Разная магия

— Присматривай за ней, Ларрен, — успевает повторить свое пожелание Аргвар, прежде чем мы телепортируемся на берег моря, где стоит дом. Теперь мой. Точнее, наш с Ларреном. Надеюсь, гостей мы не увидим хотя бы в ближайшие несколько месяцев.

Ларрен

В первый день я сирен, конечно, не увидел. Во второй — тоже. Показались они мне день так на четвертый, когда я вышел, наконец, к морю. Вернее, выполз, чтобы упасть на песок, послушать, как тихо шумят, вернее, даже шелестят волны, подумать над тем, кто я теперь, и что делать дальше.

Очаровательная девушка — тоненькая, но грудастая, с зелеными, похожими на водоросли волосами, выплыла из воды и, хихикая, сказала такую скабрезность про нас с Верлиозией, которую я даже воспроизвести не решусь.

— Да, — говорю, — именно так.

— А ты, хи-хи, ее новая игрушка.

— Именно так.

— А можно я с тобой поиграю?

Ну что я могу на это сказать?

— Можно, — отвечаю, — а как?

— Пойдем со мной, покажу.

Она улыбается и подплывает чуть ближе. Смотрю на нее, такую вольную, такую привлекательную и только медленно проговариваю:

— Я не могу дышать под водой.

— А я тебя научу! Это просто!

— Научишь? А еще чему ты можешь научить?

На очаровательной мордашке сирены появляется раздумье. Она облизывается, глядя мне в глаза и проговаривает:

— Тебе, маг, многое может быть интересным. Впрочем, хочешь, я тебе спою?

— Хочу, — отвечаю, — никогда не слышал пение сирен.

Она улыбается и начинает петь. Восхитительные звуки. Невероятно широкий диапазон, и мелодия — изменяющаяся, но в то же время постоянно повторяющаяся, просто слегка измененной.

Сам толком не понимаю, как в моих руках появляется семиструнный бахтейн. Как давно я не играл на нем, не чувствовал его тяжести. Пальцы стали мягкими и непослушными, но, пусть не сразу, мне удается поймать ритм.

Сирена напрасно старается. После моих долгих и безуспешных попыток снять с себя рабское клеймо, я научился противодействовать большей части разновидностей магии разума, а потому могу сейчас просто наслаждаться музыкой. Впрочем, кажется, сирену мое противодействие тоже не смущает.

— Ватала, что ты делаешь?!

Гневный окрик Веры все портит. С неудовольствием откладываю инструмент в сторону. Сирена испуганно скрывается в море.

— Иди сюда, — говорю я своему ручному дракону, и она послушно присаживается рядом.

— Ну что ты боишься? — спрашиваю я, обнимая Верлиозию за плечи, — знаешь ведь, я не беззащитен.

— Я испугалась, — шепчет она, утыкаясь лбом в мое плечо, — они на такое способны…

Из воды выныривает зеленоволосая головка и недовольно произносит:

— Верлита, я просто играла!

— Знаю я, как ты играешь, — бормочет Верлиозия, не делая, впрочем, попыток сотворить из сирены какую-нибудь морскую лягушку.

— Ты дурочка, — отвечаю я и добавляю, — малолетняя.

— Идиотка, — отвечает Вера.

— Ага.

Сирена ныряет в воду, взмахнув хвостом, потом вновь появляется. На ее лице — широкая улыбка.

— Он хорошо играл, Верлита! Твоя игрушка нам нравится!

Нам?

Из воды тут же появляются еще несколько приятных дамских лиц.

— Он милый! — вразнобой произносят они, — когда он тебе надоест, отдай его нам! Мы будем играть вместе.

Вера обнимает меня, прижимается ближе и шепчет:

— Не отдам. Мой.

А мне приятно. Мой — я так часто это слышал. Так часто думал о том, что я чей-то, а не свой, и каждый раз это рождало в душе протест. Всю жизнь свою я сопротивлялся, лишь бы не быть чьим-то, а сейчас это доставляет удовольствие. Пусть ненадолго, ведь быть рядом с драконом невозможно. Но я наконец-то, уже в немолодом возрасте, понял, что значит — принадлежать кому-то и радоваться от этого. Меня приручили. И это приятно.

— Сыграй еще, — тихо проговаривает Вера, — я никогда не слышала, как ты играешь.

Глава 23

Верлиозия

Утро пасмурное. Пахнет дождем. Сегодня обязательно полетаю. Возможно, Ларрен согласится присоединиться ко мне. Если нет, то я никуда не полечу. Боюсь оставлять его в этом доме одного. Мене хватило вчерашнего.

Я не подозревала, что могу так сильно бояться. Но оказалось, что для этого мне нужно было всего лишь увидеть, как сирена поет для моего мага. Он слишком самоуверен. Даже не подумал о том, что его защита может не сработать. Это чистое везение, что он не попал под власть голоса Ваталы. Она лучшая из них. Она меня учила когда-то. Я сомневаюсь, что смогла бы освободить Ларрена из-под ее чар. Наверно, мне следовало убить Ваталу, чтобы другим неповадно было.

Поворачиваюсь, смотрю на своего мага. Он не спит, но глаз не открывает. Не хочу его прослушивать, хоть и хочется знать, о чем он сейчас думает и почему притворяется спящим. Склоняюсь над ним, провожу губами от виска до уголка его губ и шепчу:

— Открой глаза.

— И тебе доброе утро.

Слегка отодвигаюсь от него, смотрю в глаза, которые он открыл, как я и просила, и пытаюсь понять, что я сделала не так?

— У людей это обязательно — говорить "с добрым утром"? У нас нет.

— У нас тоже нет. Не переживай.

Ларрен обнимает меня за талию, тянет на себя. Послушно седлаю его бедра, мурлычу, проводя ладонями по груди, вычерчиваю языком дорожку от горла до пупка, поднимаю взгляд, встречаюсь с его взглядом. Он улыбается, запуская пальцы в мои волосы. Мне нравится его улыбка. И я не видела, чтобы он улыбался так кому-то еще, кроме меня.

— Мой, — шепчу я. Маг в ответ согласно прикрывает глаза и снова эта улыбка, от которой тепло. Урчу от удовольствия, мои губы продолжают свое путешествие от пупка и дальше, вниз.

— Вау, какая прелесть!

С рычанием вскакиваю и смотрю на Аргвара, который стоит, подпирая спиной дверной косяк, сложив руки на груди, и улыбается.

— Дочь моя, ты грозилась сменить защиту, но так заигралась, что забыла это сделать.

— Чем ты и не преминул воспользоваться, — огрызается Ларрен и набрасывает на меня одеяло. Все время забываю, как много значения люди придают наготе и как стараются ее прикрыть.

— Я надеюсь, что ты по делу, а не из любопытства, — ворчу я и еле сдерживаю мурлыканье, когда Ларрен встает позади меня на колени и обнимает за плечи в защитном жесте.