Расплата

— Ваше Величество, не убивайте его, — только и сумела выдавить Кристина, прежде чем из уставших плакать глаз опять покатились слезы. — Я прошу Вас! — шепотом прокричала она. — Я все для Вас сделаю! Только не убивайте его… Я знаю, что он мешает Вам, но есть же варианты… Арестуйте его, заставьте отказаться от короны… Только не убивайте! Филипп, умоляю Вас!

Что сказать ему еще? Какие слова подобрать, чтобы хоть что-то живое дернулось в его душе? Она успела не одну сотню раз прокрутить в голове сцену их встречи, пока сюда добиралась, но что будет так, она не представляла. Не представляла, что он даже не взглянет на нее. Не представляла, что самой придется, умоляя, предлагать себя в обмен на жизнь любимого, а он, чудовище, будет смотреть в одну точку и делать вид, что она ему даром не нужна. Впрочем, с чего она решила, что ее тело, уже испытавшее все прелести королевского внимания, представляет для него какой-то интерес?

— Сними платье, — раздался вдруг негромкий приказ.

Чувствуя, как дрожь побежала по ее спине, Кристина подняла глаза на венценосца. Ей даже показалось, что слова его всего лишь галлюцинация — Филипп по-прежнему, не шелохнувшись, сидел и смотрел в одну точку. Только девица его, тоже услышав приказ, еще яростней заскользила по его телу, обдавая Кристину откровенной ненавистью во взгляде. Будто желая отомстить Филиппу за будущую соперницу, она налила в ладонь новую порцию холодного масла и, не давая ему согреться, обрушила на худощавую спину венценосца. Шквал мурашек пробежал по позвоночнику, но Филипп держался — ни единым движением, ни единым взглядом не отреагировал на шалость любовницы… Даже когда коготки в ход пустила, нарочно царапая его кожу, не шелохнулся! Наивно полагая, что имеет какую-то власть над ним, девица проскользила по спине к ягодицам, от ягодиц — к бедрам, накрывая скользкими ладонями равнодушную сейчас к ее касаниям мужскую плоть.

Кристина, недолго думая, поднялась и покорно стала расстегивать жакет. Пальцы ее задрожали, отказываясь слушаться, ноги подкосились…

— Вот даже как, — протянул Филипп, соизволив одарить девушку льдистым равнодушным взором, и тут же кивнул стоящему рядом Адриану: — Помоги ей.

Адриан помог. Покатились оторванные пуговицы по золоченному камню, треск разрываемой ткани перекричал рваный всхлип Кристины… Через минуту она уже стояла без одежды, позволяя всем троим без стеснения разглядывать худенькое, дрожащее от страха и стыда тело некогда гордой ренардистки. Красивая. Тогда, в таверне, было слишком темно, и Филипп не видел, какие стройные у нее ноги, какая шелковая, сияющая у нее кожа… Заметив замешательство Кристины, Адриан коснулся ее плеча, приказывая опуститься на колени.

— Пошла вон, — негромко проговорил Филипп своей любовнице, едва Кристина оказалась перед ним.

Девица замешкалась, даже возмутиться собралась, дурная, но Адриан, не дожидаясь повторного приказа, схватил ее за плечо и силой вытолкал за дверь. А Филипп… Филипп приподнялся и вплотную подполз к Кристине. Открыто, бесстрашно смотрела она в холодные глаза напротив и плакала, не замечая, как скользят по лицу цепкие длинные пальцы короля.

— Не убивайте его, — плача, молила Кристина. — Пожалуйста…

Она не понимала, что злит его слезами еще больше. Проклятый бастард и тут опередил — девчонка ради него готова лечь под своего врага… Любит его. Так хочется казнить обоих и не видеть, не слышать больше ни о ней, ни о братце!

— Неужели так любишь его? — тихо спросил Филипп, размазывая горячие ее слезы.

— Не убивайте…

— И ради него ты готова отдаться мне? Где же твоя гордость, Кристина? Твои ренардисты тебя бы осудили.

— Я на все готова, только не убивайте его… Я все сделаю, что захотите, только не надо… Я умоляю Вас, Ваше Величество, пощадите…

Пощадить? Не убивать? Какая ж ты наивная, девочка! Впрочем, неисполнимость ее желаний еще не повод отказываться от нее. Большим пальцем Филипп коснулся приоткрытых в жалобной мольбе губ — они мягкие, теплые, влажные. Невольно облизнул свои, представляя, как, должно быть, нежно она целует… Да! Он непременно испробует ее поцелуи. Он заставит ее обласкать этими губами каждый миллиметр его бледного тела… Что может быть прелестней, чем губы гордой ренардистки, скользящие по его ненасытной, уже сейчас каменеющей плоти?

— Кроме него у тебя были с кем-то интимные связи? — глухо спросил Филипп.

Кристина замотала головой ему в ответ — не было.

— Хорошо. Адриан, уведи ее. Позови лекаря, пусть осмотрит ее на заразу. Если все нормально, то пусть подготовят нашу гостью — ночью приведешь ее в замок. Посмотрим, на что способны ренардистки ради своих возлюбленных, — усмехнулся Филипп. — Но учти, Кристина, если мне не понравится — не обессудь.

Глава 32

Унизительный осмотр позади — Кристина здорова, и ей позволено усладить ночь Филиппа. Именно «позволено» — снисходительно, великодушно и унизительно. Ну и пусть! Если это поможет Этьену выжить, она согласна претерпеть и не такое.

Как только «великое разрешение» на ночь в постели короля было получено, Кристину привели в просторную купальню и передали в руки молоденькой девушки — для венценосного тела той велено подготовить к ночи новую игрушку. Уже через полчаса тщательно вымытая и замотанная в простыню Кристина сидела перед большим резным зеркалом, равнодушно глядя, как служанка расчесывает ее волосы. Еще совсем немного, и настанет та страшная минута, которую она так боится и к которой так отчаянно бежит, невзирая на предупреждения ни Этьена, ни Адриана. А вот, кстати, и последний, легок на помине! Дверь купальни бесцеремонно отворилась, впуская поток прохлады и маркиза с темным свертком в руках.

— Свободна, — бросил мужчина служанке, отбрасывая сверток в сторону.

— Но мы еще не закончили, Адриан!

— Я сказал, пошла вон.

От резкого, грубого тона девушка вздрогнула и послушно удалилась, оставляя подопечную наедине с филипповским приспешником.

— Ну что, не передумала еще? — спросил Адриан уже спокойнее, внимательно разглядывая Кристину через зеркало.

— Нет.

Он поражался этой девушке. На что она рассчитывает? Ей себя спасать надо, а она цепляется непонятно за что… Да не отпустит Филипп Этьена! Ни за что на свете не отпустит! А ее, дурную, со свету сживет и за гордость ее, и за то, что ренардистка, и за то, что бастарда полюбила.

— Я хочу увидеть Анри, — робко проговорила она и тут же поправила саму себя: — Этьена.

— Это невозможно.

— Он ведь жив? — задрожал голос Кристины, а в глазах заблестели слезы.

— Жив.

— Откуда мне знать, что Вы не врете?

— Верить мне или нет — дело твое, — равнодушно ответил Адриан, но потом все-таки добавил: — Он жив, Кристина. Формально, но жив.

— Формально? Что это значит?

— Это значит, что для него уже все закончилось. Он без сознания, и когда его будут казнить, он этого даже не заметит.

— Вы нелюди!

— Тебе лучше уйти. Сейчас.

Кристина смотрела на мужчину, а видела невозмутимую неживую оболочку, такую же пустую и бездушную, как и Филипп. Уйти. Больше всего на свете ей сейчас хотелось уйти отсюда, сбежать подальше от этих бесчувственных нелюдей, но Анри… Вернее, Этьен… Она до сих пор не привыкнет к тому, что он и есть незаконнорожденный наследник. Но это сейчас совсем неважно. Она жизнь свою, не то что тело, готова отдать, только бы вытащить, спасти его! Но если маркиз врет? Если они уже убили Этьена? Увидеть его и убедиться, что он жив, ей не дадут. Так где гарантии, что он еще жив? Они могли убить его сразу же, не довозя до Дворца. Они могли убить его сразу же, как только она пришла сюда… Вот где, спрашивается, эти полчаса, пока ее мыли, был маркиз? А что, если, заполучив ее, Филипп отдал приказ сию же минуту убить пленника? Зачем Филиппу ждать утра, если все, что он хотел, он уже получил? Будто прочитав ее мысли, Адриан сжал ее плечо и тихо проговорил: