Разрушена

— Просто немного погуляла. Плавала и читала.

— Как твое колено? — спрашивает Грегори.

— Все в порядке, — Хелена краснеет.

— Что случилось с твоим коленом? —спрашиваю я.

— Ничего. Я просто упала и поцарапала его. Оно выглядело хуже, чем когда ты его видел, — говорит она, направляя последнюю фразу на Грега.

— Как твоя сестра? — спрашиваю я.

Хелена кашляет, подавившись кусочком, который она только что проглотила, и роняет вилку. Она прикрывает рот салфеткой.

Когда приступ кашля проходит, она отодвигает стул, чтобы поднять вилку.

— Оставьте это, — говорю я.

Она выпрямляется, когда девушка подходит, чтобы заменить вилку на новую.

Я не спеша проглатываю еду. Чего я ожидал от этого теста? Думал ли я, что она скажет мне? Нет. Не думал. Может быть, я надеялся, что она скажет. Но это нечто большее.

Я смотрю на своего брата, который наблюдает за ней. Мне не нравится, как он наблюдает за ней, но я должен быть осторожным и взвешенным.

Хелена ждет моей реакции. Я пережевываю еще один кусочек еды, прежде чем перевести взгляд на нее.

— Этот звонок, должно быть, был более важной частью вашего дня, чем прогулка. Это вылетело у вас из головы?

Она переводит взгляд на Грегори, затем снова на меня: — Ты знал?

— Я попросил Грегори дать вам телефон, чтобы позвонить, — отвечаю я ей.

— Это была проверка? спрашивает она.

Я пожимаю плечом.

— Только для меня или для него тоже?

— О, это было и для меня тоже, Хелена. Не сомневайся, — говорит Грегори.

Хелена отодвигает свой стул. Встает: — Ну, тогда я должна тебя поблагодарить.

— Садись.

— С меня хватит. Мне не нравится, когда со мной играют.

Она проходит мимо моего кресла, но я хватаю ее за запястье и отодвигаю кресло, чтобы усадить ее к себе на колени.

Грегори встает, на мгновение исчезает внутри, я предполагаю, чтобы уволить персонал. Он возвращается и снова занимает свое место, широко улыбаясь.

Я держу запястья Хелену в своих руках позади нее.

— Когда я говорю «сидеть», ты сидишь, — говорю я ей.

Она ничего не говорит в ответ, но немного ерзает. Она не сдвинется с места, пока я не разрешу. Она тоже это знает. И я знаю, что ей это нравится. Интересно, есть ли в этом безопасность для нее? Интересно, знает ли она, может быть, на подсознательном уровне, что со мной она в безопасности, даже когда я наказываю ее.

— Что Эми хотела сказать? — спрашиваю я у ее шеи.

Грегори скрещивает одну лодыжку над другим коленом и пьет последнее вино. Он подмигивает Хелене.

— Почему ты не сказал мне, что ты просто мальчик на побегушках у своего брата? — спрашивает она его.

Я вижу, что его это задевает.

— Ты не спрашивала, — говорит он сквозь стиснутые зубы.

— Что сказала Эми? — спрашиваю я снова. Я позволю им выяснить эту часть позже. В конце концов, в этом и был смысл этого упражнения.

— Мои родители рассказали ей о деньгах. Они записали ее в школу.

— Что еще?

— Она уходит из дома. Она не хочет принимать деньги.

— Почему?

— Потому что она честна, Себастьян, — огрызнулась Хелена, повернув голову так, чтобы видеть меня уголком глаза, — То, чего не хватает братьям Скафони. Я не люблю, когда со мной играют.

— Тогда научись быть честной. Знай, что я знаю все, что здесь происходит, независимо от того, думаешь ты об этом или нет. Ты не встанешь между мной и моим братом.

— Это не входит в мои намерения. И никогда не входило.

Но это происходит. Между нами уже есть небольшая трещина, и я боюсь, что это только начало.

Я встречаю взгляд Грегори и понимаю, что со временем, если мы будем следовать правилам, мне придется отдать ее ему. Она будет принадлежать ему.

От этой мысли у меня внутри все горит, и мне нужно справиться с этим, и это единственный способ.

Переложив ее запястья в одну из своих рук, я потянул молнию ее платья вниз.

Она издает звук, небольшое хныканье, но остается в том же положении, пока я спускаю один рукав, затем другой с ее плеч до складки на локтях. Затем я делаю то же самое с бретельками ее лифчика, затем расстегиваю его и позволяю ему соскользнуть вниз, обнажая ее грудь.

Глаза Грегори на мгновение переводятся вниз, чтобы рассмотреть их, а затем возвращаются к ее глазам.

— Встань, - говорю я.

Я удерживаю ее, когда она это делает, и киваю Грегори, который тянется вперед, скользит руками вверх по ее ногам, захватывает трусики и тянет их вниз и вниз. Затем, поменяв хватку, я позволяю платью и лифчику упасть на пол, прежде чем снова усадить ее голой на свои колени.

Грегори оглядывает ее.

— Раздвинь ноги для моего брата.

Я подталкиваю ее, но она делает это, раздвигая их так же широко, как и свои, только ступни стоят на полу.

Грегори смотрит на шов ее полового органа, пока она извивается. Я не останавливаю его, когда он наклоняется вперед, трет ее киску двумя пальцами, а затем размазывает их по ее бедру.

— Я думаю, ей это нравится, — говорит он.

— Я думаю, ты прав. Я чувствую отсюда запах ее возбуждения, — говорю я, наклоняясь к ее уху, прежде чем встать и передать ее брату.

Он берет ее запястья, держит их по бокам, целует ее живот, целует ниже, прежде чем повернуть ее и передать обратно мне.

Я беру ее сосок в рот, затем отстраняюсь и перетягиваю его между зубами, пока она не хнычет.

Грег встает, отпихивает тарелки с дороги, в спешке разбивая одну. Он поднимает ее, усаживает на край стола и наклоняется к ней так, что ей приходится откинуться назад. Он стягивает рубашку через голову и берется за ее ноги, раздвигая их и становясь между ними.

Я вижу, что он хочет поцеловать ее. Он так близко, так близко.

Но вместо этого он целует ее шею, затем ниже, впадинку ключицы, грудь, между грудей, овал пупка. Он стоит на коленях, руки на ее бедрах, наклоняется, чтобы лизнуть ее киску, пробует ее на вкус, когда она закрывает глаза и откидывается еще дальше назад.