Разбитые осколки

– Ты купил мне галерею? – ее голос дрожит, и я начинаю думать, не расстроена ли она.

– Ну, это еще не галерея... я увидел ее потенциал. Это место находится в центре района искусств, и может стать тем, чем ты пожелаешь, или если ты не хочешь, мы можем продать его задаром. Я просто подумал о тебе, когда увидел, – теперь я начинаю чувствовать почти тревогу.

– Ты купил мне галерею? – на этот раз она улыбается, но в ее голосе слышится радость, хотя глаза полны слез.

– Ничего страшного. Это то, что у тебя уже должно было быть, – я имею в виду каждое слово.

У нее были мечты, когда она вошла в нашу жизнь, мечты, которые вес наших проблем удушил, это преступление, что кто-то такой умный и амбициозный, как она, стал так задушен нами.

– Не знаю, что и сказать, – Лорен прижимает руку к груди, как будто у нее сердце вот-вот выпрыгнет.

– Это то, что Кэльвин всегда планировал сделать для тебя, но его внимание привлекли другие вещи. Кристофер сделал бы это, если бы у него были средства, и имеет смысл только то, что я осуществляю, что они сделали бы, если бы не вмешались обстоятельства.

Лорен смотрит в пол, и на ее лице отражаются боль и экстаз. Мгновение спустя она подходит ко мне и хватает за руку. Она смотрит на меня так, словно видит впервые, ее глаза пронзают меня насквозь, прежде чем девушка встает на цыпочки и нежно прижимается губами к моим.

Я замираю. Не ожидал такой реакции. Она отстраняется, смотрит мне в глаза, потом снова наклоняется, и на этот раз, когда ее губы касаются моих, я притягиваю ее ближе. На вкус Лорен каксвежая мята, смешанная с вином, которое пила раньше. Ее рука скользит вверх по моей груди и к волосам, пока ее пальцы расчесывают их. Это происходит так быстро, и я чувствую кровь, бегущую по моему телу, но отстраняюсь.

– Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной это делать, – говорю я ей, и она смотрит на меня почти обиженно, но затем медленная улыбка расползается по ее лицу.

Лорен неспешно делает несколько шагов от меня и стягивает платье через голову. Она стоит передо мной, и кажется, что поезд пытается вырваться из моей груди. Мое самообладание далеко не так сильно, как я думал.

– Я хочу, чтобы мой муж занялся со мной любовью, – ее губы слегка приоткрыты, глаза прикрыты, выражение лица такое соблазнительное, но ее голос – самая невинная вещь, которую я когда-либо слышал.

Девушка похожа на белого кролика, который, сам того не ведая, ведет меня в нору, но не знает, насколько глубока нора или насколько тяжело будет падать. Я говорю себе, что все дело в выпитом вине, но не могу удержаться и иду к ней. Должен чувствовать себя виноватым, но когда целую ее шею, стон, которым она отвечает, заставляет меня продолжать, я никогда не желал кого-то так сильно, как хочу ее.

– Ты уверена? – мне требуется вся сила воли, чтобы остановиться, и спросить, давая ей последний шанс отступить.

– Перестань так нервничать, – Лорен дразнится, начиная расстегивать мои брюки, и когда она это говорит, все мои оговорки уходят на задний план.

Я поднимаю ее на руки и целую так, как хотел поцеловать с того самого дня, когда мы стояли под душем, до того, как она поняла, что это я. Я целую ее так, как хотел вчера, когда она сидела, загипнотизированная, у моих ног. Ее вкус вызывает привыкание, прикосновения почти исцеляют.

Выражение ее лица, когда мы становимся одним целым, невообразимо. Погружаясь все глубже в нее, я чувствую, словно проваливаюсь в пучину, и мне страшно, потому что впервые в жизни я нахожусь на неизведанной территории. Это чувство чуждо. Не будучи полностью под контролем, зная, что результат этого может привести к не лучшим для нас обстоятельствам. Может вызвать проблемы. Это вызовет проблемы, но я их исправлю... Я исправил проблемы Кэла, я исправил проблемы Криса, и я исправлю это. Они нуждаются во мне, а не наоборот. Они поймут.

Им придется.

***

Лорен

Была ли прошлая ночь просто сном? Туманные воспоминания о губах на моей шее, животе и других местах, которые проносятся пульсацией в голове. Касание пальцев, как будто им дана путеводная карта к каждому секретному месту на моем теле. Когда я открываю глаза, то не вижу высоких сводчатых потолков, которые видела прошлой ночью, и моя спина не окаменела от всех этих диких движений на деревянном полу. Неужели это был всего лишь сон?

Должен быть, потому что в реальной жизни я бы не соблазнила Коллина. Сдержанный, расчетливый, идеально собранный Коллин не дал себе волю и не напомнил мне своих аналогов больше, чем я когда-либо думала. Он бы не помог мне снова и снова распасться на части в помещении, которое купил для меня, чтобы открыть галерею. Нет, это не могло произойти. Этого бы не случилось. Но когда я оглядываюсь и вижу белое платье из моего сна, аккуратно сложенное на комоде, у меня перехватывает дыхание.

Все-таки произошло.

Я слышу, как льется вода в душе, и с трудом сглатываю. Как я попала оттуда сюда? Должно быть, вино было очень крепким. Нет, я не могу винить в этом вино.

Мне было одиноко, и я хотела его. Что в этом плохого? Я хотела прикосновения своего мужа, его поцелуя, чувствовать его внутри себя. Я недостаточно хороша для этого? Черт, я снова чувствую дежавю. Я осторожно встаю с кровати и подхожу к закрытой двери ванной. Прислушиваюсь к журчанию воды, открываю дверь и вижу в душевой пар. На этот раз я открываю ее с опаской. Я почти дрожу от нервов при мысли о том, что внутри другой человек. Вместо этого дверь передо мной открывается.

– Добро пожаловать, – он ухмыляется и отступает, пропуская меня внутрь.

Я вздыхаю с облегчением, потому что не готова к нападкам или крику за то, что случилось прошлой ночью. Как только я захожу в душ, меня тут же окутывает тепло, смягчая мои опасения. Я сажусь на скамейке напротив него, и мы оба молчим.

– Доброе утро, – он улыбается, но застенчиво – такого взгляда я у него никогда не видела.

– Доброе утро, – робко улыбаюсь, хотя мы сидим друг перед другом совершенно голые.

Если бы я не представляла, что мы делали прошлой ночью, и все это было бы реально, мы бы перестали стесняться. Я кладу голову на кафель и позволяю воде стекать по коже. Звук воды расслабляет и успокаивает, но на самом деле я хочу услышать его голос, чтобы он что-то сказал.

– Вчера было интересно, – говорит он, его голос серьезен, но с намеком на веселье. Я борюсь со смешком и проглатываю комок нервов.

– Разве? – спрашиваю я с едва скрываемым сарказмом, подражая его обычному тону.