Ради тебя

Она убрала руки с шеи мужчины.

— Я вернусь позже, дорогой, — сказала она, отстраняясь от него, и только тогда Джо понял, что она обнимала Лукаса. До этого Лукас держал женщину за руку, но он отпустил ее, как только увидел Джо.

Женщина пошла к двери и улыбнулась, проходя мимо Джо, и он увидел, что она была беременна, как минимум на шестом или седьмом месяце. Ярость бурлила в Джо, когда женщина ушла. Да, он хотел, чтобы Лукас оказался подонком, но не до такой степени и не по отношению к Жаннин.

— Объясни мне, наконец, что все это означает? — сказал Джо, как только женщина оказалась вне пределов слышимости.

Лукас сел на стул возле своей кровати.

Он был прикреплен трубкой и иглой к капельнице с прозрачной жидкостью, которая висела на штативе над его кроватью, и он отодвинул штатив с капельницей, чтобы лучше видеть Джо.

— Подойди сюда, Джо, — сказал он, указывая на стул у изголовья кровати. — Присядь.

Несколькими большими шагами Джо пересек комнату и сел. Он пристально смотрел на Лукаса, одетого в легкий бело-синий больничный халат. Тот по-прежнему выглядел бледным и отекшим после чуть было не состоявшейся встречи со смертью. Но Джо не чувствовал сочувствия к человеку, сидящему напротив него.

— Что за игру ты затеял? — спросил он.

— Это была моя бывшая жена, — сказал Лукас.

— И это твоим ребенком она беременна?

Лукас улыбнулся.

— Нет. Мы в разводе уже несколько лет. Она снова вышла замуж. Когда она услышала, что я в больнице, то приехала из Пенсильвании проведать меня. Мы все еще дружим.

Джо уже не знал, чему верить, когда речь шла о Лукасе Трауэлле. Он наклонился вперед, упершись локтями, в колени.

— Послушай, Лукас, — сказал он. — Я не знаю, с чем имею здесь дело, но знаю, что ты что-то скрываешь. Ты каким-то образом устраиваешься работать в Эйр-Крик, у тебя такая же болезнь, как у моей дочери, а я уверен, ты знаешь, что это не самая распространенная болезнь в мире. И я знаю, что ты никогда не работал в Монтичелло. — Ему показалось, что он увидел, как Лукас вздрогнул при таком разоблачении. — И я признаю, что перешел границы дозволенного, но я заезжал на днях к тебе домой и увидел журнал в твоем мусорном мешке, а в нем фотографию голой девочки. Так что, поскольку ты настойчиво крутишься вокруг моей жены — моей бывшей жены — и поскольку ты проводил так, черт возьми, много времени с моей дочкой, я думаю, что имею право точно знать, кто ты и что замышляешь.

Джо услышал, как его голос вдруг надорвался: он не ожидал такого прилива эмоций, которые сопровождали его слова. Мысль о том, что Лукас был долгое время рядом с Софи, была невыносимой.

Лукас облизал губы и, закрыв глаза, отклонился назад на стуле. Джо было подумал, что он сейчас просто заснет, но он наконец заговорил.

— Я не педофил, если ты это имеешь в виду, — сказал он, открыв глаза. — Я не знаю, о каком журнале ты говоришь. А что касается Монтичелло… — Лукас посмотрел в окно, — это немного сложнее объяснить, но поверь мне, у меня были причины искажать правду в этом вопросе.

— Я не верю тебе, — сказал Джо с отвращением и встал. — Ты налево и направо лгал Жаннин, которая абсолютно честна со всеми… и ничего не подозревает. Ты лгал Донне и Фрэнку и, по всей видимости, Фонду Эйр-Крик, который нанял тебя. В тебе нет ни капли честности. Что дает тебе право «искажать» правду, как ты это называешь? Не слишком ли ты много на себя берешь?

— Послушай, Джо, — голос Лукаса звучал тихо и сдержанно после вспышки Джо. — Присядь, пожалуйста…

Джо тянуло выйти из палаты, но что-то в серьезном тоне Лукаса заставило его опять сесть.

— Я не хотел тебе этого говорить, — сказал Лукас, — по крайней мере сейчас, но, похоже, тебе надо это знать, иначе между нами будет серьезное недопонимание.

— Говорить мне что? — спросил Джо.

Он начинал терять терпение.

— Болезнь почек развилась у меня в подростковом возрасте, — сказал Лукас. — Я начал делать диализ примерно десять лет назад, когда мои почки полностью отказали. Я тогда был женат… на Сандре, женщине, которую ты только что здесь видел. У нас была дочь, которую звали Джордан и которая унаследовала эту болезнь от меня, но у нее она была в гораздо худшем виде. Ее почки отказали, когда ей было всего лишь шесть лет. Ее мама отдала ей почку, так же как Жаннин отдала Софи, и сначала Джорди чувствовала себя с ней довольно хорошо, но потом ее организм отверг ее.

— Так же как Софи, — сказал Джо.

— Да. Так что мы опять вернулись к диализу.

Лукас покачал головой, в его глазах был гнев.

— Ты знаешь, как это ужасно, когда ребенку приходится так жить? Иголки, аппараты, строгая диета и тому подобное.

Он опять посмотрел в окно, погрузившись на мгновение в свои воспоминания.

— Так или иначе, — продолжил он, — в конечном счете, она умерла. Ей было десять. У нее была инфекция, которая охватила все тело. Убила ее за пару дней.

Джо не знал, насколько он мог верить Лукасу, но тот факт, что у его дочери теперь было имя, Джордан, каким-то образом делал ее реальной. Он делал ее очень похожей на Софи. Кроме того, Джо узнал боль в глазах Лукаса. Он видел эту боль каждый раз, когда смотрел в зеркало.

— Мне жаль, — проговорил он, начиная верить в то, что Лукас говорил правду.

— Спасибо, — сказал Лукас. Он сделал глубокий вдох. — В общем, я тогда на самом деле был профессором ботаники в Пенн-Стэйт, — сказал он. — И… ну, я продолжу через минутку.

Он казался растерянным и слегка улыбнулся Джо.

— Трудно решить, что рассказывать дальше, — сказал он. — Я знал, что унаследовал свою болезнь от родственников по маминой линии. Я спросил ее, у кого еще в нашей семье была болезнь почек. Она упомянула несколько моих кузенов, а также дядю и своего отца. А затем она сказала мне, что всегда волновалась за сына, которого оставила, когда была еще очень молода.

Джо затаил дыхание. О чем, черт побери, он говорил?

— Я говорю о тебе, — сказал Лукас.

Джо встал.

— Это безумие, — сказал он.

— Мы с тобой братья, Джо.

Джо не знал, верить ему или нет. Слишком много лжи до этого слетело с губ этого человека, а эта ложь была слишком неестественной, чтобы проглотить ее.

— Ты шокирован, и я тебя прекрасно понимаю, — печально улыбнулся Лукас. — Я тоже был шокирован. Она всегда была такой хорошей матерью, таким нравственным человеком. Это казалось совсем не в ее хар…

— Почему она не пыталась меня найти? — перебил его Джо.

Он никогда ранее не произносил этих слов вслух, но они вертелись у него в голове каждый день на протяжении более тридцати лет.

— Ей было стыдно и очень тяжело говорить об этом, — сказал Лукас. — Она рассказывала мне, что вышла замуж, когда ей было восемнадцать лет, она тогда много пила и употребляла наркотики. Она не ладила с мужем и чувствовала себя обремененной своим ребенком. Тобой.

— Она ушла, когда мне был годик, — сказал Джо, снова садясь.

— Да, правильно. Она уехала в Филадельфию и со временем исправилась. Она встретила там моего отца, они поженились, потом родился я. Мой отец знал о ребенке, которого она оставила, но он был единственным человеком, кто знал это, пока она не рассказала мне. Я почувствовал необходимость найти тебя, встретиться с тобой, посмотреть, не унаследовал ли и ты эту болезнь или… — Его голос затих, и он покачал головой. — Уф. Я полагаю, я должен рассказать тебе все. Я полагаю…