Рассвет мертвых

— На вас не действует.

Я тоже приходила к Истомине, но была недолго. Мне было тяжело выдерживать на себе взгляд Мрака. Он ни слова не говорил. Просто смотрел долго и гнетуще. Я старалась избегать его, но выходило наоборот. Мы постоянно сталкивались и не могли разминуться.

Однажды он подошел ближе, когда я сидела у кровати Тельмана. Это был первый раз, когда Мрак оказался рядом с ним. Вампир дотронулся до руки Тельмана.

— Как у человека, — тихо сказал он.

Тельман пошевелился и отвернулся от нас к стене. Теперь он мог видеть добрые человеческие сны. За день он уставал от боли, но ночь ему дарила облегчение на время. Утром опять начнется все заново.

— У меня есть некоторые догадки.

Я не ответила ему, но все же мне было интересно услышать его.

— Не была ли ты одной из нас?

Он говорил шепотом, но мне казалось, его голос нарушал тишину. Громкий и требовательный. Он притворялся мягким, чтобы затем стать обвинительным.

Мрак был слишком близко. При свечах его глаза стали совершенно черными и бархатными. Они гипнотизировали меня, и я не могла отвести взгляда. Зачем я подпустила его к себе? В один миг забылись все обиды. Разве важно, что было до этого момента? Он снял с меня обвинения, и я стала свободной. Рука сама потянулась к нему, коснулась холодной кожи и замерла, отдавая тепло. Он закрыл глаза.

— Я не могла быть такой как ты.

Глава 14

Я ушла от него. Покинула дом, убежав в архив к Вальтеру. Он, к моему огорчению, собирался к Истомине.

— Ты точно пойдешь?

— Смешно говорить, но Тельман не доверяет Мирославу и боится его до жути. Поэтому я вынужден.

Мне не хотелось одной оставаться в архиве. Поэтому я собралась домой.

— Ты чем-то взволнована? Не заболела ли опять?

Я через силу пыталась улыбнуться, но не получилось. Неизвестно почему, я скрывала от него эмоции. Человеку не нравится делиться своими чувствами особенно с близкими людьми. С теми, кто их может понять. Предпочитаем изливать душевные страдания тем, кому мы равнодушны, тем, кто безразличен нам. Я могла рассказать кошке или спящему Тельману, но никогда Вальтеру.

— Я сам чувствую, чем я ближе к тебе, тем оказываюсь дальше. Почему так? Я готов ради тебя душу отдать, но не могу узнать, что творится в твоей.

— Тебе так кажется. Я тоже не знаю, что ты скрываешь.

— Не знаешь? Два человека в мире все знают обо мне — это ты и Мирослав. Я утаил всего лишь одну историю, с которой временно не могу поделиться, и сразу стал преступником.

— Так и есть.

— В таком случае, о тебе я могу сказать тоже самое. Я ничего не знаю, ты не рассказываешь о себе.

— Это меня и тревожит. Не знаю, не помню... Хочу исчезнуть, провалиться сквозь землю. Уехать отсюда.

— Тебя не отпустят ни он, ни я.

— Я вас не понимаю. Он кидается на меня, кричит и готов мне голову вскрыть, чтобы достать воспоминания. Я хочу сбежать, потому что боюсь. Ты говоришь, прошлое неважно. И я хочу остаться.

— Прошу, не относись ко мне враждебно. Я всегда защищу тебя. Но, пожалуйста, не ходи больше туда. Когда вы сталкиваетесь, в доме воздух накаляется.

С трудом пережив ночь, наутро я отправилась в парк. Ярко светило солнце. Блестел снег, слепя глаза. Могучие деревья тянули свои черные руки к небу, то ли умоляя о пощаде, то ли насылая проклятья. Вряд ли их Игорь сможет оживить.

Я вернулась к древу смерти. Снег лежал на его ветках сугробами, но они не клонились книзу. Цепляясь за треснутую кору, я карабкалась по стволу вверх. Мне хотелось осмотреть дупло дерева, огромный черный рот. Я взобралась на толстый сук и заглянула в дыру. Ничего любопытного я там не обнаружила. Видимо, кроме меня это дупло было никому не интересно.

Я осталась сидеть на суку. Отсюда был плохой вид на деревню. Другие деревья загораживали обзор, но между голыми ветками можно было разглядеть здания библиотеки и музея. Над парком пролетали птицы, но не садились отдохнуть от перелетов. Животные и птицы избегали проклятого места. А здесь было чего страшиться. Мощные корни деревьев выбирались из земли. Туго закрученные канаты цеплялись друг за друга, образуя собой преграду, которую не перепрыгнуть, но можно обойти. Вообще парк нужно обходить стороной, иначе можно заплутать.

Вдалеке виднелась темная точка. Кто-то шел в мою сторону. Я собиралась слезть с дерева, потому что думала, что это Вальтер. Он бы не одобрил мое лазанье. Но человек прибавил шаг, и я смогла разглядеть его лицо. Я передумала спускаться.

— Я тебя везде ищу, — услышала я его страшный голос. — Слезай. Я не кусаюсь.

В свете солнца он выглядел еще ужаснее. Самый красивый из живущих на свете мужчин выглядел как самое страшное чудовище.

— Явился мертвец и принес с собой смерть, — прошептала я и знала, что он слышал каждое слово.

— Не спустишься?

Я приподнялась и посмотрела вдаль. Убежать от него не получилось бы. Если бы скрылась в дупле, то загнала бы себя в ловушку. Спрятаться я могла только в своем доме, куда он не мог войти.

— Мне не составит труда запрыгнуть на дерево и спустить тебя. Но я оставляю выбор за тобой. Истомина не одобрит, если я применю силу.

Не зная, чего он хотел от меня, я решила слезть с дерева. Осторожно цепляясь за ветки, я спускалась вниз. Но нога сорвалась, и с криком я полетела к земле. Он подхватил меня, не дал упасть. От неожиданного падения я забыла, что должна бояться его.

— Почему я узнаю от Вальтера о твоем побеге? Хочешь, сбежать от меня?

— Ох, Вальтер! Он тебе все докладывает?

— Он работает на меня. Все, что знает он, знаю я.

Наш взгляд приковал мой палец. Кожа содралась о дерево и в том месте скапливалась кровь. Пальцем я коснулась его губ, оставляя красный отпечаток.

— Он не все знает. Он не пробовал мою кровь.

— Интересно, это он тебе сказал?

— Значит, Вальтер соврал мне?

— Не мог же он написать в дневник, что пил твою кровь. Рано или поздно ты добралась бы до его записей.

Казалось, маленькая ничтожная деталь, но как она могла изменить представление о человеке. Он солгал и совершил этим непростительный поступок.

— Но у него есть сила воли. Он до сих пор не впился в тебя клыками. Я бы не выдержал. Сколько нужно сил, чтобы быть рядом с тобой и сохранить жизнь, говорить о любви к тебе и страдать от жажды. Но ничего, дорогая, он начинает сдаваться.

Я вообразила Вальтера сожалевшим о своем проклятии монстром. Он страдал, потому что хотел исправиться. И ему будет даровано прощение. Потому что добро познается через зло. Грешнику дается благословение только после прохождения кругов ада. К концу сказки он должен измениться и получить заслуженную награду.

Вальтер был для меня идеалом, которому не позволено лгать и ошибаться. В моей фантазии он был книжным романтическим героем. Таившийся в глубинах архива он ждал, когда ему выпадет возможность доказать, что он не чудовище и умеет любить. Книжный герой непременно прошел бы испытание. Но я забыла, что Вальтер был настоящим, со всеми недостатками и достоинствами. В конце он не дождется приза, потому что не существует ни финала, ни наград. Он останется таким же мертвецом и никогда не получит человеческого счастья. Оно было ему недоступно.