Ради тебя

— Так… что случилось? Я имею в виду, какие у него были симптомы?

— Он на диализе, — сказала она. — Поэтому ему пришлось вернуться сюда на днях. И именно поэтому он пропускал иногда работу, когда был садовником в Эйр-Крик. В общем, у него были симптомы, которые можно было ожидать у человека, небрежно относящегося к получению нужного количества диализа. Он был очень уставшим, слабым и задыхался. Его лицо, руки и ноги были отекшими. Он в данный момент проходит диализ, и они, вероятно, положат его в больницу, чтобы стабилизировать его состояние.

— Я просто не могу в это поверить, — сказал Джо. — Ты думаешь, именно поэтому он так интересовался Софи?

— Конечно, — сказала она. — Или, по крайней мере, частично из-за этого.

— А из-за чего еще?

— У него тоже была дочь с болезнью почек, Джо. Она умерла, когда ей было десять лет.

Он посмотрел на нее в упор.

— Ты все это время об этом знала? — спросил он.

Она покачала головой.

— Я узнала об этом только сегодня, и то не от Лукаса. Его медсестра случайно это сказала.

Джо посмотрел на застывшую картинку на экране телевизора.

— Жаннин… — начал он, но его голос затих.

— Что? — напряглась она.

Он покачал головой:

— Ничего. Мне нужно получить кое-какие ответы от Лукаса, вот и все. Это становится все более и более странным.

— Что становится? — спросила она. — Ответы на какие вопросы?

— Ты не думаешь, что это странно, что он, в конце концов, стал работать в Эйр-Крик, где случайно оказывается маленькая девочка с той же болезнью, что была у его дочери?

— Может, поэтому он и взялся за эту работу, — сказала она. — Вспомни, мой отец сказал, что Лукас казался незаинтересованным работать в Эйр-Крик, пока он не упомянул, что здесь живет Софи, маленькая девочка с болезнью почек. Я думаю, Эйр-Крик казался ему ступенькой вниз от Монтичелло, но когда он услышал о Софи, то не устоял.

— Ну, может быть, — сказал Джо, но, кажется, она его не убедила.

Он опять посмотрел на телевизор.

— Можно мне взять на время несколько видеокассет? — спросил он. — Я был бы рад возможности просмотреть их, когда буду… немного лучше себя контролировать.

— Конечно.

Она наклонилась вперед, чтобы взять три кассеты, лежащие на журнальном столике.

— Эти я уже посмотрела, — сказала она, передавая их ему.

— Спасибо.

Он положил кассеты на колени и пробежал пальцами по гладкой поверхности той, которая была сверху.

— Ты серьезно намереваешься вернуться в лес и снова искать Софи? — спросил он.

— Абсолютно серьезно. Она там, Джо. Я хочу сказать, я, конечно, понимаю, что, если рассуждать логически, она могла и не выжить, но я все равно хочу найти ее. И по правде говоря, я по-прежнему чувствую, что с ней все в порядке.

— Я бы предложил поехать с тобой, но я…

— Нет, спасибо, — сказала она. — Я без проблем поеду одна. У меня есть ДжиПиС, который мне дала Валери, карта и мобильный телефон.

— Сомневаюсь, что мобильный телефон будет работать в лесу.

Она боялась, что в этом он окажется прав.

— Со мной все будет в порядке, — твердо сказала она.

— Разве тебе не будет страшно там одной?

Она улыбнулась. Ей приходила в голову эта мысль.

— Нет, — проговорила она. — Если Софи могла с этим справиться, то я, конечно, тоже смогу. Это, вероятно, звучит дико для тебя, но там я чувствую себя ближе к ней. И если я буду там одна, без Лукаса или кого бы то ни было, я буду чувствовать себя еще ближе к ней. К тому, что она пережила.

Ее глаза горели, и она моргнула, чтобы сдержать слезы.

— У меня сердце разрывается при мысли о том, что я оставлю Лукаса, — продолжила она. — Я думала, что он умрет, Джо. Я действительно так думала. И я просто не могла вынести…

Она перестала говорить, зная, что с ее стороны было нехорошо показывать Джо, насколько сильными были ее чувства к Лукасу.

— Ты по-настоящему его любишь? — спросил он.

Она кивнула.

— Мне жаль, — сказала она. — Я знаю, что это не то, чего ты хотел. Не то, на что ты надеялся. Но я действительно люблю его.

— Просто меня волнует то, что он тебе лжет.

— Надеюсь, у него были уважительные на то причины, — сказала она. — По крайней мере, думаю, его доводы казались ему достаточно серьезными.

Джо какое-то время смотрел на пол, потом вздохнул.

— Не уверен, что это все, в чем он тебе солгал.

— Что ты имеешь в виду?

Он покачал головой, будто жалея, что произнес эти слова, и встал.

— Ничего особенного, — сказал он. — Просто… когда ты с ним, думай головой, а не только сердцем. Обещаешь?

Она подумала было о том, чтобы подтолкнуть его рассказать ей все, но этим вечером она действительно не хотела ничего больше знать.

— Ладно, — согласилась она, вставая, чтобы проводить его. — Я обещаю.

После того как Джо ушел, она прислонилась к двери и закрыла глаза. Завтра, прежде чем она поедет в Западную Виргинию, чтобы продолжить свои одинокие поиски Софи, она поговорит с Лукасом. Она хотела знать, почему он чувствовал необходимость так много от нее скрывать. Однако на сегодняшний день ей придется смириться с этой тайной.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Несмотря на то что, когда Зои открыла глаза, было очень раннее утро, солнечный свет уже заглядывал в хижину сквозь щели в потолке спальни, и она была уверена, что день будет прекрасным. И все же эта мысль никак не подняла ее настроения. Она легла вчера спать в таком подавленном состоянии, в каком никогда еще не была, а этим утром она была даже более подавлена.

Что, черт возьми, случилось с ее жизнью? Совсем недавно она была замужем за хорошим и любящим человеком, у нее была карьера, которой завидовало большинство артистов. Конечно, эта карьера катилась уже к закату, но у нее по-прежнему были фанаты, которые заплатили бы любые деньги, чтобы увидеть, как она поет, танцует или играет, и критикам нравились ее фильмы, хотя общий вкус публики изменился. Она жила в красивом окружении, и, когда ей удавалось сдерживать свои страхи по поводу карьеры, жизнь казалась захватывающей и наполненной.

А теперь посмотри на себя, подумала она. Ни мужа, ни карьеры, ни дома на пляже. Ради всего святого, ей приходилось пользоваться уличным туалетом! Да, сначала она получала удовольствие от уединения и трудностей, тогда, когда лачуга, лес и вся Западная Виргиния принадлежали только ей, но сейчас она чувствовала, что оказалась в ловушке со своей дочерью, которую любила, несмотря на то что начинала думать о ней как о недостойной любви. И она чувствовала болезненную ответственность за восьмилетнюю девочку, которой она не могла помочь, не навредив серьезно своему собственному ребенку — а также себе.