно всхлипнули, порывисто обняли друг друга и какое-то время хныкали, оплакивая нелегкую женскую долю.

Внезапно ожил мой мобильник. Я мгновенно успокоилась и испуганно посмотрела на Клавку.

— Кто это? — пискнула она.