Рассвет придет
Шрифт:
Импульсник! Это импульсник у него в пальцах. Сжал так, что аж перестал их ощущать. Это плохо — как бы не пальнуть ненароком. Да, магия Колизея погасит выстрел. Но прямо под стволом имульсника — фляги со взрывчаткой и ртутью!
Нэси вздрогнул. Токэла просит, чтобы он отдал импульсник и фляги. Что он должен доверять тому, у кого попросил убежища.
Он сфокусировал взгляд на лице жреца. Тот глядел с тревогой. Понял, что нэси поплыл, и почти ничего не соображает.
— Я услышал, — выдавил он кое-как. — Я понял… помогите сдвинуть руку, пальцы не слушаются…
Токэла кивком
Носилки. Это — для него, Роутэга уже унесли.
Нэси завалился на них головой вниз. Кто-то закинул на них ноги, поправил свисающие руки. Рывок — носилки поднялись на воздух и поплыли.
Охитека попытался пробормотать молитву. Несколько слов — и качающийся воздух закутал в мягкое покрывало, унес в черноту.
Глава 36
— Да помилует нас Спящий! — жрец скривился. — Юноша, вы что, потомственный аристократ?!
— Только не говорите, что не выяснили, кто я, — пробурчал Охитека. — Зуб даю — я провалялся не один оборот.
— Вот такие речи мне больше нравятся, — Токэла уселся на край его постели. — Разумеется, я выяснил, кто вы. Да, вы — потомственный аристократ, почтенный господин Охитека. Я даже имел удовольствие немного знать вашего отца. Однако вы не похожи на аристократа нэси. Так что оставьте этот высокопарный тон и прекратите рассыпаться в благодарностях! Вам это не к лицу.
— Ладно, — проговорил Охитека, несколько обескураженный отповедью, полученной в ответ на благодарность. — Как мой спутник?
— Жить будет. Но он явно не аристократ! И даже не вхож в общество приличных людей.
— Парень был не в ладу с законом. Вот только он пострадал в каких-то стычках между радикальной конфессией, перекупленными стражами мира, социалистами и боги ведают, кем еще.
— Я должен пожалеть его?
— Возможно, его история покажется вам любопытной. Радикалы…
— Община Нового гласа, — сурово поправил Токэла. — Я даже слушать не стану. Мы живем в мире между собою. Все общины служат одним богам. Я не враждую с культом Нового Гласа. И не допущу, чтобы даже тень такой возможности появилась. Мне неинтересна судьба вашего спутника. Полагаю, вам просто случайно оказалось по пути. Меня больше интересует ваша история. Вас, юноша, представляют как террориста, опасного безумца и человека, подрывающего общественные устои. И ваше поведение подтверждает вашу славу.
— О, так убивать наследников крупных капиталовладельцев — таковы теперь общественные устои?! — вспылил Охитека.
— Не ерничайте. Просто расскажите по порядку.
— Я могу предложить вам, — начал нэси.
— После предложите, — отрубил Токэла. — Сначала — расскажите по порядку. Обо всем, что привело вас к последним событиям.
— Долго получится, — Охитека вздохнул.
— А вы куда-то торопитесь? Медики считают — вам еще минимум пару-тройку оборотов следует пролежать в постели. Порядочный аристократ и вовсе отлеживался бы минимум треть суток! Но вы, кажется, презираете принципы, по которым живут порядочные аристократы.
— Медузы бурые с вами, — нэси прикрыл глаза. — Расскажу
с самого начала, с гибели отца. Слушайте…*** ***
— Значит, готовы даже пожертвовать частью состояния, чтобы сохранить все остальное, — задумчиво протянул Токэла.
— И свою жизнь, — мрачно уточнил Охитека. — И, — он запнулся. — Я тут подумал…
— Давайте, излагайте — что вы там еще удумали!
— Я подумал — быть может, завещать общине все, что имею? В случае, если со мной что-нибудь случится, и я не оставлю наследников — либо с ними тоже произойдет какое-нибудь несчастье…
— Вроде того, которое пытались устроить вам, — ввернул жрец.
— Именно! Так вот — в этом случае все состояние переходит в руки общины. Я знаю, что служители культа Великого столпа никогда не запятнают себя убийством ради денег. А покушаться в таком случае на мою жизнь и на жизни моих детей или иных наследников станет попросту бессмысленно — если все умрут, мое состояние отойдет общине.
— На первый взгляд логично, — Токэла покивал. — Но вам ведь наверняка известно, юноша. Написанное единожды завещание в пользу общины служителей культа — аннулировать невозможно. Вы можете передумать, если отписали свое состояние жене, детям, другу, любовнице — даже муниципалитету. Но играть со служителями богов не выйдет.
— Я знаю. Думаю, после моей смерти и смерти всех моих возможных наследников будет уже безразлично, в чьи руки уйдет состояние. А руки служителей культа, — он снова запнулся.
— Не вызывают у вас такого отвращения, как чьи-либо другие загребущие ручонки, — закончил за него Токэла.
Охитека кивнул.
— Что ж. Отлеживайтесь. Я так понимаю — если вы напишете завещание в пользу общины, вам не придется распродавать свое имущество? Да и захватчикам придется самим убраться прочь — они ничего не получат ни в случае вашей гибели, ни в случае, если до вас доберутся стражи мира и попытаются предъявить обвинение.
— Пожалуй, — протянул нэси.
Стражи мира. А ведь правда: один только захват заложников в Колизее чего стоит! Взрыв на этаже служителей культа. Разгром этажа с драконами.
А до того — гонки на дорогах и в городе, стрельба. Трупы, когда приходилось продираться сквозь заслоны. Никому не интересно, что ему пришлось защищаться. Трупы есть, разрушения есть.
И есть закон.
Закон — удивительно удобная штука. Он всегда есть, когда нужно убрать кого-то неугодного. Правда, не особенно эффективно действует, чтобы защитить того, кого преследуют.
А еще есть община, которой выгодно будет, чтобы небедокурившего нэси прижали к ногтю. Хотя… заключение под стражу — не смерть.
И снова вопрос: насколько он доверяет главе общины?
Фактически, он сейчас полностью во власти жреца. Тот может выдать его стражам мира или тем, кто преследует его. Может попросту вышвырнуть из владений общины. Да, он предоставил убежище — но как предоставил, так и отказал в нем.
— Не берите дурного в голову, — Токэла будто прочел его мысли. — Сейчас вы в безопасности. Община не обязана выдавать тех, кто находится на ее территории.