Рай на тропическом острове

– Меня с Нико связывали только эта безумная история, предчувствие опасности, сомнения и тревоги. Но все, к счастью, позади. Нико на свободе, виновный посажен. Нужно подумать о новом жизненном этапе.

– Я отказываюсь тебя понимать, сестренка. Ты любишь или не любишь Нико?

– Я восхищаюсь им. Он прирожденный борец. Его дело – служить своей стране. Он самозабвенно опекал меня, когда мне грозила опасность. Уверена, он обязательно найдет себе ту, которой понравится постоянно быть у него под крылышком. Но это не мое место, Элла.

– Значит…

– Я остаюсь. Планирую связаться с Магдой Райт. Надеюсь, она поспособствует мне с работой, – деловито произнесла Леола.

– А что я скажу Нико? – озадаченно спросила сестра.

– Ничего не говори. Просто передай мои искренние поздравления и пожелания счастья.

– Но он ждет тебя, дорогая!

– По-прежнему все равно уже не будет. Нико понимает это не хуже меня.

– Я отправляюсь туда немедленно. Первым же рейсом, – засуетилась Гизелла. – К счастью, мне даже паковать вещи не нужно, я их предусмотрительно все это время держала наготове. Я позвоню тебе, когда доберусь.

Леола Фостер вошла в здание госпиталя. Все в холле смотрели на нее. С некоторых пор девушки принцев стали местными знаменитостями.

Леола почувствовала себя несколько неуютно от такого преувеличенного внимания к своей персоне. Она невольно поежилась и зашагала по коридору к лифту.

У больничной палаты Нико стояла пара бдительных стражей, охранявших ценного свидетеля обвинения. Леола, после некоторой задержки из-за формальной процедуры досмотра, успешно преодолела этот кордон.

Она приехала. Она не могла поступить иначе, когда узнала, что врачи отказались выписать Нико, как обещали.

– Когда Гизелла сказала, что ты все еще в больнице, я вылетела так скоро, как только смогла, – минуя всяческие приветствия, объявила белокурая красавица.

– Отлично выглядишь, – похвалил Нико свою очаровательную посетительницу.

– Как твое состояние? – обеспокоенно спросила она, присев на край больничной койки.

– Намного лучше. Но когда доктора узнали, что дома за мной некому будет ухаживать, то отказались оформлять выписку. Не могу же я постоянно обременять собой Романа и твою сестру.

– Понятно, – блекло отозвалась Леола Фостер.

– Я надеялся, что ты приедешь и заберешь меня из стен этого унылого заведения, – проговорил он.

– Хорошо, – кротко ответила женщина.

– Надеюсь, я не нарушил никаких твоих личных планов? – хитро осведомился он.

– Опыт общения с тобой показал мне тщетность всяческих планов, какими бы реалистичными они ни казались, – произнесла Леола.

– Слышу в твоих словах скрытый упрек, – заметил Нико. – Если мы поцелуемся, ты сможешь простить мне мою княжескую спонтанность? – шутливо спросил он.

– Я готова простить тебе все что угодно. Знать бы, ради чего, – сдержанно отозвалась Леола.

– Хотя бы ради того, чтобы вместе вернуться домой и продолжить узнавать друг друга, – предложил Нико, но девушка по-прежнему молчала. – Понимаю, – продолжил он, – я веду себя как полный идиот. Все, что я хотел тебе сказать, – это то, что люблю тебя, Лолли. И мне все равно, где я проведу остаток своей жизни: в тюрьме или на больничной койке, – если рядом не будет тебя.

Мне нужна ты, и только ты. Хочу вместе с тобой отправиться домой.

– Поэтому ты решил устроить лежачую забастовку? – спросила Леола, не позволяя себя обнадежить.

– Согласен, это ребячество, – кивнул больной.

– Эмоциональный шантаж, – сухо уточнила посетительница.

– Да, ты совершено права.

– Ты когда-нибудь начнешь щепетильничать в средствах достижения целей? – строго спросила его она.

– Мне требуется моральное руководство. Ты готова взяться за мое исправление?

– Готова ли я взяться за исправление одержимого манией величия психопата?.. Да, я к этому готова, – серьезно ответила она, с минуту поразмыслив.

– Я рад, что ты согласна. Хотя все прочие считают меня героем, а не одержимым манией величия психопатом, – пожал плечами принц.

– Прочие не знают тебя так хорошо, как знаю тебя я.

– Согласен… Глупо все получилось.

– Я переживала, – прошептала Леола, склонившись к лицу возлюбленного, и обожгла его щеку слезинкой.

– Моя амазонка плачет из-за меня, – растроганно пробормотал Нико и обнял ее незафиксированной рукой. – Теперь, когда ты в таком деморализованном состоянии, я могу рискнуть сделать тебе предложение.

– Какое? – утерев слезы, спросила Леола.

– Руки и сердца, – конкретизировал свои намерения принц.

– Ты это серьезно? – настороженно пролепетала девушка.

– Посмотри на меня! Я беспомощный человек, прикованный к койке, вчерашний обвиняемый убийца, за голову которого назначена награда, мне нечего терять. Твоя любовь – самое ценное, что у меня осталось. По-твоему, я в состоянии шутить на эту тему?

– Твое плечо заживет, твоего оппонента приговорят к длительному заключению, ты вернешься к привычной жизни и захочешь забыть этот период, как страшный сон. Подумай, Нико, так ли я нужна тебе? – скептически проговорила Леола.

– Черт побери, Лолли! – вспылил Нико, неуклюже приподнявшись на койке. – Я без ума от дизайнерши. А ты велишь мне подумать. Не могу я думать и рассуждать. Я люблю тебя. И хочу жить с тобой и плодить ребятишек. Соглашайся, или я опять натворю что-нибудь сгоряча! – потребовал он.

– Сердечко ты мое драгоценное, – промурлыкал Нико, ныряя к Леоле под покрывало. – Утренние газеты доставили. Я уже обвел маркером несколько обзоров, которые могли бы тебя заинтересовать.

– Ребенок… – сквозь сон пробормотала Леола.

– Я покормил сына. Сейчас он спит… Хочешь, я прочту, что они о тебе пишут?

– Не нужно, – покачала она взъерошенной головой. – Скажи одним словом.

– Двумя словами…

– Хорошо, – кивнула Леола.