Разрушена

Я захожу в ванную и закрываю дверь. Мне не нужно думать о том, кому я буду звонить.

Мне не хочется тратить время на звонок родителям. Вместо этого, сидя на краю ванны, я набираю номер Эми, моей младшей сестры. Я уже почти потеряла надежду, когда на пятом звонке, перед тем как звонок перешел на голосовую почту, она берет трубку.

Мои глаза расширяются от знакомого звука ее голоса, и я не могу сразу заговорить. Потребовалось два раза спросить, кто это, чтобы я ответила.

— Это я, Эми. Это Хелена.

— Хелена?

Слезы текут по моему лицу, а я киваю, как идиотка: — Да. Это я.

— Хелена. О Боже, Хелена! Я не думала, что услышу от тебя, — она делает паузу, — Не тогда, когда ты была... там.

— О, Эми, так приятно просто услышать твой голос. Как ты?

Она делает паузу: — Хелена, ты знаешь о... ты получила мое письмо?

— Некролог. Да, — киваю никому, — Да, я знаю. Я узнала об этом только через две недели, но теперь знаю.

— Жаль, что я не могу позвонить.

— Все в порядке. Все в порядке, Эми. Я благодарна, что ты отправила письмо.

Наступило неловкое молчание.

— Как он? — наконец спросила она, — Как они?

— Он в порядке, — опустил «они».

— Они... причиняют тебе боль?

— Я в порядке. Себастьян в порядке.

— Я знаю, почему они это сделали. Почему мама и папа сделали это, я имею в виду. Они рассказали мне, наконец, после того, как я им надоела. Я знаю, откуда берутся деньги. Я знаю, почему мы делаем ремонт в доме. Почему папа купил новую машину.

Слыша это, мне хочется плакать. Вот чего стоит моя жизнь.

Вещи.

Материальные вещи.

— Меня даже зачислили в школу Святого Джо.

— О, Эми, это здорово, — мое сердце замирает, и оптимизм в моем голосе вынужденный. Она должна это услышать.

— Нет, Хелена, это не так. Ты платишь за это... кожей.

Я не могу удержаться от фырканья, и она это слышит.

— Я ухожу. Я не буду частью этого, — говорит она.

— Это могла быть ты, Эми.

— И ты бы осталась? Зная правду?

— Нет, — мне не нужно обдумывать свой ответ. Я знаю, что не осталась бы.

— Кроме того, я знала, что это будешь ты. Как только он увидел тебя, я поняла это. Это было в его глазах. Это была только ты, Хелена.

Почему ее слова заставляют меня остановиться?

Стук в мою дверь, и Грегори заглядывает внутрь, постукивает по часам, и я снова оказываюсь в настоящем.

— У меня мало времени на разговоры, Эми.

— Тебе нужно идти?

Я киваю, хотя знаю, что она этого не видит: — Только, пожалуйста, не делай ничего необдуманного. Возьми деньги и иди в школу. Ты все равно будешь вдали от дома, от них. Это важно. Ты должна думать о своем будущем.

— Я не могу этого сделать, Хелена. Кроме того, что насчет твоего будущего? Что будет с тобой потом? То же самое, что случилось с тетей Либби или даже с тетей Хеленой?

— Тетя Хелена была в порядке.

— Она не была в порядке. Не совсем.

Я думаю о том, что Себастьян сказал о ней, о том, что она была не вся, не к концу. Я думаю о том, что с ней случилось. О кольце на моем пальце.

— Что ты будешь делать иначе, Эми, если не пойдешь в школу?

— Жить честно. Кроме того, я не говорила, что не буду ходить в школу. Я просто не пойду на таких условиях. Это кровавые деньги, Хелена, как бы ты ни говорила, что он для тебя хорош, — слышу, как она фыркает, и понимаю, что она пытается скрыть слезы.

— Время, — Грегори входит в комнату.

— Эми, — начинаю я.

Грегори протягивает руку.

— Могу я позвонить тебе еще раз? — спрашивает она, — Я сохраню номер.

Я смотрю на Грегори и понимаю, в чем подвох. Теперь у него будет доступ к единственному человеку, которому я решила позвонить, к единственной сестре, с которой я близка.

И, возможно, он решит забрать свою собственную девушку Уиллоу.

— Удали его, Эми. И заблокируй его. Я найду другой способ позвонить тебе.

Грегори смотрит на меня, выражение его лица не поддается прочтению. Не сердитое, просто ровное.

— Хелена...

Но она прерывается, потому что он берет телефон и отключается. Он убирает его в карман.

— Кто такая Эми?

Я пытаюсь взять телефон обратно: — Отдай мне его, — я хочу удалить его историю, удалить ее номер. Не то чтобы это имело значение. Он знает, что это Эми. Он найдет способ получить к ней доступ, если это то, чего он хочет.

Он легко ловит мою руку.

— Как ты думаешь, что именно я собираюсь делать с номером? Позвоню ей? Приглашу ее на свидание? Или ты боишься, что я возьму свою собственную девушку Уиллоу?

— Она не твоя. Ты не можешь прикасаться к ней. Я убью тебя, если ты ее тронешь!

— Убьешь меня? — Он делает паузу, притворяется обиженным, — Я всего лишь оказал тебе любезность. Я больше не совершу такой ошибки, — он поворачивается, чтобы уйти.

— Подожди.

Он останавливается.

— Я благодарна. Я просто...

Он снова поворачивается ко мне.

— Ты не собираешься ничего с ней делать, — я не знаю, вопрос это или констатация факта, или что.

— Я рад, что ты смогла поговорить с ней, Хелена, — говорит он, вместо того чтобы ответить на мой вопрос.

— Могу ли я позвонить ей снова в ближайшее время?

— Посмотрим. Иди, приведи себя в порядок.

С этими словами он выходит из моей комнаты, а я остаюсь смотреть на дверь, смущенная его мотивами, беспокоясь за сестру и не любя эту новую тайну между мной и Грегори.

Шестнадцатая глава

Себастьян

— Ты бодр, — говорю я Грегори, пока он копается во второй порции макарон.

— Я всегда бодр, — отвечает он, — Это ты задумчивый. Тебе следует быть посветлее, брат.

Обычно он такой же бодрый, как Люсинда, а Хелена тише, чем обычно, изучает моего брата, когда он не изучает ее. Я почти вижу, как работают шестеренки ее ума.

— Что ты сегодня делала, Хелена?

Грегори откусывает последний кусочек, кладет свою посуду по диагонали на тарелку и откидывается назад, вытирая рот и наблюдая за Хеленой.