Разбитые осколки

– Думаю, наш сеанс окончен. Ты хочешь, чтобы я его продлила? – она жестко спрашивает, но я отказываюсь.

– Нет, думаю, на сегодня достаточно, – мы подходим к двери, и она открывает ее для меня. – Я мог бы помочь тебе с этим, – улыбаюсь я ей, и она улыбается в ответ так же очаровательно.

– Тогда на следующей неделе?

– На следующей неделе, – я целую ее в щеку, и она сжимает мою руку.

Мы достигли взаимопонимания.

Нам лучше.

***

Лорен

– О боже, это просто невероятно, – визжит Анджела, когда мы заканчиваем экскурсию по галерее.

Последние три недели я провела здесь, встречаясь с дизайнерами, пытаясь найти художников, занимаясь всем самым интересным, чтобы открыть галерею. Коллин позаботился о скучных деталях, таких как документы, налоги и так далее. Так приятно снова работать, иметь что-то, что принадлежит только мне.

– Я все еще в восторге от всего этого, – признаюсь я.

Энджи сияет и берет меня за руку.

– Ты работала ради этого. После всего, что произошло, ты этого заслуживаешь.

Прошло три недели с тех пор, как Коллин привез меня сюда, и тогда она уже была в состоянии готовности для въезда.

Теперь моя мебель прибыла и в моем офисе большой, гладкий, белый стол. Фактически галерея, где мы будем демонстрировать работы, скудна, но освещение феноменально. Должно быть потому, что оно стоило дороже всего. В следующем месяце я открою галерею, куда пригласила двух художников, с которыми работала в школе.

– Это просто нереально, что все происходит так быстро, – я все еще чувствую себя как во сне.

Так как после колледжа я не работала, кроме как внештатным редактором то тут, то там, и делать то, о чем я только мечтала всего несколько лет назад, сюрреалистично.

– Но это должно было произойти давным-давно, – подруга берет меня за руки, когда мы садимся на новый диван, который только что привезли.

Я улыбаюсь и кладу голову ей на плечо.

– Я так рада, что ты здесь. Я так по тебе скучала, – сжимаю ее руку.

Я не видела Анджелу несколько месяцев, у нее было по горло работы с магистерской программой и всем тем дерьмом, что свалилось на меня с неба.

– Я знаю! Ты не поверишь, сколько бумажной работы я должна сделать для каждого клиента, и для моего куратора, и на занятия – все это безумие! – скулит она, но глаза у нее блестят, и девушка выглядит такой счастливой.

– Я так горжусь тобой. Ты настоящий психолог!

Она вздыхает, откидывая голову на спинку дивана.

– Думаю, я получу докторскую степень, – она улыбается мне, и я смеюсь.

– На самом деле, Эндж?

– Не знаю. Я имею в виду, что теперь могу практиковать как психолог, но родители намекают, что они были бы в восторге, если бы я стала психотерапевтом, и это же их деньги оплачивают учебу, – вздыхает она.

– Если ты решишься, мне придется называть тебя «доктор Анджела», – поддразниваю я ее.

– Конечно, нет, милая. «Доктор Изумительная» было бы просто великолепно, – драматично говорит подруга, и мы обе смеемся и наслаждаемся моментом.

– Знаешь... это значит, что если ты когда-нибудь захочешь поговорить со мной о чем-то, я могу выслушать и дать беспристрастный совет. Теперь это своего рода требование.

– Уверена, что ты наслушалась от меня достаточно на целое десятилетие вперед.

– Серьезно, Лорен. Я не могу представить, что ты держишь в себе все, с чем имеешь дело. Не зная, с кем поговорить об этом. Я всегда слушала как друг, но теперь все изменилось.

Я откидываюсь на спинку дивана, потирая руки о бедра.

– Я счастлива, – тихо отвечаю.

– Это здорово... – она замолкает, ожидая от меня развития темы.

– Мне просто так нехорошо.

– Ты чувствуешь себя виноватой? Потому что это произошло с Коллином, – догадывается она.

Надо отдать Энджи должное, она восприняла мой рассказ о Коллине как нечто само собой разумеющееся, но теперь она профессиональный советчик, и это вполне может вписаться в общую картину.

– Я волнуюсь за Криса и Кэла... Все было так просто с тех пор, как Коллин здесь. Он замечательный, но я знаю, что это не реально. Знаю, часы тикают, пока не случится катастрофа, пока... – я делаю паузу, чтобы собраться с мыслями. – На первый взгляд все замечательно... но на самом деле, я осознаю, что это не так. Как я смею просто притворяться, что все в порядке? Я чувствую, что должна сделать что-то, чтобы помочь им излечиться, – чувствую, как щиплет глаза от слез.

– Думаешь, они хотели, чтобы ты была несчастна? – спрашивает Анжела, и я смеюсь.

– Ты же знаешь Кэла. Думаешь, он не будет против, если я буду играть с Коллином в «долго и счастливо»? – горько усмехаюсь.

– Лорен, ты должна перестать думать о них как о разных личностях. Вот почему тебе так тяжело, – она сжимает мою руку.

Я поднимаюсь и иду в другой конец комнаты.

– Но, Энджи, ты не понимаешь. Знаю, что это один человек. Понимаю, но когда личности, которые смотрят на тебя по-разному, которые говорят по-другому, которые заставляют тебя чувствовать то, что с другими не чувствуешь – это трудно. Я чувствую себя, словно бросила Кэла и Криса.

– Лорен, не все они разные люди. Они едины. Все это разные грани твоего мужа. Ты не изменяешь ни Кэлу, ни Крису.

– Они еще не интегрированы, хотя пока они... – я закрываю лицо руками. – Его врач сказал, что я не должна была спать с ними, а я спала со всеми тремя, – признаюсь я, чувствуя, как вспыхивают мои щеки.

– Каким образом ты относишься к доктору?

Я с трудом сглатываю, и мои щеки горят еще больше.

– Это Хелен, – пискнула я, и она, прищурившись, смотрит на меня.

– Жена Декстера? Ты все еще встречаешься с ней, получаешь от нее советы после всего, что случилось? – Анджела таращится на меня.

– Просто мне кажется, что с ней легче говорить, и она не будет думать, что я сумасшедшая, потому что знает всю историю.

– Я понимаю, что ты чувствуешь себя одинокой в этом деле. Не могу представить, каково это – быть так близко к человеку с состоянием Кэла, но когда ты говоришь с психиатром, тебе не нужно беспокоиться о том, что кто-то подумает, что ты сумасшедшая. Я здесь, чтобы быть твоим партнером, – она говорит убедительно.