Рабство. Маги. Суета

Когда казалось, что всё уже благополучно закончилось, Терн выстрелил в яблоко, поставленное на голову Шиары. В этот момент к ней слишком близко подошёл командир стражи, одетый в яркий зелёный плащ из шёлка. Яблоко взорвалось снопом брызг, большая часть которых попала командиру на лицо и на плащ.

Воцарилась тишина, которую прервал идиотский смех стражника, отведавшего настойку Марона.

— Не пускаааать! — заорал командир — Вы не артисты, а жалкие шарлатаны! Убирайтесь отсюда, чтобы духу вашего здесь не было! Таких артистов, как вы, половина Олода! Убирайтесь! Я пропущу вас, только если среди вас есть дрессировщик! Ибо указ Владыки — пропускать в страну всех дрессировщиков! Среди вас ведь нет таких? Так что убирайтесь!

Дрессировщики? Интересно, почему они такой указ относительно них? Нужно будет выяснить.

Около полугода назад произошло самое большое в моей жизни огорчение. Но вот сегодня произошло то, что назвать иначе как моей самой большой радостью или чудом нельзя.

Я понял, что пройти у нас не получится. Расстроенный словами командира стражи, я развернулся, чтобы вернуться в фургон. В этот момент я сперва не понял, что я вижу. Передо мной стоял на двух лапах, неведомо как подкравшийся, огромный бурый медведь!

Он зарычал, но как-то без угрозы, что ли. Затем опустился на четыре лапы и принялся облизывать мне руку, словно собака. Я стоял как вкопанный. Значит, в тот раз в лагере мне не показалось, и между деревьев действительно кто-то шёл. Это был Бурый.

Не знаю, почему, но он преследовал меня с того самого момента, как я попал в этот мир. Ведь медведей здесь нет. Он один на всю планету, так что это был тот же самый медведь, только он стал ещё крупнее. Видимо, местный свежий воздух и незагрязнённые дымом заводов лесные ягоды шли на пользу.

Остолбенел не я один. Даже выпившие настойки солдаты сейчас протрезвели и молча смотрели на нас с медведем. Первой в себя пришла Шиара.

— У нас есть дрессировщик, вот же он, — она указала на меня рукой. — И зверь есть. Видели такого когда-нибудь? А, мальчики?

Командир еле выдавил из себя одно слово:

— Проезжайте…

Бурый направился к фургону и залез внутрь. Эйхо нервно посматривали на зверя. Фургон под весом животного наклонился и заскрипел. Мы осторожно последовали за ним. Когда мы зашли, медведь уже вовсю ковырялся в наших припасах, поедая самое вкусное, что у нас было. Мы аккуратно уселись в сторонке.

Больше всех повезло Эстэбану — он сидел снаружи и не соседствовал с грозным зверем.

— Это ведь правда твой зверь, Саян? — осторожно спросила меня Шиара. — Вы ведь просто прятали его в лесу, как в тот раз Терна, да? — продолжала она, словно пытаясь саму себя убедить в том, что зверь действительно ручной.

— Д-д-да… Мой… Милый ручной зверёк… Я уже полгода с ним… Мы с вами ехали на фургоне, а он шёл по лесу за нами…

Шиара после этих слов сразу как-то расслабилась и стала подсовывать медведю под нос сладости. Он аккуратно брал их из рук и ел.

Фургон ехал дальше. Мы понемногу привыкали к соседству Бурого, который после того, как наелся, лёг спать прямо в фургоне, положив огромную тяжеленую голову мне на колени.

— А ты хитёр, Саян. Такой козырь в рукаве прятал, — сказал Эйн. — Ну и правильно делал, что не рассказывал нам про него. Вдруг мы бы оказались разбойниками, а не артистами, а он бы в случае чего быстро пришёл бы на помощь.

— Да. Я всегда стараюсь быть осторожным, — нервно ответил я.

Мы подъезжали к столице Олода — городу Олоду. Местные, видимо, не сильно утруждали себя придумыванием названий.

Чем ближе мы подъезжали к столице, тем сильнее это ощущалось. Грунтовая дорога сменилась мощёной. Наверное, именно такие строили древние римляне. Лес вдоль дороги сменился полями подсолнечника. Ну или местного растения, очень на него похожего. Периодически наш фургон проезжал мимо деревенек. Местные жители с серпами в руках собирали урожай и закидывали срезанные головы подсолнечника в телеги. Дети помогали родителям.

Раньше, когда я слышал всякое про Олод, я уж и вправду думал, что здесь чудо на чуде и чудом погоняет. Слишком уж много слухов ходило про эту загадочную страну. Я думал, что здесь встречу волшебных фей и драконов, которые умчат меня домой. Оказалось, что это просто продвинутая по местным меркам страна. Возможно, Римская Империя этого мира. По пути в столицу ничего, кроме нищих деревень и чумазых крестьян в лохмотьях, работающих от рассвета до заката, я не встретил.

Солнце было в зените, мы въезжали в столицу Олода. Олод. Никакой стражи или стен на въезде в город не было. Видимо, местные правители настолько вложились в охрану въезда в провинцию, что считали, что въезд в город охранять не имеет смысла. Ну или просто мы охрану не заметили.

Однако на одной из улиц нас всё же остановили патрульные в серых плащах и спросили, кто мы такие. Когда один из стражников заглянул в фургон, то несколько испугался медведя. Когда ему сказали, что я дрессировщик, он посмотрел на меня с уважением и посоветовал посетить городскую управу в верхнем городе. На дрессировщиков и укротителей здесь почему-то был немалый спрос.

Улочки Олода были неширокими и уютными. По краям от дороги возвышались двухэтажные домики, на первых этажах которых были лавки и мастерские ремесленников, а на вторых этажах эти самые ремесленники с торговцами жили.

На улицах носилась детвора, играя в салки, а взрослый люд шёл по своим делам и с интересом смотрел на наш разукрашенный фургон.

В воздухе приятно пахло свежей выпечкой и корицей. Насколько я знал, в средневековых городах канализация не была закопана под землю, так что испражнения текли прямо по городским канавам. Здесь же всё было чисто и аккуратно. Видимо, одно чудо олодцы всё же совершили: они придумали канализацию.

Местный люд выглядел чисто и опрятно. Одеты жители столицы были кто во что горазд. Очевидно, только официальные представители страны носили разноцветные плащи единого стандарта, а цвета эти значили что-то в иерархии.

На одном из перекрёстков мальчишка глашатай выкрикивал последние новости. В основном это были новости о закончившейся войне на юге, о повстанцах, которых называли коварными бандитами, противящимся божественной воле владыки Олода. По словам глашатая, это мешало Олоду начать новую войну с целью освободить народ другой страны от власти жестокого тирана и продолжать нести свет и добро.

Наконец мы нашли тихую и спокойную улочку на окраине, на которой и остановились.

Какие здесь действуют законы на счёт бродячих артистов, никто толком не знал. Поэтому Эстэбан с артистами отправился на встречу со стражниками и администрацией города касательно нашего выступления, и на поиски подходящего для этого места.

Терн, Олаф и Марон остались со мной. Нужно держаться вместе, ведь четыре головы лучше, чем одна. Косолапый, кстати, из фургона вышел и ходил повсюду за мной. Признал земляка, стало быть, а ведь не так давно едва не убил. Наверное, о нём голос во сне меня предупреждал. Осталось выяснить, почему же он так изменился? Может быть, этот самый голос на него так повлиял? Прохожие с волнением и с уважением посматривали на зверя.