Расплата
Шрифт:
А рассветы здесь красивые… Город мирно спит, лучи проснувшегося солнца золотят макушки деревьев, пробираются к лицу девушки, лаской утирая следы слез; по камню тихо шелестит подол темно-синего атласа платья, под которым еще долго не сойдут ноющие синеватые с фиолетовым отливом отметины королевской милости.
Из подвалов в эту минуту вынесли Этьена.
Глава 35
— Вы же обещали, что отпустите его! — закричала Кристина, увидев на полу просторного светлого зала окровавленное человеческое тело.
Просторный зал ответил тишиной. Молчал Адриан. Губы короля
— Отойди от него, — проговорил Филипп, даже не пытаясь скрыть довольные нотки в голосе. — Он все равно тебя не слышит. Повидались напоследок, и хватит с вас.
— Вы чудовища! Вы изверги! Вы нелюди! — срывающимся голосом кричала Кристина.
Да, нелюди. И эти нелюди сейчас с завидным спокойствием смотрят на мечущуюся в истерике девушку, готовую на себе волосы рвать, готовую сдохнуть здесь же, рядом с Этьеном, только бы не видеть весь этот кошмар, что творится сейчас на ее глазах.
— Вы же обещали! — сорвался на шепот ее крик. — Вы же обещали, Филипп…
— Дорогая моя, — усмехнулся Филипп, подходя к Кристине, — я тебе ничего не обещал. Я обещал только подумать, и то при условии, что мне понравятся твои старания. Мне не понравились. Ты была холодна и абсолютно бесчувственна — я предпочитаю других женщин.
— Холодна? Бесчувственна? Филипп, Вы слышите себя?! Вы изнасиловали меня! Вы угрожаете мне жизнью близкого человека! Какой я должна быть с Вами, Филипп?!
— Ты сама просила об этой ночи. Я дал тебе шанс, а ты все испортила. Теперь у меня плохое настроение, и нет ничего удивительного в том, что я намерен его чуточку улучшить, перерезав глотку неугодному, очень много возомнившему о себе человеку, — кивая на Этьена, с улыбкой проговорил Филипп.
— Да что ж за человек Вы такой? Ну чего Вы хотите?! Ну что мне сделать еще?!
— Что могла — ты уже сделала. Прощаться с ним будешь?
— Филипп!
А его забавляли ее вопли. Не без удовольствия смотрел он на ревущую девушку, упиваясь ее болью и страхом.
Она похожа на взбесившуюся, разъяренную кошку. Она сидит рядом с телом уже в общем-то мертвеца, но надеется на какое-то чудо. А какое чудо она ждет? Какое чудо здесь вообще возможно? Этьена все равно убьют. Морис не пришел ей на помощь… Не успел, не дошел, не нашел — она не знает причин, но факт остается фактом: Этьен здесь, и сейчас его убьют. Взгляд метнулся от Филиппа к Адриану, ища в глазах палача помощь и не находя ее — холодный, отрешенный мужчина ждал приказа своего короля. Он убьет Этьена, и никакие слезы, уговоры и мольбы здесь не помогут. «Уходи… Тебе здесь нечего делать… Филипп убьет его независимо от того, придешь ты к нему или нет. Этот парень обречен», — вспоминались его вчерашние слова. Филипп ухмылялся, глядя на нее, а она рассыпалась на кусочки, умирала рядом с любимым, обезумевшей кошкой следя за каждым движением извергов и не зная, кому из них первому вцепиться в глотку.
— А такой ты мне нравишься больше, — вдруг задумчиво проговорил Филипп. — Сколько огня! Сейчас ты живая… Предпочел бы видеть тебя вот такой — живой, очень жаркой любовницей.
— Да пошел ты! — захлебываясь
слезами, прошипела Кристина. — Будь ты…— Не старайся, я давно уже проклят, — кивнул Филипп. — Ладно, нечего время терять. Адриан!
Ни на секунду не дрогнув, маркиз взял со стола нож и направился к Этьену — он сделает это. Сделает, даже искренне жалея несчастного парня и эту девушку. Сделает, потому что своя жизнь гораздо дороже.
Кристина, глядя на его приближение, откровенно сходила с ума. Она пятилась к Этьену, будто бы могла защитить безвольное его тело от двух мужчин. Она понимала, что сейчас все закончится, что чуда уже не случится, и понимала, что видеть это все она не в силах.
— Нет! — завопила Кристина, бросаясь к Этьену.
— Филипп, уведи ее, — с раздражением выпалил Адриан — в отличие от Филиппа, он не испытывал ни малейшей радости от этой минуты. — Филипп, ну правда, это уже слишком… Не надо при ней — она ж свихнется! Зачем тебе это?
— Да плевать мне на нее. Заканчивай с ним.
— Филипп!
Кристина, боясь раздавить искалеченного парня, боясь коснуться открытых ран, укрывала наследника собой и все молила, все шептала, плача, касаясь мокрых от крови его волос:
— Родной, любимый мой, ну сделай же что-нибудь! Очнись! Живи! Помоги мне, слышишь!
За ее спиной Адриан упрашивал Филиппа сжалиться и увести ее, а тот недовольно, едва ли не с упреком, что-то отвечал ему в ответ. Плевать на них. На всех плевать! И раз нелюдь так жаждет крови, то пусть убивает обоих — от Этьена она ни на шаг не отойдет… Осторожно, словно боясь причинить боль, Кристина коснулась разбитых губ несостоявшегося своего мужа…
— Не трогайте меня! — заревела она, когда чьи-то руки подхватили ее и с силой приподняли. — Нет!
— Замолчи, дура! — рявкнул Филипп. — Пошли, если не хочешь, что б его разделали на твоих глазах!
Адриан смог убедить Филиппа увести отсюда Кристину. Только легче ли самой Кристине от этого? Чувствуя, как оттаскивают ее от Этьена, она с мольбой посмотрела на палача.
— Уходи, — неслышно, одними губами проговорил ей Адриан.
— Я никуда не уйду, — плача, мотала головой Кристина и пыталась вырваться из рук Филиппа. — Я уйду, если только вы оба уведете меня отсюда! — завопила она.
Конечно, она не надеялась, что ее спонтанная, глупая, ничего под собой не несущая отчаянная просьба будет услышана и удовлетворена. Да и зачем просить? Этьен уже не встанет и не сбежит, Филипп не передумает, а Адриан все равно исполнит приказ своего короля, и несколько минут отсрочки казни уже ничего не изменят. Но мужчины, устав от ее воплей, вдруг переглянулись. Под замершее биение ее сердечка Адриан пнул безвольное тело пленника ногой.
— Да никуда уже он не денется, — кивнул он Филиппу. — Пошли, не мучай ее, я вернусь и все доделаю.
— Не слишком ли ты раскомандовался? Решения здесь принимаю я.
— А тебе вой ее еще не надоел?
Вой надоел даже ему. На слезы строптивицы насмотрелся, а Этьен и так уже почти мертвец, так что ничего нового и интересного здесь Филипп уже не увидит.
— Да черт с тобой, — выплюнул он сердобольному своему другу. — Пошли, проводишь. А ты угомонись уже, — рявкнул Кристине, — и радуйся, что я сегодня добрый. В конце концов, тебе удалось лишить меня удовольствия услышать его последний вздох — пусть это будет тебе утешением.