Работа под прикрытием

— Это определенно магия крови… — Я даже не думала отстраняться. — И не просто магия, а наивысшего порядка. И это дико незаконно, потому что добиться разрешения на использование силы у всего рода невозможно. Следовательно, это еще и без согласия всех наследников крови… — И с ужасом пробормотала: — А если кто-то пожелает заполучить такую вещь? Могут вырезать весь род, чтобы зарядить маленькую вещицу колоссальным объемом магии.

— А вот теперь ты вычислила одну из причин, по которой эта магия запрещена, — оценил магистр. — Не думал, что ты зайдешь так далеко. И лучше не продолжай, кто знает, до чего еще успеешь додуматься. И пожалуйста, пообещай мне, что не будешь проводить экспериментов с собственной кровью, — слегка отстранившись, он строго заглянул мне в глаза.

Я поспешно закивала, обещая быть хорошей. Но один вопрос у меня все же еще остался.

— А откуда ты знаешь такие подробности? — насторожилась я.

— Мой отец артефактор, так что в этом деле я весьма осведомлен, — улыбнулся Бриар. — Но скорее в теории, в практике-то я никогда не был особо заинтересован.

Интересные вещи выясняются за сегодняшний вечер. И, похоже, теперь я знаю, кем изготовлено плетение на моих украшениях. Любопытный факт: судя по цвету потоков, его отец — тоже некромант! Некромант-артефактор? Ох, хотелось бы мне пообщаться с этим человеком, занятная, должно быть, личность. Люблю всесторонне развитых людей.

— Я надеюсь, нет нужды просить держать эти сведения в тайне? — внимательно глянул на меня Бриар.

— Конечно, нет, — кивнула я, кривя душой, ведь Храну я точно расскажу все.

— Ты уверена, что не хочешь перейти на артефактора? Кажется, тебе это действительно интересно!

Вновь этот провокационный вопрос. Даже если и хочу, не пойду. Я в ВПМА поступала не от балды, а с определенными целями, которые, к сожалению, все еще не достигнуты. Эта мысль вернула меня с небес на землю.

— Нет, я не могу перейти в другой университет, — твердо заявила я, снова разворачиваясь к сцене.

— «Не могу»? — Естественно, он не пропустил эту маленькую оговорку. — Или «не хочу»?

— Какая разница, исход один, — пожала я плечами, продолжая безмятежно улыбаться в сторону сцены. — Сейчас я определенно нахожусь на своем месте и менять его не собираюсь.

— Подумай над этим серьезно, — настоял он, притягивая меня к себе и заставляя откинуться спиной ему на грудь. — Мне кажется, тебе будет интереснее и проще работать.

— В каком смысле? — насторожилась я: что-то не так в этой фразе! — Разве я плохо справляюсь с работой? По твоим же словам, наоборот, даже слишком хорошо.

— Справляешься, да. Но, боюсь, психологически ты долго не выдержишь. Сколько мы тебя откачивали после той девочки? — напомнил он, а я вздрогнула. — Дальше будет только хуже. Я отлично понимаю, что ты доучишься, наверняка получишь лучшие баллы, но работать по специальности долго не сможешь. Хотя нет, не так. Ты будешь работать до последнего, до износа собственной психики, пока не перегоришь. Не хотелось бы мне этого видеть.

— Мне не нравится, куда зашел наш разговор, — решительно заявила я. — Сейчас не время и не место, чтобы обсуждать такое.

— Ты всегда так делаешь, правда? — усмехнулся он. — Как только что-то тебе не по нраву, обрываешь и уходишь. Нельзя вечно бежать от всех проблем, нужно потихоньку учиться их решать.

— О-о-о, ты даже не представляешь, насколько я увязла в процессе решения собственных проблем, так что со временем разберусь и с этими, — немного раздраженно бросила я в ответ. — А у тебя должно хватать своих забот, не стоит еще замахиваться и на мои.

— Ах, простите, я, кажется, снова ступил на запретную территорию твоих личных переживаний, куда мне вход категорически запрещен, — процедил он сквозь зубы.

— Если мы сейчас продолжим, то разругаемся. — Я глубоко вдохнула, чтобы слегка успокоиться. — А нам еще последний акт отыгрывать, так что давай помолчим и попробуем насладиться этой ересью, — со сладкой улыбкой на губах предложила я и поспешила последовать своему же совету. Дамиан не возражал. В такой вот слегка напряженной тишине мы прослушали финальную арию.

Наконец в зале раздались громкие овации. Поверить не могу, это наконец закончилось! Боюсь, в оперу меня теперь потянет нескоро. И хотя окончание музыкальной пытки меня безмерно радовало, настроение в целом было безнадежно испорчено. Пока мы пробирались к карете в толпе, покидающей здание театра, я — уже без энтузиазма, но все же с должным старанием — восхищалась постановкой, актерами и вообще выражала восторг от просмотренного. Учитывая, что я почти ничего не видела, да и не вслушивалась особо, приходилось импровизировать, выдумывая общие похвалы. Но когда я уже завидела нашу карету и слегка расслабилась, решив, что вечер подошел к концу, меня подстерегла очередная неожиданность. На дверце обнаружилась парочка знакомых мне плетений, идентичных тем, которыми нас подслушивали в театре. Я смотрю, чья-та любознательность превышает все возможные границы? С другой стороны, может ли такое настойчивое внимание означать, что нами заинтересовались необходимые люди? Значит, нужно окончательно убедить их, что устранение баронессы неизбежно. Вот только как?

Все так же весело щебеча, я забралась внутрь, судорожно размышляя, что делать. Стоило карете тронуться, как Бриар одними губами произнес: «Продолжаем!» — подгоняя меня жестами. И вот тут мысль пришла. Немного сомнительная, потому как реакция на сказанное могла быть как исключительно положительная, так и крайне отрицательная. Рискнуть?

— Ах, дорогой, я так благодарна тебе за сегодняшний вечер, — в который раз спела я.

— Надеюсь, все мои промахи прощены? — в шутку поинтересовался он, продолжая нашу маленькую игру.

— Да, абсолютно все! — согласилась я. А потом, легонько вздохнув, пересела к нему и прижалась, закинув руки на шею. — Ты прости, что я в последнее время такая вредная и вспыльчивая. Понимаю, тебе тоже трудно оставаться с ней, — влила каплю презрения в последнее слово я. — Как же жаль, что судьба распорядилась так, что ты встретил меня позже! — Надеюсь, я не переигрываю? — Я просто места себе не нахожу, когда ты уходишь. Хочу быть вместе, всегда, каждую минуту нашей жизни, — проникновенно разливалась я, заглядывая магистру в глаза.

— Будешь, — хрипло пообещал мне тот, притягивая к себе. — Люблю тебя, — выдохнул он мне в губы и поцеловал.

Мое сердце на миг застыло и снова сорвалось в бег. В голове все перемешалось, пока я отвечала на нежный поцелуй. Руки затряслись, и возникло ощущение, будто внутри что-то нарастает и вот-вот меня разорвет. Только не понять, хорошее это чувство или плохое. Радость или ужас? А потом я вспомнила, что мы играем, и вся гамма схлынула, оставив пустоту и холодный разум.

— И я тебя люблю, — прервав поцелуй, старательно улыбнулась я, как улыбалась весь вечер. — Ты же меня не бросишь? — Снова жалостливый голос.