Рассвет русского царства

Ох, надо было видеть, как в этот момент блеснули глаза у Марьяны. Но видимо, чтобы муж ничего не подумал, сказала.

— Будто у меня дел по дому мало. Кто за хозяйством будет следить? Кушать готовить, стирать… Вот ты, Вань, как что-то скажешь, так…

— А если я буду платить? — придав лицу серьёзности спросил я.

Марьяна прищурилась.

— Посмотрим. Я должна подумать.

Но ответ я уже видел на её лице. К тому же у меня были свежи воспоминания о прошедшей ночи, когда Марьяна уговаривала меня подержать Ваньку ещё пару деньков. И в принципе я был не против, но её муж уж очень просился домой.

А вскоре у меня появилась хорошая возможность позвать Марьяну на помощь. Но обо всем по порядку.

Когда я сражался с холопами, пришёл слуга от Ратибора.

— Митрий Григорьевич, — сказал он, — барин велел передать: завтра приедут люди из Нижнего Новгорода. От воеводы. Хотят с тобой встретиться.

Я нахмурился. Такие люди так просто не приезжают. А тут ещё и ко мне лично.

— Зачем?

— Не знаю.

Гонец ушёл. Я остался сидеть, размышляя.

— «Воевода? Что ему от меня надо?»

Утром я пришёл к терему Ратибора.

— Вызывал, барин? — поклонился я. В гостевой комнате сидели трое мужчин. Двое — дружинники, судя по кольчугам и саблям. И я на них почти не посмотрел. И Ратибор сразу же представил мне третьего.

— Заходи, Митрий. Это мой старый знакомый Тимофей. Он служит воеводе из Нижнего Новгорода.

Тимофей кивнул и поднялся ко мне.

— Слышал о тебе, Митрий Григорьевич. Говорят, ты чудеса творить можешь. Спасаешь людей от болезней, да от ран смертельных. Правда?

— Не всему можно верить, что говорят, — осторожно ответил я. — Но кое-что умею.

Несколько секунд Тимофей рассматривал меня, думая о чём-то своём.

— Хорошо. Не будем тогда тратить время. У воеводы есть сын. Молодой парень, двадцать зим нынче будет. Так вот, три зимы назад упал он с коня. Нога сломалась. Срослась, но неправильно. Теперь хромает. Ходить может, но с трудом. Воевода хочет знать: сможешь ли ты его вылечить?

Я задумался. Перелом, сросшийся неправильно. Это называется «неправильное сращение» или «ложный сустав». В 21 веке такое лечили операцией, ломали кость заново, выравнивали, фиксировали. Но здесь? Без анестезии, без рентгена, без нормальных инструментов?

— Не знаю, — честно ответил я. — Нужно осмотреть. Увидеть, как срослось. Тогда скажу.

Тимофей кивнул.

— Справедливо. Воевода готов привезти сына в Курмыш. Если поможешь, воевода щедро заплатит.

Я переглянулся с Ратибором. Но по его лицу не было понятно, что он думает.

— Хорошо. Пусть везут. — И тут же спросил: — Сколько ты здесь пробудешь?

— А что? — наклонил голову Тимофей.

— Для лечения сына воеводы у меня не всё есть и…

— Готовь список. Всё, что нужно, я найду, — сказал Тимофей.

Я вышел из терема. Шёл по острогу, думал.

— «Сломать ногу каждый дурак может. А вот сломать правильно, это уже другой разговор. Но даже не это главная проблема. А боль! Конечно, можно по-спартански напоить его хлебным вином, но это не самый лучший вариант. Уже в этом времени должно было существовать всё, чтобы сделать Диэтиловый эфир*».

(*Диэтиловый эфир — летучая жидкость, получаемая при нагревании этилового спирта с серной кислотой (катализатором) при температуре 140–150°C. Его использовали для погружения пациента в состояние наркоза во время хирургических операций. Эфир вызывал стадии анальгезии (утраты болевой чувствительности), возбуждения и хирургического наркоза с расслаблением мышц и потерей сознания.)

Со спиртным проблем нет. А вот серная кислота, которую, если меня опять не обманывает память, называли купоросное масло. Ее получали из купороса (сульфата железа или меди), прокаливая и дистиллируя.

Но на масле я не остановился. Ещё я попросил привезти бочонок самого крепкого хлебного вина, пару килограмм меди и железа, несколько метров кожи, из которой я буду шить маску и трубку для поступления эфира в дыхательные пути. Ну и чистые ткани.

Я продиктовал Тимофею, что мне нужно, после чего он и его люди, не задерживаясь, выехали в обратную дорогу.

А уже на четвертый день приехали гости.

Тимофей, двое дружинников и молодой парень. Он непросто хромал, а кривился при каждом воздействии на ногу.

Я встретил их у порога, поздоровался, как полагается, и все прошли в дом. Время тратить никто не хотел.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Ярослав.

— Ярослав, покажи ногу.

Он нехотя размотал ткань. Я осмотрел. Нога тоньше здоровой. Кость срослась со смещением — видно даже без рентгена. Сустав деформирован. Ходить больно.

— Давно так?

— Три года, — ответил Ярослав. — После падения.

— Пытались лечить?

— Пытались. Один сказал ничего не сделать. Другой попробовал выпрямить, стало хуже. Отец уже отчаялся. Но недавно к нему приходил диакон Варлаам. Он сказал, что тебе однажды помог Николай Чудотворец. И… — замолчал он.

Я кивнул. А я уже стал забывать про этого особиста в рясе. И меня прямо-таки волновал вопрос, почему он вдруг вспомнил про меня.

— Ярослав, я скажу честно. Мне придётся сломать кость заново. Выровнять. И не факт, что получится. Существует вероятность, что в процессе мне придётся отнять ногу. Три года очень много. А сломанная нога меньше здоровой. Что-то мешает крови идти по всей ноге нормально. Если получится, ты долгое время не сможешь ходить. Первое время придётся жить у меня. Понимаешь?

— Есть ли шансы, что я снова буду ходить, как раньше?

— Есть. Но и риски не маленькие. Плюс ко всему тебе придётся делать один ботинок с завышенным каблуком. Но это мелочи в сравнении с риском потерять ногу.

Ярослав задумался.

— Хорошо, я согласен.

Тимофей привёз всё, что я просил. Купоросное масло в глиняном сосуде, бочонок хлебного вина, медь, железо, кожу. Я осмотрел привезённое, кивнул.

— Хорошо. Теперь мне нужно время на подготовку.

— Сколько? — спросил Тимофей.

— Не меньше недели. Может больше. Торопиться в этом деле не стоит

Он нахмурился.

— Долго.

— Хочешь быстро, иди к другому лекарю.

Тимофей прищурился, но промолчал.

— Хорошо, — наконец согласился Тимофей. — Делай. Но если что-то пойдёт не так…

— Если что-то пойдёт не так, я первый об этом узнаю, — перебил я. — А теперь оставьте меня. Работать буду.

Ярослав и Тимофей ушли в дом к Ратибору. Они захотели пока там пожить, а я не настаивал. Уже когда будет всё готово, я поселю Ярослава к себе, и потихоньку начну готовить его к операции. Питание поменяю, волосы на ноге удалю, понаблюдаю за сердцем, да и вообще присмотрюсь… Да, я боялся, что он помрёт у меня на столе. Поэтому, если мне что-то не понравится, откажусь оперировать или же перенесу до момента, когда состояние Ярослава, на мой взгляд, станет удовлетворительным.