Пытаться не любить тебя

— После этого, меня закрыли в том чёртовом учреждении. Паршивое место. К счастью, пару лет спустя, там я встретил Франческу. Они не хотели, чтобы мы были вместе, но по ночам мы перелезали через ворота, которые отделяли мужские и женские половины, и делали то, что приходило в голову. Ведь это же не тюрьма с максимальной охраной. Эта часть жизни там была настоящим кайфом.

— Она первая девушка, с которой...

Маркус рассмеялся.

— О, нет. В первый раз я это сделал в четырнадцать лет с одной двадцатилетней шлюхой. Имею в виду настоящую шлюху, она была одной из многочисленных цыпочек, которые посещали мою маму. Но не воображай, что я был вынужден, или ещё что-нибудь подобное. Были шлюхи, порядочные, те, кто не прикасались ко мне, даже случайно. Это я её попросил. Настаивал так сильно на этом, что, в конце концов, уговорил. С Франческой произошло гораздо позднее.

Мы очень много развлекались, она и я, мы становились едины, и когда трахались, то забывали обо всём что было вокруг. Так что мы много трахались, поскольку вещей, о которых хотелось забыть, также и для неё, накопилось больше чем пальцев на одной руке.

— Ты когда-нибудь занимался сексом только по любви? Просто для удовольствия быть с кем-то, а не для того чтобы позабыть или избавиться от мыслей?

Он снова засмеялся, так громко, что его голос, смешиваясь с жуткой музыкой, казался почти отвратительным.

— Секс служит для этого, Пенни. Пока наслаждаешься, ты забываешь то дерьмо, что сидит у тебя внутри. Нет другого вида секса.

Пенни опустила взгляд на неровный пол лабиринта, покрытый длинным черным ковром. Она почувствовала, насколько малюсеньким стало сердце, таким, что могло потеряться в звёздном пространстве с копейку.

— И потом, ты видел свою мать? — спросила Пенни, меняя тему разговора.

— Да, после того, как я вышел из учреждения. Но она умирает.

— Она умирает?

— Её поймал рак матки, представь себе, как будто какой-то демон хотел наказать её.

— А твой отец?

— Сын шлюхи может когда-нибудь знать кто его отец? Даже она не имела ни малейшего понятия. Не то, чтобы меня это волновало.

— И ты и Франческа…

— Мы остались вместе. Жили с ней сумасшедшей жизнью. Мы делали самые глупые и опасные вещи. Потом случился тот хаос и нас закрыли.

— И ты оказался здесь.

— И я приехал сюда.

— Теперь уже недолго.

— До возвращения Франчески?

Пенни слабо покачала головой. Мысль об их сильной связи забрала все её силы. Она больше не хотела слушать, не хотела больше ничего знать. Не существовало никаких шансов на то, что настоящее может быть на высоте того необыкновенного, сумасшедшего, жестокого, эротичного и кровавого прошлого.

— Нет, конец лабиринта. Я вижу свет и музыка закончилась. Лучше поторопиться, или меня уволят. Не знаю как ты, но я не могу себе этого позволить.

 

— Ладно, я выйду здесь, увидимся позже, — сказала Пенни, выпрыгивая из другого такси, которое они были вынуждены поймать, чтобы не опоздать. Она всё ещё была одета как девочка из колледжа и должна была переодеться.

Тем не менее, едва выскочив из автомобиля, она почувствовала, как будто неожиданно катапультировала в колодец, полный пепла. Перед входом в «Well Purple» стоял Грант, и она была полностью уверена – поджидал её. Он нервно бродил, глядя на наручные часы и, возможно, спрашивал себя, почему это она ещё не приехала.

Пенелопа замерла, парализованная, у окна машины.

— Всё хорошо? — спросил Маркус.

— Да, — соврала она, уставившись на Гранта, который до сих пор её не заметил.

Но Маркус должно быть услышал что-то в её голосе, какую-то неестественную вибрацию, ложь во спасение на заднем плане, потому что он также вышел из автомобиля и посмотрел в сторону Гранта.

— Что происходит? — спросил вновь. — И не пудри мне мозги.

Пенни заставила себя натянуть улыбку.

— Ничего, на самом деле, просто я опаздываю. Я пойду или мне устроят нагоняй.

Ускорилась, освобождаясь от объятия Маркуса, который положил ей на плечо руку, и прошла мимо Гранта, надеясь, что тот не заметит её и уйдёт, думая, что этим вечером она не появиться на работе. Но он повернулся, и застукал именно тогда, когда она уже переступила порог. И губы хорошего парня исказила змеиная улыбка.

Пенни пробралась сквозь человеческий поток, который уже наполнил бар, вошла в крошечную комнату для персонала, чтобы переодеться. Помещение закрывалось раздвижной дверью без замка, и за всё время этой сумасшедшей операции она оставалась, прикована взглядом к этому гигантскому вееру из пластика, окрашенному в ядовито жёлтый цвет, опасаясь, что Грант преподнесёт ей какой-нибудь неприятный сюрприз. Вздохнув с облегчением, она начала надевать туфли, когда неожиданно увидела его перед собой. Музыка и голоса в зале заглушили скрип, производимый дверью, когда она открывалась. Сейчас он стоял напротив и смотрел на неё со своей обычной самодовольной ухмылкой угрожающего лицемера.

— Любовь моя, — сказал он. — Я волновался. — Приблизился, медленно и элегантно, как мужчина, который хочет подарить букет цветов, но при этом, из его глаз сочилась свирепость демона, с нимбом производимым пламенем.

Пенелопа встала и попыталась не показать свой глубокий страх.

— Проваливай нахер, мне надо работать.

Но Грант не остановился. Подошёл ещё ближе и Пенни пришлось отступить, хотя она и ненавидела быть добычей или жертвой.

— Ты стала ещё красивее. Ты что-то сделала? Запах секса. Ты чертовски сексуальна.

— Если ты не сдвинешься...

— Я двигаюсь, двигаюсь, не собираюсь же я делать это здесь. Хотел только поставить в известность, что я не исчез и действительно так сильно хочу тебя, что рано или поздно вставлю тебе до полусмерти.

Пенни отклонила голову набок, она ненавидела даже прикосновения его дыхания. От него исходил аромат насыщенного и дорогого парфюма, который вызывал у неё тошноту сильнее, чем реальная вонь. Он был слишком умён, чтобы напасть на неё там, куда в любую минуту кто-то мог войти, но его близость производила эффект равнозначный агрессии и вызывала отвращение.

Поэтому, когда Грант протянул руки чтобы дотронуться до её плеч, и несмотря, что этот жест не являлся прелюдией к прямой атаке, Пенни, вспоминая то, чему учил её Маркус, скинула обе руки, толкнула его в сторону, подняла колено и ударила его ногой в место, где она была уверена, сделает больше боли. Грант крикнул, сгибаясь пополам и выплёвывая ей в лицо град оскорблений, перемешанных с жалобами.

Пенни ожидала, что в следующий момент он рухнет вниз, хватая воздух как отравленное насекомое, но Грант не рухнул на пол, а напротив, он остался стоять и начал двигаться в обратном направлении, как если бы тестировал своё неуклюжее движение назад. Именно тогда Пенни увидела Маркуса, подошедшего к Гранту сзади. Он был слишком высокий и внушительный, чтобы его не заметить. Маркус схватил Гранта за плечо, завёл и согнул ему руку за спину и ударил о стену с такой жестокостью, что она подумала – стена сломается.