Рассвет русского царства

Ванька зыркнул на меня исподлобья и поспешил скрыться с глаз.

Семен проводил его взглядом и усмехнулся.

— Молодец, Митька. Хорошо сработал сегодня. — Он похлопал меня по плечу. — Ещё в первую встречу понял, что толк из тебя будет.

* * *

Я пошёл в сторону кузницы. После быстрой победы все разошлись по домам. Но до этого я видел, как дядька Артём вместе с семьей проходил через ворота, в сторону терема.

Кстати, он порывался идти на стену. Но боярин был против. На всё селение был всего один кузнец. А если с ним что-то случится? Что тогда? Правильно, ничего хорошего. В итоге, дядька Артём остался в тереме, в качестве последней линии обороны.

Ещё издалека я услышал крики. И они доносились со стороны кузни. Разумеется, я ускорил шаг. Подойдя ближе, я увидел наших раненых.

Их было пять человек. Кто-то стонал, кто-то молчал, стиснув зубы. У одного стрела торчала из плеча, у другого была глубокая рана на бедре, и он умер буквально у меня на глазах.

Дядька Артем стоял у горна, в руках держал раскаленный железный прут. Рядом двое дружинников держали раненого — тоже с раной на бедре. Но у этого кровь не хлестала. Повезло ему.

— Держите! — рявкнул Артем и приложил раскаленное железо к ране.

Сначала раненый боец выпучил глаза, и покраснел, после чего как ЗАОРАЛ!.

— Ааааа, аспиды! ХВАТИИИТ! Ммм, больно! Сууукааа!

Запах жженого мяса ударил в нос.

— Еще! — крикнул кто-то из толпы. — Кровь не остановилась!

Дядька Артем снова сунул прут в угли, раздул мехами. Прут засветился оранжевым. И снова к ране.

Я стоял, не в силах пошевелиться.

«Боже мой. Да, они его убивают! — пронеслось в голове. — Рана грязная, они даже не промыли её! Прижигание без обработки, это прямой путь к гангрене. Он умрет через дня три, может четыре, от заражения крови».

Я вспомнил медучилище. Лекции по хирургии. Правила асептики и антисептики. Обработка ран. Остановка кровотечения.

«Нужно промыть. Нужно очистить. Нельзя просто прижигать!»

Но что я мог сделать? Я, тринадцатилетний пацан. Кто меня послушает?

Рядом раздался новый крик. Другого раненого тащили к кузне. У него стрела торчала из плеча. Двое мужиков схватили древко и рванули на себя.

Стрела вышла с хлюпающим звуком, вслед за ней брызнула кровь. Раненый заорал и потерял сознание.

— Тащите к горну! — крикнул Артем.

Я сжал кулаки.

«Мне рано высовываться.» — подумал я.

Но тут раздался новый крик.

— БОЯРИЧА! БОЯРИЧА РАНИЛИ!

Его несли на руках. Молодой парень, лет двадцати, в дорогой кольчуге, волосы светлые, лицо бледное, как мел. В шее торчала стрела, из раны сочилась кровь, но видимо, древко её удерживало.

Его положили прямо на землю.

— ГДЕ МОЙ СЫН! — услышал я голос бегущего к нам боярина. Несмотря на доспехи, он несся так быстро, что олимпийские чемпионы позавидуют.

Он подбежал и тут же опустился на колени рядом с сыном.

— Глеб! Сын, ты слышишь меня?!

Парень не отвечал. Глаза закрыты, дыхание хриплое, прерывистое.

— Не жилец, — сказал кто-то из толпы. — Как пить дать, не жилец.

— Стрела в шею попала. Эх… не повезло. Хороший боярич был.

Федор, стражник, его друг, подошел к боярину и положил руку на плечо.

— Ратибор… ему не помочь. Стрела слишком глубоко. Если её вытащить, он истечет кровью за минуту. Если оставить — задохнется. Мне жаль…

— НЕТ! — взревел Ратибор. Голос его был полон ярости. Он схватил Федора за кафтан, притянул к себе.

— НЕТ! Ты найдешь того, кто поможет! НАЙДЕШЬ! Или я тебя…

— Ратибор, ты же сам все видишь… — отвёл он взгляд. — Не мучай сына.

— Ты… ты что мне предлагаешь ирод! Да я тебя…

— Ратибор, — попытался успокоить его Федор. — Я знаю Глеба с рождения! Я учил его держать меч. Ты его отец! Но он мне тоже как родной. САМ ЗНАЕШЬ! Но… — сделал он паузу. — друг, мы должны отпустить его.

Боярин разжал руки, отпустил стражника. Парень хрипел все тише. Кровь продолжала течь, пропитывая землю. Я же стоял в толпе и смотрел на это.

В голове крутились мысли, знания, полученные в техникуме, какая-то практика. Но беда в том, что в колледже я шил только трупы. Живых никогда! Пускай я и был лучшим. Но его спасение, в текущих условиях будет на грани фантастики!

Я тяжело вздохнул, и немного подойдя поближе стал осматривать рану.

«Стрела в шее. Если вытащить, смерть от кровопотери. Нужно придумать как остановить кровь. А потом извлечь стрелу и быстро зашить. Но здесь нет инструментов, нет антибиотиков, абсолютно ничего нет!»

Кажется, Ратибор не собирался сдаваться.

— Сейчас… сейчас все будет хорошо, сын, — голос боярина дрожал. — Сейчас вытащим эту проклятую стрелу, и…

Он обхватил древко обеими руками.

«Блять, если он дернет стрелу на себя, то, наверняка, разорвет артерию!»

Сам от себя не ожидал, но я подскочил и перехватил руку боярина, не давая ему дернуть стрелу. Ратибор обернулся. Глаза его полыхнули яростью.

— Чего тебе надо?! — рыкнул он, пытаясь вырвать руку.

— Барин! Позволь слово молвить! — я держал его запястье изо всех сил, хотя он был намного сильнее меня.

— ПРОЧЬ, щенок! — боярин дернул руку, и я едва удержался на ногах. — Не до твоих слов! Видишь, сын умирает!

Он снова потянулся к стреле. Я отчаянно схватил его за предплечье, повис всем телом.

— Ты только хуже сделаешь! — закричал я.

— А ты знаешь, что делать?! — Ратибор развернулся ко мне всем телом, схватил за ворот кафтана и приподнял. Лицо его было в сантиметре от моего, я видел налитые кровью глаза, искаженные черты. И следующее слово он буквально прорычал. — ЗНАЕШЬ!?

Толпа вокруг замерла. Все смотрели на нас. Я чувствовал десятки взглядов, слышал, как кто-то ахнул. Григорий дернулся вперед, но Федор удержал его за плечо.

Я уже прошёл точку невозврата. Нужно было раньше думать и стоять помалкивать.

В голове пронеслись обрывки знаний. Техникум. Лекции по неотложной помощи. Трахеостомия. Я видел это на практике один раз и по видео. Хирург делал экстренную коникотомию. И хоть я внимательно смотрел, но это не одно и тоже, чем делать.

«Блин, попаданец я или нет. Кто-то же меня сюда закинул. Кто знает, может это мой шанс?»