Пятница, тринадцатое

— Да!!! — обрадованно проговорил Егор и бухнулся рядом с ней на лавочку.

Недовольный Голубец вынужден был чуть-чуть потесниться и теперь сидел на самом краю. Майор казался крайне раздраженным, но покамест молчал.

— Вам случалось влюбляться без оглядки? — сразу взял быка за рога Егор.

— Н-ну…

— Молчите! — оборвал ее Егор. — Не отвечайте! Лучше послушайте, что я вам скажу! Это чувство ни с чем нельзя спутать. Кажется, что самое невозможное и невероятное, небывалое и немыслимое — произошло. И не с кем-нибудь, а с тобой! Представляете?

И снова, не успела Меньшикова ответить, как Егор затараторил, стараясь не упустить инициативу, которая пока что была в его руках.

— Вы видите свое отражение в глазах любимого человека! И вы сами, такой, как есть — пьяница, бабник, безалаберный бродяга, — отражаетесь в них преображенным! Вы хотите быть лучше, уже в ту самую секунду, когда видите объект своего поклонения!

Егор, оказывается, был не чужд вдохновения. Его буквально «несло». Несмотря на изрядную степень подпития, поэтические образы и сравнения так и сыпались из него.

— Эти глаза! Эти прекрасные алмазы! Эти драгоценные рубины!

При слове «рубины» Меньшикова недовольно поморщилась и с подозрением посмотрела на Егора. Она скривила рот и с издевкой спросила:

— Рубины, мон ами, красного цвета. Если чьи глаза и можно сравнить с рубинами, так это ваши в данную минуту. И, пожалуйста, отодвиньтесь немного, от вас несет перегаром. Почему вы пьете такое плохое вино? Вы настолько горький пьяница, что вам уже все равно?

— Рядом с вами — весь мир одно серое пятно! — не очень удачно оправдывался Егор. — А что я пью… Так кто же не пьет? Вот вы, например, майор, тоже небось не дурак выпить, а?

Голубец презрительно посмотрел на красную рожу Егора и четко произнес:

— Я знаю, когда, с кем, что и сколько можно пить. В отличие от вас…

— Хм! — взъерепенился Егор. — А я тоже, между прочим, имею чин. Хоть и поменьше, но все равно. Лейтенант запаса, кажется. Старший, что ли… Черт, что же нам присваивали после сборов?..

Голубец сокрушенно покачал головой — мол, что с тебя взять, раз даже звания своего не помнишь.

— Вот вы в каких войсках служили? — спросил Егор. — Часом, не по части снабжения?

— Нет, — сухо ответил Голубец. — Вам-то что за дело, молодой человек?

— Да так, просто интересуюсь, — Егор понял, что майору неприятно говорить на данную тему, и это разогрело его интерес. — И все же?

— Пойдемте, Антонина Платоновна, — поднялся со скамейки майор. — Что-то ветер поднимается… Мы можем опоздать к полднику.

— Я бы предпочла прогуляться к озеру, — сказала Меньшикова.

— И я с вами! — мгновенно вскочил со скамейки Егор. — Черт, как штормит-то…

Он покачнулся и, чтобы не упасть, схватился за ветку дерева, которая с хрустом обломилась. Бедный борец с зеленым змием рухнул на землю и, чтобы как-то исправить впечатление, прокричал:

— Вот видите, мадемуазель Меньшикова, я уже у ваших ног!

— Пойдемте, майор, — Антонина Платоновна взяла Голубца под руку, и они стали не спеша удаляться по центральной аллее по направлению к корпусу.

— Служу Советскому Союзу! — проорал им вслед распростертый на земле Егор. — Враг не пройдет, и победа будет за нами!

Медленно начинало смеркаться. Солнце плавно уходило за горизонт, зависнув над лесом и раскинув свои лучи между сосновыми деревьями.

Суббота подходила к концу — второй из десяти дней, которые я намеревалась провести в «Отраде». Отдыхать тут мне нравилось, я научилась ловить кайф от отсутствия дел, городской беготни и чужих проблем, в которые я должна была вникать по долгу службы.

Тетушка ответила мне пространной телеграммой в тот же день — я ведь включила в стоимость оплаченный ответ. Моя дорогая родственница извещала меня о том, что я могу не волноваться за нее и отдыхать «на всю катушку».

Далее тетушка заверяла меня, что книг у нее хватит еще на неделю с небольшим, так что к моему приезду нужно будет спешно озаботиться покупкой новой партии детективов, если не придет посылка по линии «Книги — почтой»: тетушка заказывала в книготорговых организациях около сотни книг в год, предпочитая объемные собрания сочинений иностранных авторов.

Ну вот, теперь моя душа была спокойна и не болела о том, что у тетушки не хватит чтива на время моего отсутствия. Кстати, а как же я второй день подряд обхожусь без видеомагнитофона?

Я покачала головой, удивляясь такому редкому в своей жизни событию. Обычно я находила время просмотреть хотя бы один фильм в день, если работа не затягивалась на круглые сутки.

Когда этого не происходило, я начинала ощущать что-то вроде кинематографического голодания. Которое, конечно же, не сравнить с голоданием кислородным, но тем не менее нехватка впечатлений воспринималась мною довольно болезненно. И я успокаивалась, только включив кнопку «play» на панели своего магнитофона, устроившись перед ним прямо на полу, среди разложенных диванных подушек.

А тут — никакой тебе ломки. Вот что значит здоровый образ жизни!

Хотя, если говорить по совести, больше десяти дней я здесь, конечно, не выдержу.

На то он и отдых, чтобы быть емким и коротким. Ведь что такое отпуск? Восстановительный период перед новым рабочим годом.

А полдник я умудрилась пропустить, провалявшись на кровати в своем номере и позабыв о времени. Так что, когда я спустилась к ужину, меня уже поджидал за столом полдничный десерт.

Сидевшая напротив меня Вера Погодина снова была не в своей тарелке. От меня не укрылось, что она пересела на другое место и теперь находилась слева от мужа. Девушка временами вздрагивала и поводила плечами, как будто ей под платье заполз муравей.

— Давай уедем отсюда, — чуть слышно прошептала она мужу.

— Ты что? — удивился Артем. — С какой это стати? Не-ет, даже и не думай…

— Мне страшно, — настойчиво говорила Вера. — Я… я не знаю, что со мной, но я боюсь. Я хочу домой, в город. И чем скорее, тем лучше.

— Вера, возьми себя в руки, — тихо и внятно произнес Артем. — Здесь люди. Что они о тебе подумают, а? Ведь ты же не такая…

Артем Погодин наверняка хотел сказать что-нибудь вроде «дура» или «истеричка», но, поразмыслив, выбрал вариант помягче.

— …не такая нервная.

— Ты не понимаешь, ты ничего не понимаешь, — прерывисто шептала Вера.

— Но ведь мы же здесь не просто так, — Артем взял ее голову в свои ладони, заставил поднять подбородок и внимательно посмотрел Вере в глаза.

Она попыталась отвести взгляд, но Погодин снова развернул ее лицо к себе. Казалось, его сильные руки могут запросто свернуть ей шею.

— Мы так долго ждали этой поездки, — проговорил он с максимальной убедительностью. — Вспомни, ты же сама мне говорила: здесь то, что надо. И тут мы можем сделать то, к чему так долго готовились.