Ради тебя

— Я не хочу пить! — сказал он гневно, и Жаннин в недоумении отодвинулась от него.

Она встала и движением руки скинула рюкзак. Внутри она нашла носовой платок. Намочив его водой из бутылки, она обтерла горячий потный лоб и затылок Лукаса. Он сидел с закрытыми глазами. Затем она снова намочила платок и обернула им запястье его правой руки. Потянувшись к браслету на его левой руке, она начала расстегивать его.

Лукас мгновенно открыл глаза и схватил ее за руку. Носовой платок упал на землю.

— Я не причиню вреда твоему запястью, — сказала Жаннин. — Твоя рука такая горячая. Ты вспотел… Под браслетом у тебя мокро. Дай мне снять его и полить на руку холодную воду.

Он внимательно посмотрел на нее, и одно мгновение взгляд его был несколько пустым и испуганным. Медленно его глаза закрылись, и Жаннин потянулась к браслету опять.

— Жаннин… — его голос ослаб, и она поняла, что он слишком устал, чтобы сопротивляться ей.

Она очень осторожно расстегнула его браслет, стараясь не задеть его запястье. Он всегда так защищал его. Она сняла браслет и положила руку ему на колено, затем подняла с земли носовой платок и смочила его водой с бутыли. Поднимая его руку, она осторожно положила ее так, чтобы потом смочить водой внутреннюю часть его запястья.

У нее перехватило дыхание при виде того, что она увидела: на внутренней части запястья Лукаса на артерии и венах был хирургический шов.

— У тебя фистула, — произнесла она, и мысли ее заметались.

Он кивнул, не открывая глаз. Она вдруг поняла причину его желтой кожи, верблюжью способность идти без воды, судороги мышц и слабость.

— О Лукас! Боже мой! — порывисто выдохнула она. — Почему ты не сказал мне? Почему? Почему, черт возьми, ты скрывал это от меня?

— Мне нужно попасть в центр, где делают диализ, — проговорил он.

— Да, — сказала она, снова поднимаясь. — Как ты думаешь, ты сможешь дойти до машины?

Она кинула взгляд в сторону дороги. Они ушли не слишком далеко.

— Думаю, да, — сказал он.

Она помогла ему подняться и, обхватив рукой, повела к машине. Ей хотелось задать ему много вопросов, но с этим придется подождать. Сейчас ему потребуется вся его энергия и ему нужно сконцентрироваться, чтобы пробраться через лес и вверх по склону к машине.

Подъем по склону был медленным и болезненным. Лукас был очень изможденным, когда они добрались до дороги. Он громко и хрипло дышал.

— Присядь вот здесь, на обочине, — сказала она, помогая ему опуститься на землю. — А я подъеду на машине к тебе.

Она бросилась вниз по дороге к машине, затем подъехала как можно ближе к нему. Он практически упал на пассажирское кресло, и она, прежде чем сесть за руль, пристегнула его ремнем безопасности.

— Ты знаешь ближайший центр, где делают диализ? — спросила она.

— Отвези меня в Фэйрфакс.

— Я не думаю, что тебе стоит ждать так долго, — сказала она.

Он повернул голову, чтобы посмотреть на нее:

— Они положат меня в больницу, Жаннин. Я не хочу застрять в больнице так далеко от дома.

— Хорошо, — согласилась она.

Если ему станет плохо по дороге в Виргинию, она найдет больницу где-то по пути.

Они ехали молча, пока не добрались до 55-го Маршрута. Потом она положила руку ему на колено. Она была очень зла на него. Он лгал ей, но сейчас было не время давать волю гневу.

— Что у тебя с почками? — спросила она.

— То же, что и у Софи, однако до тринадцати лет они не беспокоили меня.

— Так вот почему ты так интересовался Софи.

— Изначально — да.

— А как насчет Гербалины? Ты узнавал, поможет ли она тебе?

Он молчал, и она подумала, что он потерял сознание… или еще того хуже. Она с беспокойством взглянула на него и увидела, что он облизывает сухие губы.

— В общем-то, я переговорил с Шеффером об этом, — признался он. — По всей видимости, взрослым это не помогает. Разве что, немного изменив формулу этого лекарства, — сказал он. — Но… пока нет.

— А как насчет трансплантата?

— Я стою в очереди. Уже несколько лет.

— О, Лукас, почему? — взмолилась она. — Почему ты не рассказал мне? Ты ведь знаешь, я бы всегда рада была тебе помочь.

— Тебе и так хватало проблем.

— Когда тебе в последний раз делали диализ?

— В четверг.

— Вот почему тебе нужно было возвратиться в Вену в четверг вечером, — догадалась она. — Черт побери, Лукас, если бы ты только сказал мне! Это безумие. Сколько раз в неделю тебе нужен диализ?

— Четыре, — сказал он.

— Четыре! И тебе не делали диализ с четверга? Лукас, ну как ты мог…

Она внезапно осознала, что он сделал.

— Ты пропускал диализ, чтобы быть со мной?

— Я не очень-то дисциплинированный пациент, — признался он. — Я пропустил пару приемов и не оставался на приемах столько, сколько нужно.

— О, Лукас, — сказала она. — Если бы ты только сказал мне…

И она нажала на педаль газа до упора, прекрасно зная, какому риску он подвергал свою жизнь.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Лукас не хотел, чтобы Жаннин была с ним в комнате для диализа, но ему не хватило ни сил, ни смелости сказать ей об этом.

Он не хотел, чтобы она вообще когда-нибудь об этом узнала. И естественно, он не хотел, чтобы она узнала об этом вот так. Он знал, что она сердилась на него, а также была сбита с толку его скрытностью и уязвлена его нежеланием доверить ей информацию о состоянии своего здоровья.

В комнате было еще несколько пациентов, и он знал одного или двух из них, но у него не было сил ответить на их приветствие, когда его катили через комнату. Он переместился с кресла на регулируемую кровать, откинувшись на поднятом матрасе, и протянул руку Шерри, медсестре, которая уже много раз до этого проводила диализ.

Жаннин села на стул у кровати.

— С ним все будет в порядке? — обратилась она к Шерри.

— Как только мы выведем из него эту жидкость, — ответила Шерри и повернулась к Лукасу. — Мне нужно сделать тебе сначала укол эпогена.

Он кивнул, протянув свою вторую руку.

— У меня покалывает ноги и руки, — сказал он, зная, что Шерри поймет эти симптомы.

Их, конечно же, понимала и Жаннин.

— Уровень калия слишком высок, — сказала она.

— Ну, это меня не удивляет, — сказала Шерри. — Давай немного поработаем с твоей кровью и посмотрим, что да как.