Рассвет

Так мы и разошлись, злые друг на друга. Я не понимал, что нашло на Чулкова. Неужели горе от потери двоюродного племянника ему разум затмило? Понять можно, особенно если это близкий родственник. Но мозги-то надо включать? Он с кем воевать собрался? Со мной — ставленником императора, обладающим огромной силой! Или я чего-то не знаю про здешний мирок?

Придя домой, я сразу же позвонил Гаврилову и велел ему нанять землемеров, чтобы те подтвердили границы моего участка. Я собирался строить ограждение. Позвонил также своему адвокату Караулову на случай, если Чулков на меня в суд подаст, а потом — Оле. Ей я сказал, чтобы они с Лерой срочно переезжали в Первосибирск. У Чулкова в Омске проживала родня, и кто знает, на какие безумные идеи толкнёт его ненависть?

— Хорошо, мы скоро переедем, — пообещала Оля, когда узнала, что я поссорился с каким-то омским родом. — У тебя опять с кем-то стычки? Сколько можно уже?

— Так я начинаю, что ли? Они сами лезут.

— У других почему-то такое не происходит.

— Ты уверена? Ты в Первосибирске жила. У вас постоянно местные кланы воевали друг с другом.

— Так там давняя вражда была… Ну ладно, не буду тебя жизни учить. Надеюсь, сам разберёшься. Если надо помочь, зови. Я как раз хочу на две-три недели приехать к тебе.

— Ну ты и время выбрала. Давай попозже, а?

— Нет, Лёш, не могу уже здесь сидеть взаперти. Если что, я всё продумала. С Селеной будут няня и Лера возиться. Лера согласилась. В качестве тренировки, так сказать. А я поеду к тебе, отдохну, займусь чем-нибудь полезным. Надеюсь, ты меня не отправишь жить на съёмную квартиру?

— Это ни к чему. Приезжай ко мне домой, — разрешил я, понимая, что уговаривать бесполезно. Оля всё равно сделает, как она хочет.

На самом деле я не имели ничего против, чтобы она приехала на две-три недели. К тому же Оля уже давно намекала, что хочет это сделать. Но сейчас время было совсем неподходящим из-за дурацкой ссоры с Чулковым.

Я долго ломал голову, как с ним поступить. Либо сделать, как умею — просто испепелить своего недруга, а потом и всех, кто придёт за него мстить. Такие точно найдутся. Но я прекрасно знал, к чему это приведёт — очередное бессмысленное кровопролитие с огромными жертвами. Надоело. В конце концов, мы тут с тёмными воюем или сами с собой? Надо придумать другой способ надавить на Чулкова и охладить его пыл.

На следующий день меня пригласил к себе генерал Бодянский. Он на удивление быстро узнал о наших разногласиях с Чулковым, и это стало главной темой разговора. Как всегда, мы встретились в кабинете.

— Нехорошо получается, Алексей Михайлович, — упрекнул меня Бодянский. — Надо бы помириться. Вы ж соседи, в конце концов. А городок у нас маленький. Какой смысл друг с другом бодаться?

— А как помириться? — развёл я руками. — Думаете, я не пытался? Его люди залезли на мою территорию, завязалась перестрелка. Я пришёл разбираться, по мне открыли огонь без всяких разговоров. Естественно, я применил силу. Да, понимаю, случается всякое: границы у нас не отмечены, оград пока нет, кто-то может и ошибиться. Если б господин Чулков просто извинился, то инцидент был бы исчерпан. Но нет же, он что-то требует от меня.

— Как утверждает господин Чулков, именно ваша охрана по какой-то причине оказалась на его земле.

— А я утверждаю, что это не так.

— Понимаю. Но пока у меня есть только ваши слова против слов господина Чулкова.

— Свои слова я могу доказать. Все документы у меня в наличии. А скоро приедут землемеры, которые определят точную границу моих владений.

— Понимаю, Алексей Михайлович, понимаю. Но у господина Чулкова погиб племянник. И господин Чулков утверждает, что от вашей руки.

— Точнее, от моей магии, да.

— То есть господин Чулков понёс большие потери, чем вы. Я знал этого молодого человека. Он… должен сказать, он порой немного вспыльчив. Но это же не повод… так поступать.

— Он пытался меня убить, понимаете? С моей стороны это называется самооборона.

— Пусть вы считаете так. Не буду спорить, меня там не было. Но пострадал член уважаемого рода. Это может привести к печальным последствиям. Считаю, вам необходимо загладить свою вину.

— Мою вину? Шутить изволите, Кирилл Данилович?

— Ни в коем случае. Дело серьёзное, мне сейчас не до шуток. Кем бы ни была инициирована ссора, вам стоило бы компенсировать тяжёлую утрату рода Чулковых. Уверен, этот жест примирит оба ваших рода.

— Значит, я должен заплатить?

— Именно об этом я и говорю. Видите ли, Алексей Михайлович, вы — человек здесь новый, вас никто не знает, вам следует осторожнее себя вести, идти навстречу соседям. В конец концов, вам же с ними работать придётся. Как же вы организуете ополчение, если перессоритесь со всеми?

— Я компенсирую убытки… если обнаружится моя вина. Если виноват Чулков, этого не будет, — отрезал я.

Командующий округом не согласился с моей позицией. Он хотел, чтобы я прогнулся, но на это я пойти не мог и потому решил бороться до конца — неважно, через суд или собственными силами. Неужели они все думают, что раз я молод, то на мне можно ездить? Или они тут все заодно? Свой клан уже образовали?

Я покинул штаб в дурном расположении духа. Сразу поехал на базу охраны. Во-первых, собирался отдать соответствующие распоряжения Турку, поскольку я опасался нападения людей Чулкова. Вряд ли, конечно, но всегда надо готовиться к худшему. Ну и с Тамарой требовалось обсудить планы на будущее. Вчера из-за этой дурацкой стычки было не до разговоров.

Тамара устроилась в казарме, где располагалось женское отделение. Там я её и нашёл. У нас служили несколько женщин, а сейчас ещё и десяток добытчиц приехали на заработки. К ним моя бывшая и прибилась. Тамара сказала, что ей нравится на базе. Турок выдал ей всё необходимое, а соседки по комнате, да и прочие охранники не лезли в её жизнь. По крайней мере, пока. Не она одна здесь оказалась с туманным прошлым.

Тамара подтвердила, что хочет помогать моей охране в добыче кристаллов и прочей работе. Соответственно, со своей стороны я обязался ей платить, как и остальным. Ну и документы планировал сделать, причём не абы какие, а боярские. Они стоят дороже, но не мог же я обречь на жизнь простолюдина человека, который в прошлом мне был дорог.

Оля приехала через день, и в тот же вечер мы отправились в единственный ресторан в городе.

— Ну что, рада вырваться на свободу? — спросил я с сарказмом.

— Ещё как! — Оля улыбалась своей открытой белоснежной улыбкой. Сейчас она выглядела, как всегда, бодрой и весёлой, а не такой замученной, как во время последней нашей встречи. — Наконец, тряхну стариной. Кажется, материнство мне даётся тяжелее, чем грёбаная служба на границе! А у вас тут много тенебрисов бродит по округе? Есть, чем заняться?