Расскажи, как надо жить

– Неужели в Америке нет артистов?

– Есть, как и везде. Но именно ты попал в нужное время!

– Думаешь?

– Да, я уверен в этом. Больше того скажу: учитывая их ситуацию, я думаю, мы сможем не позволить им завязать твои яйца в узел этим контрактом. Мы выторгуем идеальные условия!

– Ты считаешь, это главный вопрос?

– Да.

– А я так не думаю.

– Какой же вопрос, по-твоему, главный?

Дима, долго не думая, смотрит на меня совершенно беззащитными глазами, в которых не было ни единого барьера, даже самого маленького отступа, о который я мог бы споткнуться, возжелай я причинить ему вред. Он доверял мне полностью. Доверял сильнее, чем службе маршалов, правительству и ФСБ в защите своей жизни. И в этот момент я чувствовал себя самой последней тварью на земле. Я знал, в чем состоит моя задача, только не был уверен, кто это задачу мне поставил. Если бы не тот человек, который рассказал мне все и который сказал мне, что я должен сделать, верил бы я сейчас Брэдли Моргану и его брату, невероятно знакомому мне по лицу (где я его мог видеть?). Чувство исходящего предательства уже перешло к Диме, замаскировалось и отсасывало у меня силы, чтобы поддерживать эту маскировку. Я знаю, о чем он спросит. Я уже слышу этот вопрос, хотя он его еще даже не произнес.

– Вопрос в том, поедешь ли ты со мной?

Я не успеваю ответить – меня опережает Ника.

– Так, мальчики, давайте об этом поговорим позднее. Простите меня, что я вмешиваюсь, не смотри на меня волком, Дима. Я знаю, что мы знакомы меньше недели, но я сейчас все же выскажусь. В конце концов, я купила эти туфли и натянула колготки, а это, знаете ли, почти подвиг. А если учесть, что я два с половиной часа делала макияж и добрых полчаса создаю уют и старательно таю лед этой ситуации, то имею полное право голоса. Да, Вася, можешь отъехать, потому что мне нужно закурить.

Я сморщился, но с места не сдвинулся. Ника долго ищет что-то в сумке, зажимая сигарету уголком рта. Выглядит она довольно комично – толстая сигарета шевелится в такт бормотанию: «Ну и где эта чертова зажигалка?!» – пока официант не подносит огонек к кончику ее сигаретки. Наконец она затягивается, выдыхает дым подальше от меня и внимательно смотрит на нас.

– Вы, конечно, невероятно умные парни, и браво вам за это. Но в части жизненного опыта ни у одного из вас нет ни малейшего понятия, что есть что. Позвольте, старая черепаха Ника вам объяснит, что тут к чему. Итак, первое, на что вы не обратили внимания: красавчик Джоуи. Ох, если бы я была стройнее, я бы осталась сегодня в этом отеле и зажгла бы в нем искорку русского секса. Но да не в том дело, а в том, что ни одному из вас не пришло в голову спросить: а зачем здесь этот талантливый актер? Легенда о «поддержании» брата это не совсем правда, хотя в ней, конечно, доля правды есть, но весьма незначительная. И наша задача понять: почему Брэдли не сказал нам всей правды. Учитывая все сказанное, я сделала вывод, что Брэдли недостаточно опытный продюсер, на которого взвалили поиск проекта под образовавшуюся дыру. И с чем такое может быть связано? Фиг знает, может быть, остальные продюсеры слишком звездные, чтобы искать, может быть мистер Коннор надеется, что Брэдли в лепешку разобьется, но не провалит миссию, а может быть, не один Брэдли ищет и вариантов у продюсерского центра масса. И это уже плохо, ибо в таком случае, мы не сможем выдавить ровным счетом ничего, и к этому надо быть готовыми. В поддержание моей теории я приведу доказательство: ведь это Джоуи ответил на твой вопрос, Вася, а не Брэдли. И второе, с чем мы должны считаться: тяжелая артиллерия красавчика Джоуи. Я думаю, Брэдли должен уехать из Москвы с Димой подмышкой, иначе переговоры бы не прошли в такой спешке, в какой они проходят сейчас, и явно здесь бы не было способа давления в виде красавчика Джоуи. Они поражают лоском. Мол, смотри, за тобой приехал сам Джоуи Морган, ну разве можно отказаться от такого шанса? Это говорит в пользу того, что Брэдли крайне заинтересован в поиске артиста, но совершенно не исключает того факта, что продюсерский центр может иметь нескольких ищеек. Ведь это брат Брэдли, а не артист центра. Итак, что я предлагаю: проверить, насколько Брэдли может двигаться в условиях контракта, главные условия которого мы согласуем сейчас.

Да, Ника молодец. Ей удалось свести концы с концами. Я понимаю, что она говорит толковые вещи, но как-то не пытался проанализировать все это в таком ключе. Я был полностью согласен с Никой, но Дима, видимо, метался. Действие успокоительного проходило, и он потихоньку стал беспокоиться. Я взял Диму за руку и сказал:

– Успокойся, мы не оставим тебя одного.

– Ты не ответил на вопрос. Мне плевать, какой будет контракт. Я готов даже гречку жрать и работать круглые сутки, готов даже быть рабом. Но я не смогу один.

«А я не смогу смотреть тебе в глаза там, в Америке. И я не могу бросить здесь все, что у меня есть. Мой дом, где мы жили с мамой, ее могилу. Это твой путь, к которому я тебя толкаю. Как знать, может быть, тебе придется вернутся. И куда ты вернешься, если мы поедем вместе? А если я буду здесь, держать тыл, то тебе будет куда вернуться». Я понимал, что в моих рассуждениях есть какая-то подлая мысль, и мне она была неприятна, но я знал, что не могу поехать с ним. Не могу! Я должен надуть подушку безопасности здесь и ждать, что может случиться что-то страшное, от которого я должен защитить его. И еще: программа защиты свидетелей. Они не позволят, чтобы с Димой что-то случилось. Они также не позволят, чтобы я ехал с ним, я должен быть здесь – Игорь Сергеевич дал ясно понять это.

– С тобой поедет Ника, – сказал неожиданно я.

Дима смотрит на нее. Как будто видит в первый раз. Ника открыла рот, но я не дал ей сказать.

– Я не могу поехать, Дима. Я буду обузой. Я должен быть здесь. Если у вас что-то не получится, вам будет куда вернуться. Я буду с вами на расстоянии, а потом, если все будет хорошо складываться, я приеду. Я не могу рисковать и ехать в Америку. А вдруг я заболею, что мы будем делать? А вдруг кончатся лекарства?

– Я понимаю, – сказал Дима.

Его голос дрожит. Ника тушит окурок, все еще немного в шоке.

– Я предлагаю нам всем обсудить этот вопрос позже, братья возвращаются. Итак, выясняем, есть ли у них еще варианты, если нет, давим. Считаем, что договорились: летят двое. Я и Дима, я в роли директора, администратора, ассистента, секретарши, как угодно. Дима один не полетит.

Ника

США, Лос-Анджелес

Если бы вы знали меня лучше, то не поверили бы во все, что сейчас происходит. Да я сама бы никогда себе не поверила, даже если бы сама себе рассказала, например, в зеркало.

Начнем с того, что мир не знал более неподходящего человека для ведения переговоров, чем я. Навыков бизнеса у меня совершенно никаких, только несколько внятных семинаров в университете по этике делового общения, но это все теория! Тем более теория с русскими преподавателями, пусть и говорящими на английском языке, но голова-то у них заточена на русский лад.

Когда вернулись братья, я поставила им ультиматум: в Америку едут двое – я и Дима. Дима не будет брать никаких займов, и права собственности на песни остается за ним навсегда, а продюсерскому центру передаются лишь на время – пять лет. Продюсерский центр берет на себя полугодовое содержание нас обоих – помимо зарплаты, оплата квартиры, еды и пошлины на все документы. Чтобы додавить, мы с мальчиками встали и ушли, оставив братьев одних обсуждать условия. Мы договорились созвониться через несколько часов, но не успели даже доехать до дома Васи, как Брэдли Морган позвонил Диме и сказал, что продюсерский центр принимает его условия, с одной лишь оговоркой: мы все вылетаем завтра утром.

Услышав это, я отреагировала как надо: возмутилась, что мне нужно больше времени, чтобы все обдумать, в конце концов, если я соглашусь, то элементарно собраться, подготовить визу и документы, решить вопрос с квартирой, встретиться с родителями, напоследок закатить прощальную вечеринку – одним словом, я не готова! А сама тем временем уже прикидывала, есть ли у меня большой чемодан? Знаете, чем прекрасно быть худой? В один чемодан худышки могут сложить весь свой гардероб, потому что у них вещи как носовые платки! А у меня шатры – один другого шире!

Тем же вечером у нас состоялась встреча с консулом на предмет получения мультивизы в сокращенные сроки. Я не ожидала, что это будет так быстро и так легко. От нас не потребовалось ничего, кроме личного присутствия и загранпаспорта. Консул задал нам всего несколько вопросов, а потом ознакомился с несколькими документами: в частности, приглашением на работу от «Коннор Дистрибьюшн», гарантийным письмом о финансовом обеспечении, которое составил лично Джейкоб Коннор, договором аренды квартиры, в которой указаны как проживающие в квартире я и Дима (к тому же договор предоплачен на год). Вечером следующего дня курьер привез мой загранпаспорт со вклеенной в него визой на три года.

Утром мы вылетели в Лос-Анджелес. Из-за разницы во времени (в Лос-Анджелесе на одиннадцать часов меньше, чем в Москве) перелет в тринадцать часов занял больше суток. В девять утра, ошарашенные, раскладывали свои вещи в квартире, которую снял для нас продюсерский центр. Но об этом позже, сейчас самое главное это то, что случилось на приветственном ужине, который плавно перетек в самые важные в нашей жизни переговоры.

Мистер Коннор оказался дядькой в моем вкусе. Ему было слегка за шестьдесят, о чем гордились седые волосы. И в свои шестьдесят он был красив как бог! Мужественен, ухожен и самодостаточен, самый настоящий handsome man. Идеально подобранный костюм, блестящие ботинки, дорогие часы. При виде нас он улыбнулся истинной голливудской улыбкой, громко поприветствовал, пожал нам руки и усадил за столик.