Расплата

— Значит, судьба у нее такая. У нас выбора нет. Если я не отдам ему Кристину, он сочтет это за оскорбление, и все наши договоренности полетят к чертям собачьим. Ты войну хочешь? Я — нет. И потому рисковать миром ради женщины я не буду. Готовь Кристину.

— Ну Филипп!

— Что?

А ничего! Адриан злился, а ответить Филиппу нечего. Как ни крути, но участь девчонки, похоже, решена. Еще и сдуру успел утром Кристине про садистские замашки дорогого гостя рассказать! Как ей теперь сказать? Как в глаза ей смотреть? Да уж лучше бы прибил ее Филипп вчера…

— Филипп, я не смогу ей сказать, — обреченно выдохнул Адриан.

— Это почему же? И вообще, что ты-то так за нее переживаешь? Тебе какая разница? Может, ты глаз на нее положил, а, Адрианчик? Так зря. Если надеешься, что я ее тебе как Полину отдам — не надейся. И вообще, если ты забыл, то я тебе напомню: Кристина — это моя женщина. И что мне делать с моими женщинами, кому их отдавать, решать буду только я. А ты будешь мои решения исполнять. И если тебе от недотраха башку снесло, то я «подлечу» — хочешь?

— Филипп, при чем здесь это?

— Вот что, друг мой дорогой и сердобольный, в одном я тебе все-таки помогу. Не сможешь сказать ей? Хорошо. Я отстраняю тебя от нее.

— Филипп!

— Заткнись! Займись своими делами. Я, кстати, до сих пор не услышал внятного ответа, где Этьен…

— Ищу, — процедил сквозь зубы Адриан.

— Вот и ищи! Ищи, Адриан, пока я окончательно в тебе не разуверился! А Кристиной сегодня пусть займутся другие. Завтра ей наверняка понадобится помощь — вот тогда и будешь ее выхаживать и следить, чтоб руки на себя не наложила. А сегодня я запрещаю тебе подходить к ней.

— Ты даже не дашь мне ее поддержать?

— Другие поддержат. А я не хочу через пару часов узнать, что Кристина «случайно» сбежала.

— Филипп, не дури! Ну куда она сбежит?

— Туда же, куда и мой дорогой братец. Не держи меня за идиота, ладно? То, что ты жив до сих пор, вовсе не означает, что я не понимаю, с чьей легкой руки перебитый человек сумел сбежать. Узнаю, что ошиваешься возле Кристины, пеняй на себя. Все, свободен, — отчеканил Филипп, резко развернулся и, громко стуча сапогами, покинул зал, оставляя маркиза чертыхаться за его спиной.

Глава 49

Кристина сидела в небольшой комнатке перед резным зеркалом и не понимала, что происходит. За ней пришел не Адриан, а обыкновенный стражник; ничего не объясняя, привел ее в купальню и сдал на руки служанкам, коротко передав список пожеланий, чем должна пахнуть пленница и как должна выглядеть. В полной тишине начались приготовления к чему-то непонятному, необъяснимому… Служанки молчали, слова лишнего не обронили. Впрочем, наверняка, они и сами ничего не знали — у них есть приказ, и приказ этот они исполняли исправно. А Кристина с ума сходила и от их молчания, и от своих страхов. Она боялась, что ее готовят для Филиппа — после вчерашнего происшествия в зале она без дрожи и думать о венценосце не может… Нет, сейчас еще одного такого испытания она не выдержит!

Приготовления подошли к концу. Дурманит незнакомый аромат ее кожи, каштановые локоны чуть присобраны, струятся по спине мягким, тяжелым каскадом; тончайший шелк легкой дымкой окутывает беззащитное тело, ничуть не скрывая наготу девушки. И что-то настораживает, заставляет волноваться еще больше — для Филиппа ее так никогда еще не готовили… И запах этот новый, незнакомый, что успел впитаться в кожу, не дает покоя — Филипп всегда предпочитал сандал. Она очень ждала, что вот-вот появится Адриан и хоть что-нибудь ей объяснит, но маркиз не появлялся, зато через какое-то время вместо него явился другой человек — совсем не желанный, ненавистный до дрожи во всем теле…

— Пошли вон, — приказал Филипп служанкам, дождался, пока те уйдут, и лишь потом подошел к Кристине.

Девушка замерла, не зная, чего ждать от этого визита. А он молча подошел и встал за ее спиной. Осторожно, будто всерьез опасаясь причинить боль, положил ладонь на ее плечо, тут же почувствовав, как вздрогнула Кристина от его прикосновения. Провел по плечу, а потом сжал сильнее, силой заставляя принять и смириться с его присутствием. Взгляды их встретились в зеркале: затравленный Кристинин и внимательный, но совсем не злой — Филиппа. Несколько минут утонули в вязкой, тяжелой тишине. Филипп нарушил ее первым.

— У нас гости. Сегодняшнюю ночь тебе придется провести…

Он говорил тихо, а потом вдруг запнулся, так и не сумев подобрать подходящего слова для изверга, возжелавшего Кристину.

— Нет! — отшатнулась девушка и заметно побледнела. Ненависть и презрение к стоящему за спиной мучителю вмиг растворились — Кристина помнила утренний разговор с маркизом, но она и подумать не могла, что жертвой садиста сегодня станет именно она. — Нет! — замотала головой Кристина, отказываясь верить, что Филипп отдаст ее. Адриан уверял, что бояться ей нечего! Адриан уверял, что Филипп сам приказал спрятать ее от глаз заморского гостя! — Вы не можете так поступить со мной… Это Ваша месть за вчерашнее? Вы считаете, что мало надо мной поиздевались? Вы считаете…

— Кристина, нет, — оборвал Филипп, еще сильнее сжимая ее плечо. — Не говори глупости. Это не месть, это… просьба. Кристина, я не хотел тебя отдавать, но он выбрал тебя — отказать я ему не могу.

— Просьба?! Вы хотите отдать меня садисту и называете это просьбой?

— Нет, Адриан все-таки допрыгается! — с досадой выпалил Филипп куда-то в сторону. — Кристина, ничего он тебе не сделает. Да, у него специфические вкусы, но… но не убьет же он тебя! Кристина, потерпи. Я не могу ему отказать. Если откажу — будет вражда, а нам с ними враждовать нельзя. В твоих руках сейчас судьба страны. Я прошу тебя, не подведи. Потерпи, Кристина! Потерпи всего одну ночь…

Могла ли она подумать, что защиты ей придется искать у своего главного врага? Могла ли она подумать, что будет еще хуже, чем было еще совсем недавно? Просто что-то сломалось, отключилось перед лицом нависшей угрозы… Неожиданно для себя самой и для Филиппа Кристина вдруг соскользнула с пуфика и бросилась перед Филиппом на колени, с мольбой, со слезами на глазах ища спасения от уготованной ей участи:

— Не отдавайте меня ему! — взмолилась она, цепляясь за врага как за спасительную соломинку.

— Я не могу.

Филипп подошел к шкафу и достал бутыль с вином. У самого кошки на душе скребут… У самого уверенности нет, что вернется она наутро к нему живой и невредимой. Филипп сам отхлебнул вина, а потом, опустившись на пол рядом с Кристиной, заставил выпить и ее. Кристина заупрямиться пыталась — пришлось заставить силой.

— Пей.

Удерживая ее лицо, он влил кисловатую жидкость ей в рот. Кристина сморщилась, слез даже не попыталась сдержать…

— Пей, Кристина.

Он все-таки заставил ее выпить и чуточку захмелеть. Она совсем не похожа сейчас на ту упрямую гордячку, которую он когда-то встретил на своем пути; он совсем не похож сейчас на тирана, растоптавшего, убившего хрупкую девочку в ней… Он утирал ей слезы и пытался успокоить. Где-то в глубине закостеневшего сердца что-то больно кольнуло — сейчас она, убитая, растоптанная им самим, была такой же несчастной, как и он сам; два несчастных человека на мгновенье породнились своими разрушенными, искалеченными судьбами.